Карен Хокинс - Подари мне поцелуй

– Это просто невыносимо... – Она невольно сжала руки в кулаки.

Однако Алек был возмущен не меньше. Уже через месяц закончится сезон, а значит, подойдет к концу основной период их жизни на виду у великосветского общества. Они были слишком близки к успеху, чтобы теперь 254 рисковать всем.

Он решительно отодвинул свой стул.

– Допустим, ваше Общество решит пойти этим путем, Джулия, но это будет уже без вас. Цена слишком высока. Если мы лишимся денег, вы уже никому не сможете помочь.

Услышав эти слова, Джулия замерла, а Алек снова сел и придвинул к себе книгу счетов.

– Переодевайтесь, сударыня: леди Бирлингтон давно ожидает нас в «Олмаксе». Вход прекращается в одиннадцать часов.

Ответом ему была мертвая тишина, но виконт заставил себя смотреть прямо перед собой на лежащую перед ним книгу; при этом он сжал перо так крепко, что оно согнулось.

В конце концов, когда он уже подумал, что не дождется ответа, Джулия холодно произнесла:

– Я буду готова через полчаса. – Шурша розовым муслином, она исчезла за дверью.

Как только дверь за ней затворилась, Алек отшвырнул поломанное перо и провел рукой по волосам. Он почти не сомневался, что победил в этом противостоянии, основанном на простой логике, и теперь Джулия не объявит ему войну.

Тяжело вздохнув, он отодвинул от себя книгу и задумался. Жизнь с Джулией была наполнена неожиданными поворотами – пусть и не всегда приятными, и с ней ему никогда не приходилось скучать. Она перевернула вверх дном весь дом, наполнив его уличными мальчишками и уволив шеф-повара. Словно играючи она скользила от одного чуть было не разгоревшегося скандала к следующему, так что Алек никогда не знал, что готовит ему каждый новый день.

И вот сегодня вечером ему удалось поставить ее на место. Он подумал об этом с удовлетворением, гордясь своей выдержкой и твердостью. Джулия преподнесла ему свою очередную диковинную идею, и он сказал ей «нет», как и подобает мужу. Странное чувство триумфа переполняло его, и тем не менее...

Алек подозрительно взглянул на дверь. Внезапная уступчивость Джулии внушала ему некоторые сомнения, интуиция говорила, что ее последнее слово еще не сказано.

Чилтон убрал аккуратную стопку накрахмаленных шейных платков в гардероб; при этом лицо камердинера выражало крайнее неодобрение.

– Белье на этот раз слишком накрахмалено. – Он бросил выразительный взгляд на Алека. – Конечно, миссис Уинстон приходится заниматься всем сразу, и неудивительно, что подобное иногда случается...

Не отвечая, Алек спокойно продолжал завязывать шейный платок перед зеркалом: у него имелось достаточно своих забот, чтобы проявлять беспокойство из-за каких-то мелочей. К тому же Чилтон всегда преувеличивал их значение.

Джулия оставалась заметно холодна с ним после их размолвки; по пути в «Олмакс» она не произнесла ни слова. В последующие дни она также намеренно игнорировала его присутствие. После их ссоры прошла уже почти неделя, а его упрямая жена до сих пор не выказывала готовности смягчиться. Алека это не удивляло. Джулия была сильной независимой женщиной, и признание своего поражения не могло ее не раздражать.

Приколов сапфировую булавку к складкам шейного платка, он улыбнулся своему отражению в зеркале. Джулия могла всю неделю сохранять ледяное молчание, но она не в состоянии контролировать свою реакцию на его прикосновения.

Конечно, он приложил большие усилия, чтобы каждый поцелуй стал вершиной соблазна, – это, с одной стороны, все больше укрепляло его самообладание, а с другой – разжигало ее страсть и намерение достичь апогея удовольствия. Сегодня ему удастся увидеть, может ли он пойти дальше, чем простой поцелуй, превратить ее злость и раздражение в жаркое пламя страсти.

Негромко напевая себе под нос, виконт стал застегивать жилет и тут услышал, как Чилтон с громким стуком захлопнул дверцу гардероба.

– Милорд, я должен вам кое-что сказать. Весь дом гудит, и это становится нестерпимым. Так продолжаться больше не может, иначе я... – Он замолчал, не в силах закончить фразу; его лицо исказилось, словно от душевной боли.

– Вы хотите оставить службу, Чилтон?

– Нет, милорд. Я бы никогда не покинул свой пост! – Камердинер немного помолчал и добавил: – Независимо от количества вульгарных особ, допущенных в ваш дом.

Алек надел пальто, поданное камердинером, и, разгладив рукава, взглянул на Чилтона.

После явной душевной борьбы тот выпалил:

– Дело в новой горничной, сэр. Леди Хантерстон привезла ее вчера днем, но она совершенно ни к чему не пригодна. Необходимо что-то предпринять.

«Ах вот оно что – на службу поступила новая горничная Джулии и оскорбила Чилтона в его лучших чувствах». Почему-то эта мысль развеселила Алека. Чтобы подзадорить щепетильного Чилтона, он заметил:

– Ее наняла леди Хантерстон. Та еще штучка, не правда ли?

Чилтон укоризненно взглянул на него.

– Я бы осмелился высказать предположение, что это мнение разделяют многие. Тем не менее ее поведение ставит вопрос о... – Он внезапно замолчал, кончик его длинного носа задрожал от возмущения.

