Ирина Максимовна взмахнув рукой, улыбаясь, произнесла:


– Ну, ещё одна революционерка в нашей больнице! Ладно, раз так, я тоже даю своё согласие!


Семён Григорьевич повернулся к сидящей в стороне жене Андрея Васильевича – Наталье Ивановне (она работает невропатологом в больнице) и сказал:


– Наталья Ивановна, оформите всё как заседание комиссии, раз всё уже решили, и вызовите из отпуска анестезиолога.


Взглянув на Надю, добавил:


– Вам, Надежда Анатольевна, нужно завтра привести папу и маму ко мне. Жена обязательно должна дать своё согласие на операцию.


Надя взволнованная вышла из кабинета. Переодевшись, поспешила домой. Всю дорогу шла и готовила себя к встрече с родителями, пытаясь настроиться на спокойный разговор. Но как не старалась, психотренинг, когда касается родного, близкого человека, не помогал.


Подходя к дому, она увидела сидящего на лавочке отца. Подойдя ближе, разволновалась так, что не смогла даже поздороваться. Молча села рядом, руками теребя ручку сумки. Отец не поворачиваясь, спокойно сказал:


– Надя, доченька, ты не волнуйся всё нормально! Ты просто скажи – сколько мне осталось?


Закусив губу, чтобы не разрыдаться, она сидела молча. Отец опять спросил:


– Надюша, дочка, я уже давно знаю, что чем-то болею, скажи, я хоть годок-то ещё потопчусь?


Обняв его, Надя расплакалась. Отец, похлопывая её по плечу, ласково сказал:


– Тихо, дочка, тихо, маму испугаешь.


Надя, всхлипывая и вытирая льющиеся из глаз слёзы, тыльной стороной ладони, очень сбивчиво начала говорить:


– Потопчемся, папка, потопчемся. Я в этом просто уверена! Семён Григорьевич берётся за операцию.

– Ну, тогда, что же ты плачешь, Надюша?


– Операция слишком сложная! Почему ты как заболел не пошёл в больницу?


– Думал само пройдёт, рассосётся.


– Завтра тебе к Семёну Григорьевичу, будут оформлять в стационар. Начнут готовить к операции. У тебя ещё сахар высокий его ещё нужно привести в норму, потом всё остальное.


– Вот видишь, дочка, всё не так плохо, ещё поборемся!


– Поборемся, папка, обязательно поборемся! Как-то нужно всё сказать маме, её согласие на операцию потребуется.


Задумавшись, папа спросил:


– Может, мы ей скажем, что у меня аппендицит?


Прижимаясь к отцу, Надя ответила:


– Нет, папочка, нельзя!


Они оба замолчали, услышав где-то за спиной тихий писк. Встали, вошли во двор. За забором на корточках прижавшись спиной к столбу, сидела мама. Она плакала тихо, беззвучно, закрывая рот двумя руками, а из больших светло-зелёных глаз катились крупные слёзы. Надя, не выдержав кинулась к ней, упала на колени и, стараясь не плакать, виновато улыбаясь, начала уговаривать:


– Мамочка, милая, не надо! Не плачь так, всё будет хорошо!


Папа подошёл к ним, присел рядом на корточки и спокойно сказал:


– Аннушка, родная, не плачь! Григорьич мне сделает операцию и всё будет нормально!


Но она, переводя взгляд с мужа на дочку, продолжала плакать, но, уже не закрывая рот. Услышав плачь во дворе, из дома вышла напуганная бабушка и с крыльца громко крикнула:


– А ну, пока не переполошили всех собак в деревне, быстро в дом!


Мама от этих слов немного пришла в себя и, взявшись за руку мужа, встала. Они вместе медленно пошли в дом. Пропуская их мимо себя, бабушка вошла последней, плотно прикрыв за собой дверь. Опередив всех на кухне, сильно опираясь на костыль, прошла в комнату и закрыла открытое окно. Села в центре, накрытого красивой гобеленовой скатертью стола, и твёрдо сказала:


– Садитесь, сказывайте, что случилось?


Надя чувствовала, с какой тревогой мама ждала её слов, и от этого волновалась ещё больше. Стараясь держаться спокойной начала говорить:


– Папа болен и ему нужна срочная операция!


Бабушка посмотрела на всех и, обратившись к дочери, строго сказала:


– Что, ты, рёв устроила на всю деревню? Сделают операцию, и будет как новый!


Надя посмотрела на бабушку с благодарностью. Умеет же она своим железным характером всех успокоить и вселить надежду!


Вечер прошёл в безмолвии. Никто не мог и не хотел разговаривать. Все очень переживали и молчком пытались переболеть последние не радостные новости. Надя почувствовала, что она как будто разделилась на две половинки. Одна ходит по дому, делает все дела, а вторая смотрит на всё происходящее как бы со стороны, наблюдая за домочадцами. Выбрав удобный момент, чтобы никто не услышал, позвонила сёстрам и сообщила неприятную новость.


Вечером, когда все легли спать, её как накрыло тоской и страхом. Понимая, что придётся обо всём что происходит, говорить и обсуждать, что-то объяснять маме, бабушке, а ей так страшно и так не хочется, чтобы всё это происходило с ними, что она не сдержалась и тихо заплакала. Закрыв глаза и пытаясь успокоиться, она шептала:


– Я не хочу, не хочу, чтобы папа умирал! Почему, мой добрый и заботливый папа?


