Но у Нинки нет почтового ящика. Да ей вообще и в голову не придет, что Ася может воспользоваться мейлом: никаких других писем, кроме эсэмэсок, они друг другу в жизни не посылали. Почтовый ящик должен быть у Нинкиного брата Мити — у каждого журналиста есть почтовый ящик — и у Нинкиной мамы. Только вот Ася не знает их адресов…

И тут вдруг ее осенило — не обязательно ведь посылать сообщения на личную почту! Можно послать на работу, им передадут. В «Дорожный патруль» или в «Независимую». А лучше и туда, и туда. Что-нибудь совершенно невинное, типа «передайте Нине, что я здорова и у меня все в порядке».

Так, осталось найти в Интернете адреса. «Независимую» Ася вычислила моментально и сообщение отправила в виде отклика на статью. Нинкина мама обязательно будет смотреть, как читатели приняли ее текст, вот на Асину записочку и наткнется. Теперь остался «Дорожный патруль»… По какой он у нас программе? По РТР, кажется…

На сайте РТР был вывешен последний выпуск, прошедший в эфире вчера ночью. Ася решила действовать опробованным методом и стала выискивать Митин репортаж, сплошняком пробегая новости сайта. Во вчерашних новостях его фамилия не встретилась, Ася вызвала архив: «Сегодня около полуночи на улице Свободы в районе метро «Тушинская» обнаружено тело неизвестного мужчины. Вероятно, он был сбит проходящей машиной. По заключению врачей, смерть наступила мгновенно. Водитель с места происшествия скрылся. Опознавших пострадавшего просят позвонить по телефону…» Ася помертвела — с фотографии на нее смотрело лицо Сергея. Ошибиться она не могла, это точно был Сергей — лицо совершенно целое, только на виске багровая ссадина. Дата — два дня назад. В ту самую ночь… То есть он, вероятно, выскочил вслед за Асей, и… Случайно или нарочно? Конечно, он мог и сам под машину попасть, но почему тогда водитель скрылся?

Благость и спокойствие как ветром сдуло. Господи, ну что же это такое? А она-то думала, все самое плохое уже позади! Значит, еще ничего не кончилось!

Услышав звук открываемой двери, Ася метнулась сначала в кухню, схватила нож, потом выскочила в коридор и затаилась у стены. Если это не Андрей, если ее опять нашли, она сумеет выскочить на лестничную площадку и убежать. А если не сумеет… Что ж, она будет защищаться!

Но это был Андрей. Увидев Асю у стены с зажатым в руке ножом, он присвистнул, отобрал у нее холодное оружие и спросил:

— Что вы здесь делаете?

— Они его убили, — задыхаясь, сказала Ася.

Андрей сразу стал серьезен:

— Кого?

Ася подошла к компьютеру и показала на экран:

— Вот, почитайте.

Он пролистнул страницы, пожал плечами:

— Не считаете же вы, Асенька, своим гражданским долгом позвонить и опознать тело?

— Нет, но…

— А если нет — забудьте. Даже странно, что вы до сих пор не поняли: чем крупнее предполагаемый выигрыш, тем выше делают ставки. В нашей игре ставка равна жизни. А выйти из этой игры почти невозможно.

— Но мы попытаемся?

— Я обещал, что выведу вас, — значит, выведу. При условии, что вы будете меня слушаться беспрекословно.

— Я и слушаюсь.

— Нет, не слушаетесь. Зачем вы включили компьютер?

Ася почувствовала себя ребенком, которого родители застукали за кражей конфет из буфета.

— Хотела Нине, своей подруге, мейл отправить, что я жива и здорова.

— О господи! Отправили?

— Нет… — И Ася рассказала о своих манипуляциях с редакционной почтой.

Андрей с облегчением вздохнул:

— Ну это еще не самое худшее из того, что вы могли натворить. — Потом посмотрел на виноватую Асю и смягчился: — А вы, Асенька, находчивая.

— Спасибо. — Ася улыбнулась. — А что мне делать дальше?

— Сейчас напишите мне доверенность на ведение ваших дел: продажу квартиры, машины и всего барахла. Мы поедем к нотариусу и заверим бумаги. Переночуете здесь одна, только уговор: к компьютеру больше не подходить, к телефону тоже и вообще сидеть и носа наружу не высовывать. А завтра в семь я заеду за вами и отвезу в Шереметьево. — Андрей достал из внутреннего кармана пиджака пачку документов. — Вот ваш греческий паспорт, медицинская страховка, две банковские карточки, двести евро наличными и, наконец, билет до Афин, греческая компания «Олимпик».

Ася взяла тонкую и узкую книжку, посмотрела: билет был на имя госпожи Анастасии Папаниколау. И паспорт был другой — как это так быстро все удалось оформить… Но наученная опытом Ася лишних вопросов уже не задавала.

И вот Ася в воздухе, в самолете, «совершающим рейс по маршруту Москва — Афины», как недавно объявила стюардесса. И никому, слава богу, до нее дела нет. Никто не обращает на нее внимания, ну если не считать грека из соседнего ряда, который строил ей глазки. Ася сделала вид, что не замечает его ухищрений, и уткнулась в журнал.

