Только в этот момент Джулия сообразила, что все еще держит руку поднятой, и, быстро убрав ее за спину, решительно вздернула подбородок.

– Я пришла, чтобы сказать вам следующее: хлопать дверью в середине ночи – это верх неприличия.

Алек сделал шаг назад, и его лицо скрыла темнота.

– Неужели я вас разбудил?

И у него еще хватает наглости задавать ей такие вопросы!

– Могли бы разбудить, если бы я спала!

Виконт окинул ее надменным взглядом.

– И поэтому вы явились выразить свой протест, почти раздетая, в одной ночной сорочке?

Джулия невольно поежилась: ее очаровательная, но очень откровенная кружевная ночная сорочка почти ничего не скрывала, и сквозь тонкие ажурные кружева просвечивали грудь и все прочие женские прелести.

– Боже, я забыла накинуть пеньюар!

Джулия только теперь осознала, что виконт может подумать о се визите. И в самом деле, зачем женщина будет посреди ночи, одетая, по сути, лишь в кусочки кружев, стучаться в комнату к мужчине? Должно быть, он решил, что она крайне нуждается в его обществе!

Эта мысль раздосадовала ее еще больше, и Джулия, сложив руки на едва прикрытой кружевами груди, недовольно нахмурилась.

– Вы, наверное, забыли, что это и мой дом, а значит, я могу одеваться так, как пожелаю. Я просто хотела, чтобы вы знали кое-что: я считаю вас грубым, невоспитанным и...

Здесь она потеряла нить разговора, так как в это время и ей пришла в голову мысль о том, чтобы она ощутила, если бы почувствовала упругость мускулов его груди. О Боже! Она так отчаянно его желала, что уже почти ничего не соображала. В душе у нее бушевала настоящая буря.

Чтобы не совершить какую-нибудь очередную глупость, Джулия развернулась и пошла назад по коридору, почти не владея собой; но, подойдя к двери, она вдруг почувствовала на своем плече его твердую руку.

По всему ее телу словно пробежала теплая волна.

– Джулия!

– Да? – еле выговорила она хриплым шепотом.

Виконт чуть дотронулся до ее руки. Его пальцы скользнули по нежной коже вверх к плечу, и он слегка отодвинул ее тонкие, как паутина, кружева.

– Я прошу прощения за то, что хлопнул дверью. Эти слова заполыхали в ее сознании, словно горячий ветер. Джулия задрожала, и по всему телу разнеслись теплые струи блаженного тепла. Его рука нежно поглаживала ее шею, и она инстинктивно придвинулась к нему.

В этот миг его бархатная рубашка коснулась се спины, и Джулию охватила волна наслаждения, так что даже стало покалывать кончики пальцев.

Не покидая его объятий и не произнося ни слова, Джулия повернулась к мужу лицом и уловила знакомый аромат сандалового дерева, к которому примешивался запах бренди. Крепко обхватив его за шею, она приникла к нему, как будто он был утесом посреди бушующего моря.

«Пожалуйста, ну пожалуйста, всего один раз. Пусть он тоже не останется ко мне равнодушным».

После долгого молчания Алек, вздохнув, мягко отстранил ее, и Джулия тут же почувствовала влажный холод ночи. Ее охватила дрожь. О чем он только думает? В ее сердце сразу проникли отчаяние и безнадежность, грозившие, как ей теперь казалось, навеки поселиться у нее в груди. Она так давно его любила и так сильно желала, что каждая секунда этого затянувшегося молчания причиняла ей почти физическую боль.

– Джулия...

Ее имя прозвучало и как ласка, и как приказ одновременно. Сдерживая дыхание, она подняла на него умоляющий взгляд.

Его глаза были темными, как ночь.

– Это должно быть и вашим решением. – В его взоре читалось откровенное желание. – Я хочу вас, дорогая, всю, целиком и полностью.

Его губы приблизились к ее губам, но не коснулись их, остановившись на расстоянии всего лишь дыхания.

– Скажите мне, что вы тоже желаете меня. – Его голос понизился, став бархатисто-нежным, а глаза еще больше потемнели от переполнявшего его желания. Обняв ее, он прижался к ее бедрам, и она ощутила физическое доказательство силы его намерения.

Джулия буквально задыхалась от охвативших ее чувств и ощущений, которые вспыхивали и сверкали, как фейерверк. Ее охватил восторг, когда она ощутила упругую силу его рук. Ей было просто необходимо оказаться еще ближе к нему.

Забыв обо всем на свете, кроме того, что он находится рядом с ней, Джулия приникла к нему всем телом.

Чертыхнувшись вполголоса, Алек прикоснулся лбом к ее волосам.

– Бог мой, Джулия, – хрипло прошептал он. – Скажите мне, что вы желаете этого так же, как желаю я.

Она крепко прижалась к нему, безжалостно смяв настойчивыми ладонями его рубашку.

– Я хочу вас, Алек. – Не услышав ответа, она закрыла глаза, ужасаясь силе своих желаний. – Пожалуйста, Алек.

Звук ее молящего голоса опьянил его сильнее, чем бренди, и успокоил больше, чем любое сердечное лекарство. Алек чуть не рассмеялся при мысли, что он уже почти уверился в том, что Джулия к нему равнодушна, что ей нужен кто-то другой. Возможно, его жена и влюблена в кого-то, но желает она только его.