Стараясь держаться, ругала и убеждала себя:


– Молчи, не смей даже думать о плохом! Всё будет хорошо, всё получится. Операция пройдёт удачно, и он будет жить. Мой папа будет жить ещё долго, и мы все ещё будем счастливы!


Она уговаривала, успокаивала себя, но страшные мысли лезли и лезли в голову, изъедая душу как червь.


Утром, немного успокоившись и настроившись на трудный день, Надя повела родителей в больницу. Папу сразу же положили в палату, а с мамой долго разговаривала Ирина Максимовна пытаясь её настроить на то, чтобы она не думала о плохом, а ждала и надеялась. Но ничего не помогало и только после того, как ей поставили укол, она немного успокоилась и её на машине скорой помощи отправили домой. Дома её уже ждала приехавшая Вера и телеграмма от Любы.


Глава 11


Пытаясь отвлечься от холодящих душу мыслей, Надя начала готовить свой кабинет к работе. Через два дня у неё приём первого больного!


Всё подготовив к назначенному дню, она с нетерпением ждала начала приёма. Несколько раз выходила из кабинета с бумагами, изображая занятость, чтобы посмотреть есть под её дверью кто-нибудь или нет, но прошло уже три часа, и не один пациент не постучался в её двери. Надя не расстраивалась, она знала, что это нормальная практика, потому что к новому врачу люди боятся идти, а здесь не просто врач, здесь – Надя, молоденькая девчонка, которая совсем недавно носилась на велосипеде с мальчишками и была первой заводилой в деревне.


Сидя на высоком стуле, она смотрела в окно. В дверь постучали. Встав и поправив халат, Надя громко произнесла:


– Войдите!


В кабинет вошёл Семён Григорьевич, он был без халата. Увидев его, она вздохнула и, опустившись на стул, сказала:


– А – это, Вы, Семён Григорьевич?


– Да! Вы, что ещё не начали работать?


– Я-то начала, только пациентов нет!


– Да? А я не спешу, думаю подойти к вам попозже, когда вы будете посвободнее.


Надя, не понимая, вопросительно смотрела на него. Он, переминаясь с ноги на ногу, сказал:


– Я с таким нетерпением ждал, когда вы начнёте работать. Зуб замучил, а ехать в район совсем некогда, да и не хотелось. Вас ждал!


Надя удивлённо смотрела на него. Он, проходя вперёд, спросил:


– Мне можно пройти? Куда садиться?


Наконец-то поняв его, она обрадованно сказала:


– Да, конечно, садитесь в кресло!

Семён Григорьевич обошёл Надю и сел на удобное высокое кресло. Пальцем ткнул в рот, показывая на больной зуб. Надевая перчатки, успокоившись, она произнесла:


– Сидите спокойно, я всё посмотрю сама.


Ковыряясь в его зубах, она что-то постоянно записывала в карточку. Закончив, произнесла:


– Что же вы, Семён Григорьевич, так запустили свои зубы? У вас шесть проблемных зубов! Один из них на удаление и камни, их тоже нужно обязательно убрать.


Он слушал и удивлённо смотрел на неё. Дослушав, с сожалением произнёс:


– А я думал, что у меня только один зуб болит, а с остальными всё нормально! Они же не болят?!


– Зачем ждать, когда заболят? Мы всё вылечим, вы за ними правильно будете ухаживать, и не будет больше проблем. Ну, что лечим?


– Да, только начните с больного!


– Не беспокойтесь, с больного зуба и начнём! В больной зуб я на три дня заложу лекарство, а пока вылечим соседний.


Семён Григорьевич в ответ только мигал глазами, боясь кивнуть. Надя больше часа колдовала над ним. Закончив, сняла перчатки и радостно произнесла:


– На сегодня всё! Я прочистила каналы, заложила лекарство, через три дня придёте на приём. Если всё будет нормально, поставим постоянную пломбу. Час не кушать! Не советую оттягивать и обязательно подойти через три дня, даже если перестанет болеть. Помните, что лекарство разрушит зуб, если держать дольше!


– Спасибо, Надежда Анатольевна, я понял и сделаю всё, как вы сказали. Вы знаете, а мне совсем не было больно!


– Не всегда бывает больно. К тому же, Семён Григорьевич, у нас очень хорошее обезболивающее.


Ласково глядя на неё, он произнёс:


– Не скажите, Надежда Анатольевна, это у вас руки такие!


Надя, вставая со стула, в ответ только улыбнулась. Но понимая его пристальный взгляд, отвернулась засмущавшись.


Глава 12


Операция прошла удачно и отцу дали гарантию на несколько лет жизни! Постепенно забылись все пережитые тревоги и опасения, прошёл страх, и опять установилась спокойная, размеренная жизнь. В семье опять наступил покой.


Надя была очень рада тому, что всё удачно закончилось. Мама с папой занимались садом и домашним хозяйством, а бабушка уже мало что могла делать: ослабели глаза, руки, ноги долго не держали, поэтому весь день она проводила дома у телевизора, даже в город к старшей внучке – Вере, совсем перестала ездить, но радовалась, когда она приезжала к ним. Особенно бабушка любила, когда к ней привозили правнука. Лёша был добрым и умным мальчиком. Приезжая в деревню не носился с мальчишками, а тихо сидел с книгой или разговаривал с бабушкой, с интересом слушая её бесконечные рассказы.