Полет действительно прошел без приключений, и в половине второго она благополучно приземлились в Афинах. Ася настолько успокоилась, что с удовольствием любовалась видами Греции: самолет заходил на посадку над ярко-синим морем, с голубыми и зелеными пятнами вблизи островов. И день был таким солнечным, даже не верилось, что на календаре конец декабря.

В аэропорту ей было велено взять такси и ехать в Пиррей. Выгрузиться там в порту, у собора Святого Николая, и ждать. Чего? Этого ей Андрей не сказал, но Ася, кажется, догадывалась. Догадывалась — и делала вид, что не понимает, надеялась — и не смела надеяться, мечтала — и отгоняла мечты. Потому что разочарования она бы уже не пережила, это было бы той самой последней соломинкой, что сломала спину верблюда. Так что она старалась ни о чем не думать и смотреть в окно, на незнакомую и чужую страну.

В Афинах Ася никогда не была — и не только в Афинах, она вообще впервые попала за границу. Никакого страха она не испытывала, наоборот, приятно было применить знание английского на практике. Правда, знала она его не так чтобы блестяще, но греки, к которым она обращалась, говорили по-английски еще хуже. Так что проблем с такси и с объяснением маршрута не возникло — объяснились отчасти на ломаном английском, отчасти на пальцах, и это ее даже позабавило.

Сначала город Афины Асе решительно не понравился. Машина ехала по узким и довольно грязным улицам, зажатым между обшарпанными домами. Такие дома Ася давным-давно видела в Анапе, когда они с мамой ездили на море. А еще так в России строят всякие пансионаты и санатории — сплошной ряд балконов, а над балконами уродливые навесы. «Конечно, — сообразила Ася, — без навесов нельзя, ведь летом здесь очень жарко». Дома были невысокие, в основном пятиэтажки.

И еще Ася заметила, что на афинских улицах полным-полно мотоциклов, почти столько же, сколько машин. Треску от них было, как от полчища кузнечиков, мотоциклисты лавировали между машинами с поразительной ловкостью.

Акрополь все время был виден отлично, но разочаровывал — такой маленький, хоть и на вершине горы, но все равно совершенно терявшийся на фоне огромного города. Вообще, как оказалось, Афины — город на горах. Горы вокруг, горы в городе — Ася насчитала две, одну с Акрополем и еще одну, названия которой не знала. И улицы то в гору бегут, то с горы спускаются.

Мимо мелькнула странная скульптура — фигура из сотни-другой зеленых стеклянных пластин, расположенных горизонтально одна над другой. Такое впечатление, что человек бежит, рассекая воздух. Асе понравилось — она про себя назвала скульптуру «бегущим человеком» и решила, что потом выяснит у кого-нибудь, что это такое.

Дорога заняла чуть больше часа. Проехав Афины, въехали в Пиррей — опять узкие улицы и нависающие над ними дома. Пиррей Асе приглянулся больше, но она не успела его толком рассмотреть: машина выскочила на набережную и понеслась вдоль моря. Ася прилипла к стеклу: она впервые видела большой порт и такое большое количество огромных кораблей. Наконец машина остановилась на площади перед небольшой церковью из серого камня. Шофер указал рукой:

— Киркия, Святой Николай!

Заплатив тридцать евро, Ася выгрузилась на тротуар и огляделась. Справа стояли столики открытого кафе, слева — что-то вроде сквера с чахлыми кустиками. Ну и что делать дальше? Сесть за столик, заказать кофе?.. Или пристроиться в скверике на скамейке?.. Для начала, наверное, надо подойти ближе к церкви и осмотреть площадь с другого ракурса. Ведь Андрей ясно сказал — ее должны встретить!

Ася подхватила сумку, сделала несколько шагов по направлению к Святому Николаю и вдруг застыла. Сумка выпала из рук и со стуком ударилась об асфальт.

От церкви Асе навстречу шел Павлик. Настоящий. Живой и невредимый.

Потом Ася никак не могла четко восстановить в памяти эти минуты. Перед глазами все закружилось, она смеялась и плакала, висела у Павлика на шее, он обнимал ее, прижав к себе крепко-крепко… Со стороны это выглядело, наверное, более чем странно, греки к таким сценам не привыкли. Но Ася ничего и никого, кроме Павлика, не видела, даже если бы поглазеть на них собралась целая толпа, она бы все равно не заметила.

— Тише, тише, — шептал ей на ухо Павел, гладя по волосам. — Тише, родная моя. Все кончилось, все уже прошло, плохое далеко позади. Пойдем.

И он потихоньку повел Асю через дорогу к турникетам, установленным у входа на причалы. Одной рукой Павел нес ее сумку, другой обнимал. Ася прижалась к нему, вдыхая знакомый запах. Она потерлась щекой о его плечо, — да, это был Павлик, ее Павлик, и словно не было месяцев одиночества и расставания…

Павел вел ее мимо больших белоснежных лайнеров, мимо громадных туристических теплоходов, но Ася вряд ли что-нибудь видела, она воспринимала все как сквозь туман.

У одного из причалов стояла широкая плоская посудина, выкрашенная в красный, белый и черный цвета. Издалека по сравнению с лайнерами она выглядела крошечной, но вблизи оказалась вполне габаритной. На борту надпись по-английски.