Сабрина Филипс - Подари мне надежду

– Но я не хочу так долго ждать. Я не могу даже поболтать с соседями!

Рион скривился:

– Поверь мне, ждать не так долго.

Она покачала головой:

– И все равно, дело не только в этом. Я хочу преподавать, встречаться с другими людьми. – Она опустила плечи. – Когда ты на работе, мне так… одиноко.

Рион моргнул, глядя на нее:

– Я ужасно хочу ребенка, если ты это имеешь в виду.

Либби округлила глаза, не веря своим ушам. Она всегда мечтала о том, что создаст собственную семью, но после того как поживет для себя, и определенно не теперь, когда Рион предлагает ребенка как решение проблемы.

«Нет, – подумала Либби, и у нее защемило сердце. – Он не может понять потому, что совсем меня не знает».

Они поженились так поспешно, что она даже не имела возможности познать саму себя.

И в то мгновение до Либби внезапно дошло – как будто небо прорезала вспышка молнии и осветила все вокруг, – что чем дольше она останется с Рионом, тем меньше у нее шансов когда-либо себя познать.

Она тряхнула головой:

– Нет, Рион, я хочу не ребенка. Я хочу… – Она опустила веки и глубоко вздохнула. – Я не знаю точно, чего хочу, но не ребенка. Я… я не хочу здесь больше оставаться.

И тут она поняла, что была для него лишь большим разочарованием, каким был и он для нее.

Рион скривился:

– Тогда иди. Я думаю, мы оба знали с самого начала, чем все закончится…

Либби прерывисто вздохнула, заставляя себя открыть глаза, и моргнула от яркого искусственного освещения коридора офиса. Она вспомнила, как испытывала двойственное ощущение – сердечное страдание и чувство свободы, когда уходила от Риона. Она не могла так дальше жить. Ей требовалось время, чтобы найти себя и начать контролировать свою жизнь.

И вот теперь, несмотря на кардинальные изменения в жизни, Либби по-прежнему влечет к нему. Она протяжно выдохнула, слушая биение своего все еще учащенно бьющегося сердца. Больше всего ее поразило то, что ей сложнее всего бороться с влечением к нему. И напрасно Либби убеждала себя, что ничего не испытывает к Риону, ведь она больше не юная девушка, впервые в жизни безумно влюбившаяся. На свете, похоже, не было иного мужчины, который сумел бы вызывать в ее теле такие реакции, как Рион. Лишь одним взглядом!

Внезапно она потеряла равновесие и почувствовала, как уперлась спиной в твердые мускулы. Пока ее одолевали мысли об отношении к Риону, сам он только что открыл дверь кабинета, к которой она прислонялась спиной. Либби выскочила из его рук, ее щеки пылали.

– Я только… – выдохнула Либби, все мысли улетучились из ее головы.

Хотя какие могут быть объяснения тому, что она, как законченная идиотка, стояла, прислонившись к двери его кабинета?

– О, не нужно объясняться, – сказал он, изогнув губы в усмешке и проходя мимо нее. Он слегка коснулся ладонями ее бедер, будто желая помочь ей сохранить равновесие. – Такое бывает.

Рион нажал кнопку лифта, и его двери мгновенно открылись. Он жестом пригласил Либби следовать за ним, но она отчаянно замотала головой.

– Значит, до завтра, – произнес он, улыбаясь.

Двери лифта закрылись до того, как Либби удалось возразить, что у нее еще двадцать четыре часа на размышление. И что она остановилась у двери его кабинета только затем, чтобы перевести дух.

Ночью Либби не сомкнула глаз, убеждая себя в том, что должна отказаться от предложения Риона. Но днем, в половине четвертого, она вместе со своим сильно потрепанным чемоданом оказалась в такси, едущем в аэропорт.

Сверкающий белый самолет с эмблемой «Деликарис экспериенсис» на борту сделал полукруг и остановился напротив них. До нее быстро дошло, что за годы, проведенные порознь, одержимость Риона собственным успехом достигла своего пика.

Было очевидно, что его интересуют только огромные деньги, заработанные им в течение пяти лет. Более того, он решил тратить их на подобные блестящие штучки вроде частного реактивного самолета. Будь у Либби столько денег, она отправилась бы прямиком в Африку и с пользой применила бы их там…

Либби тряхнула головой, ступая на гудронную полосу. Когда-то она считала Риона противоположностью своего отца, но теперь подозревала, что все это время самые главные мужчины в ее жизни были всего лишь противоположными сторонами одной монеты.

С сожалением Либби признала, что Риону было мало владеть самолетом. Подняв глаза, она увидела, что ему вздумалось еще и управлять им. С пересохшим ртом она наблюдала, как он выбрался из кабины пилота и появился на верхней ступеньке трапа. На нем были темные очки авиатора и белая рубашка с закатанными рукавами, открывающими загорелые предплечья. Она инстинктивно потянулась рукой вверх, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу своей хлопчатобумажной блузки.

– Тебе уже стало не по себе от мысли, что придется снова быть рядом со мной, женушка? – сухо спросил он, спускаясь по трапу.