Алека охватила смутная тревога. Джулия сообщила, что новая служанка не является подопечной их Общества, и все же...

Нахмурившись, он не стал более задерживать камердинера и пошел разыскивать жену.

В комнатах верхнего этажа Джулии не оказалось, поэтому Алек прошел в гостиную, где его внимание привлекла довольно необычная сцена: девушка, одетая в строгую черную униформу горничной, стояла на небольшом табурете и смотрела в окно.

– Прошу прощения...

Девушка, вздрогнув, обернулась, и на виконта взглянули огромные голубые глаза. Алек даже попятился. В полном противоречии с тем скромным образом, который он себе нарисовал заранее, новая служанка являлась олицетворением женской прелести: нежное лицо в форме сердечка обрамляли блестящие черные локоны, а темный цвет платья подчеркивал безукоризненность фигуры.

Красавица, бесхитростная и покорная, словно овечка, затрепетав длинными густыми ресницами, тут же слезла с табурета.

– Вы, должно быть, виконт...

– Авы, я полагаю, новая горничная. – Алек очень надеялся, что ошибся.

Она ослепительно улыбнулась ему, продемонстрировав очаровательные ямочки на щеках.

– Я так благодарна леди Хантерстон – ведь это она нашла меня. – Девушка сжала руки от восторга; при этом раздался громкий звон не менее десятка браслетов, украшающих ее тонкие запястья.

Завидев сверкающий ряд украшений, Алек удивленно поднял брови: сделанные из золота и серебра, украшенные драгоценными камнями, они раздражали, взгляд своим изобилием и совершенно не подходили к строгой одежде горничной.

– Могу я узнать, где вы работали прежде?

– В театре Лаудри, на Флит-стрит. – Она устремила на него немигающий взгляд своих больших глаз. – Я была актрисой, знаете ли...

– Это какое-то новое выражение? – сухо осведомился он. – Актриса?

Горничная в страхе прикрыла рот хорошенькой белой ручкой.

– Ой! Леди Хантерстон предупреждала, чтобы я об этом никогда не упоминала. – Она нахмурилась, и уголки ее прелестных губ печально опустились вниз. – Я очень сожалею, что мне пришлось покинуть театр. Мистер Биббс, управляющий, говорил, что меня ждет блестящее будущее.

Кажется, ситуация начала проясняться.

– Прошу прощения, мисс...

– Ламур. Дезире Ламур.

Просто великолепно! Имя как нельзя более точно подходило к этой испорченной девице.

– Мисс... э-э... Ламур, пожалуйста, скажите, как вы познакомились с леди Хантерстон?

– Она пришла ко мне после представления. Я живу в комнатке под крышей в театре, знаете ли... – Между се идеально очерченными бровями залегла морщинка. – Точнее сказать, даже не под крышей, а на задворках театра.

Алек мог вполне ясно представить себе эту картину: убогая комнатка проститутки в грязном переулке, атмосфера греха, витающая в ней, и рядом со всем этим Джулия, полная решимости спасти еще одну заблудшую душу. Боже, настанет ли когда-нибудь конец причудам его жены?

Горничная, должно быть, по ошибке приняла его молчание за внимание к ней, потому что улыбнулась и шевельнула рукой, с явным удовольствием прислушиваясь к звону браслетов.

– Разве они не чудесны? – Она подняла руку, чтобы продемонстрировать свою коллекцию в сиянии солнечных лучей. – Я просто обожаю Лондон. Джентльмены дарят мне здесь такие прекрасные подарки.

– Неужели? – мрачно осведомился Алек. Ее улыбка сменилась хмурым видом.

– Все, кроме одного. Он подарил мне браслет, который уже через неделю позеленел. – Дезире снова встряхнула своими блестящими безделушками. – После этого я с ним больше не разговаривала.

– Уверен, что вы поступили правильно.

– Я очень бедна и не могу допустить, чтобы меня обманывали, – с безыскусной прямотой призналась она.

Не зная, что ответить на этот бессмысленный лепет, Алек лишь кивнул в знак согласия.

Девушка прикоснулась к золотому браслету, отчего на ковре заплясали солнечные зайчики.

– Как бы мне хотелось иметь браслет с настоящими бриллиантами! Леди Хантерстон говорит, что, если я буду хорошо работать, она подарит мне такой браслет.

– Она действительно это сказала? – Кажется, Алек явно недооценил свою супругу. Ее дерзости просто не было границ.

– О да. А как только я накоплю достаточно денег, я собираюсь купить коттедж. Раньше я думала зарабатывать на жизнь, посвятив себя сиене, но это оказалось очень неудобно.

«Неудобно» – менее подходящее слово трудно было подобрать.

Дезире издала глубокий вздох сожаления, отчего ее пышная грудь четко обрисовалась под узким лифом.

– Зато там я носила такие чудесные платья! Вы бы видели меня в красивом серебряном платье в последней пьесе!

Алек уже о многом успел пожалеть, но вряд ли к этому можно было отнести отсутствие возможности видеть свою горничную в серебряном платье на сцене. Он с большой неохотой позволил остаться в доме Маку, отнюдь не отличающемуся хорошими манерами, но этот случай – женщина с запятнанной репутацией – был совершенно недопустимым. Ну и задаст же он своей дражайшей женушке!