– Алек, – снова прошептала она, на этот раз более настойчиво. Ее глаза увлажнились, губы дрожали, чувственная линия рта призывно манила к себе. – Пожалуйста.

Из-под ее ресниц медленно скатилась слезинка, скользнув по бледной шелковистой щеке.

Он наклонился и поймал слезинку губами. Ощутив ее влажный след, солоноватую сладость, Алек почувствовал, что остатки его самообладания разлетаются в клочья. Приложив ладонь к ее щеке, он нежно прошелся губами по ее ресницам, прямому изящному носу, бледному лбу...

Когда он ласково поцеловал губы Джулии, се ресницы затрепетали, и она замерла в его объятиях.

Алек легко скользнул губами по се нижней губе, и она задрожала. Тогда он снова завладел ее губами, поддразнивая их, пока его язык не проник за гладкий край ее зубов. Джулия застонала и целиком отдалась поцелую. Это было необыкновенно эротично: за всю свою жизнь Алек не встречал женщины, которая бы настолько отдавалась страсти.

Дуновение прохладного воздуха напомнило Алеку о том, что они все еще находятся в коридоре, и он, тяжело дыша, сжав ее руки, отступил назад.

– Джулия, любовь моя, нам нельзя здесь оставаться! Пойдемте ко мне в комнату. – Обняв ее, он сделал шаг по направлению к раскрытой двери, уже представляя свою огромную кровать и то, как она будет на ней выглядеть, лежа обнаженной на мягком покрывале.

– Нет!

Сердце Алека гулко забилось.

– Но почему? – осевшим голосом спросил он.

Она пристально взглянула на него: глаза ее казались совсем темными от переполнявшего ее желания.

– Моя комната ближе.

Прежде чем он успел что-нибудь ответить, Джулия повернулась и, пройдя по коридору, открыла дверь и в следующее мгновение исчезла за ней, оставив за собой только слабый аромат корицы.

Алек озадаченно смотрел ей вслед. Это он, мужчина, опытный в отношениях с женщинами, должен управлять развитием всей ситуации; но, как он уже начал понимать, контролировать Джулию было просто невозможно.

Снова показавшись в двери, она поманила его пальцем; ее волосы цвета меда, рассыпавшись по плечам, длинными шелковистыми змейками спускались на грудь, повторяя ее изгибы. Алек нервно сглотнул. Стоило ему по-думатьотом, что эти пряди вот-вот коснутся его рук, лица, груди, как в горле у него пересохло.

Подобно марионетке, неспособной противиться воле хозяина, Алек направился к ней.

Джулия остановилась около кровати и стала нервно расправлять складки сорочки, в то время как Алек, войдя и закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Эта кружевная сорочка, словно призрак, столько ночей маячила перед ним в его грезах, что он уже потерял им счет. К тому же Джулия оказалась намного соблазнительнее, чем он себе представлял: белизна ее кожи цвета сливок могла поспорить с нежнейшим кружевом, а ее грудь, маленькая и упругая, была словно создана для его рук.

В два шага он оказался рядом с ней. Нервными движениями дрожащих пальцев она попыталась расстегнуть ряд пуговиц, на которые сзади застегивалась ее сорочка, но Алек накрыл ее пальцы своими ладонями.

– Не порвите, любимая. Возможно, мне захочется, чтобы вы снова ее надели.

Она послушно убрала руки и, перекинув волосы на одну сторону, опустила голову, позволяя ему расстегнуть пуговицы. От напряжения у нее побелели суставы пальцев, глаза неотрывно следили за ним. Расстегивая очередную пуговицу, Алек целовал обнаженную кожу, которая представала его глазам. Дорожка его поцелуев протянулась от ее шеи по спине до изящного изгиба бедер; при этом Джулия вся дрожала, но не отстранялась.

Когда Алек расстегнул последнюю пуговицу, ее сорочка – роскошная паутина кружев – соскользнула на пол. Джулия повернулась к нему, и он увидел, что она вся порозовела. Алек попробовал в последний раз воззвать к своему разуму, но Джулия уткнулась лицом в его шею. Ее дыхание обжигало его, пряди волос водопадом струились по его рукам.

Боже, он желал ее так, как еще никого до сих пор! Отстранившись, Алек смотрел во все глаза на ее лицо, пленительные губы, невероятно длинные и пушистые ресницы, обрамлявшие сверкающие глаза, твердый подбородок, который сейчас легко подрагивал. Запах ее тела смешивался с ароматами лимона и корицы, ее вечными спутниками. Во взгляде изумрудных глаз Джулии сквозила безудержная страсть, и ему пришлось стиснуть зубы, чтобы преодолеть безумное желание тут же повалить ее на пол и погрузиться в ее негу.

– Дорогая, я не хочу, чтобы вы боялись. Я не могу обещать...

И в ту же минуту Джулия приникла к нему, явно испытывая желание вместе с ним упасть на кровать. Она обнимала, ласкала его всего – руки, грудь, бедра, так что его последние сомнения растаяли перед силой ее страсти.

Ее груди, коснувшись его груди, напряглись, и Джулия тихо застонала. Тогда он обхватил ее за бедра и приподнял над собой, так что ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом, а ее тело словно парило над ним.