На секунду в своем офисе, – когда она заявила, что у нее есть любовник, который ждет не дождется, когда на ней женится, – Рион даже засомневался в том, удастся ли ему убедить Либби поехать с ним. Но затем он почувствовал, как ее тело отзывается на него, когда она прижалась к нему, и сомнений у него не осталось…

– Хотя у меня автопилот самой последней модификации, – добавил Рион, – вряд ли будет разумно присоединиться к тебе в салоне самолета, чтобы заняться любовью.

По ее телу пробежала дрожь. Но как только Либби ощутила свою непроизвольную реакцию, она заставила себя успокоиться. Надеяться на то, что Рион не шутил, говоря о попытке возродить их брак, – это одно. Но начинать верить в то, что он чувствует нечто отличное от равнодушия в ее присутствии, – значит опасно заблуждаться.

Нет, самое безопасное в этой ситуации – утверждение, что оставаться в браке нерационально, ведь он не более воодушевлен ее компанией, чем в те месяцы, пока они были женаты. Если он докажет ей обратное, что ж, у нее будет время на повторную оценку своей точки зрения.

– Что не так с кабиной пилота? – смело бросила она ему.

Глаза Риона вспыхнули от удивления. Итак, невинной девушки, на которой он женился, давно нет, а на ее месте появилась опытная прелюбодейка, которая еще вчера заявляла, что ей нужен развод, а теперь строит планы, как они в ближайшем будущем займутся любовью. Рион был бесконечно разочарован.

Внезапно он разозлился. Потому что было не важно, как Либби себя ведет. Она по-прежнему напоминает ему о его невоспитанности. Так было всегда. Он прерывисто вздохнул. Но по меньшей мере ему не стыдно снова привезти Либби в дом в Метамейкосе, не стыдно доставить ее туда на самолете. Ведь пять лет назад после жалкой свадебной церемонии Рион был вынужден везти жену в обшарпанную съемную квартиру на автобусе. Ему стало не по себе от отвращения. С того момента, как он открыл парадную дверь этой квартиры – единственного жилья, которое мог себе позволить в Афинах, – все его надежды на то, что он будет для этой аристократки подходящим мужем, испарились. Никогда прежде Риону не было так стыдно за свое происхождение.

И он знал, что Либби стыдится его, как никогда прежде. Она так отчаянно хотела сбежать от этого стыда, так слабо верила в него, что даже добровольно согласилась пойти работать. Но, хотя он сделал все, чтобы ей не требовалось работать, хотя он старался не посвящать ее в неприятные детали своей напряженной работы, трудился изо всех сил, чтобы набрать денег на собственное жилье, которым Либби стала бы гордиться, она все время была недовольна.

«И будет недовольна, – усмехнулся его внутренний голос, – хотя ты усердно работал, так как верил, что, узнав о твоем успехе, она приползет обратно».

Нет, причина не в этом.

Отвернувшись от Либби, он отрезал:

– Ты полетишь в салоне.

С непонятным разочарованием Либби поняла, что его не переубедить. В действительности он от нее не в восторге. И чем скорее Рион это признает, тем скорее она перестанет на что-то надеяться. Она быстро нагнулась, притворяясь, что рассматривает чьи-то ноги с противоположной стороны самолета.

– Потому что ты летишь со вторым пилотом?

– Нет. Я лечу один.

Либби прошла к трапу:

– Значит, я все-таки могу присоединиться к тебе, так?

Только в тот момент, когда Рион последовал за ней и присел рядом, она поняла: несмотря на попытки убедить себя, что он действительно не хочет ее, она по неосторожности сама обеспечила их непосредственную близость на протяжении всего полета.

– Как долго лететь до Метамейкоса? – нерешительно спросила Либби.

– Примерно час.

«Совсем ничего», – подумала она, стараясь расслабиться. Рион включил стартер. Не успели они взлететь, как она уже потеряла покой от вида его рук с длинными пальцами, управляющих сложными приборами. Она не могла не вспомнить, как когда-то эти руки касались ее обнаженного тела…

Боже, почему, видя его, ей все время хочется секса?

Либби неуклюже поерзала на сиденье и постаралась придумать логический ответ на свой вопрос. Вероятно, потому, что он стал первым ее мужчиной. Но хотя южная красота Риона была в новинку для пятнадцатилетней Либби, потом она встречала много мужчин,. которые подходили под это описание. Учитель иностранного языка в вечерней школе, в которую она стала ходить сразу после того, как рассталась с Рионом и вернулась в Англию. Один или два экскурсовода, которых Кейт – сокурсница по языковым курсам – представила Либби, когда она выразила желание путешествовать. Множество мужчин, которых она неизбежно встречала на своем пути, начав путешествовать. Но ни один из них не вызывал в Либби столь неудержимого физического влечения. Или так было потому, что он оказался единственным мужчиной, с которым она занималась любовью?

– Когда ты научился летать? – спросила она, решив подвести разговор к обсуждению полета на неоправданно роскошном самолете.