– Ты имеешь в виду, когда пара делит Дары Радости Великой Земной Матери, – уточнила Зеландони.

– Да, – уверенно сказала Эйла.

– Тогда, может быть, ответишь мне на несколько вопросов. Мужчина и женщина часто делят Дары Радости, а детей рождается не так уж много. Если бы жизнь зарождалась всякий раз, когда они делили Дары Радости, то должно было бы рождаться очень много детей, – сказала Зеландони.

– Я думала об этом. Очевидно, новая жизнь зарождается не каждый раз, для этого нужно еще что-то, помимо совокупления. Возможно, нужно многократное повторение или особое время, а может быть, Сама Великая Мать решает, когда одарить их союз зарождением новой жизни. Но смешиваются при этом вовсе не их духи, смешиваются животворные соки мужчины и, возможно, особые женские соки. Я уверена, что мы зачали Джонэйлу в тот день, когда спустились с ледника, в то первое утро, когда мы, проснувшись, разделили Дары Радости.

– Ты говоришь, что уже давно думала об этом. А почему тебе вообще пришла в голову подобная мысль? – спросила Зеландони.

– Впервые я подумала об этом, когда мы с Дарком прятались в пещерке, – сказала Эйла. – Мне велели унести его и оставить в лесу, потому что он родился уродом, – сдерживая слезы, говорила Эйла, – но я тщательно осмотрела его и поняла, что они не правы. Он был не похож ни на меня, ни на людей Клана. В нем смешались черты разных видов. Его головка была удлиненной, с большим затылком и с такими же надбровными дугами, как у них, но таким же высоким лбом, как у меня. Он немного походил на Экозара, хотя я думаю, что когда он вырастет, то строение его тела будет больше похожим на мое. Уже в детстве он резко отличался от коренастых и приземистых мальчиков Клана, и ноги у него были длинными и прямыми, а не кривоватыми, как у Экозара. Он рос сильным и здоровым, несмотря на то, что в нем смешались два вида людей.

– В Экозаре также смешались два вида, но Клану принадлежала его мать. Как же она могла разделить Дары Радости с мужчиной нашего вида? И почему вдруг нашему мужчине захотелось разделить Дары Радости с женщиной плоскоголовых? – спросила Зеландони.

– Экозар говорил мне, что его мать прокляли смертным проклятием, потому что ее мужа убили, когда он пытался защитить ее от мужчины Других. Когда они обнаружили, что она беременна, то позволили ей остаться, пока не родится Экозар, – сказала Эйла. Джонэйла выпустила изо рта сосок и слегка заволновалась. Эйла положила ее на плечо и погладила по спинке.

– Ты хочешь сказать, что один из наших мужчин изнасиловал его мать? Да, я полагаю, такие вещи случаются, но они выше моего разумения, – сказала Зеландони.

– То же самое произошло с одной из женщин, которую я встретила на Сходбище Клана. У нее родилась девочка смешанного вида. Она рассказала мне, что ее изнасиловали несколько мужчин, похожих на меня. Ее родная дочь умерла из-за того, что они напали на нее, один из мужчин грубо схватил эту женщину, и ее дочь выпала у нее из рук. Когда она обнаружила, что вновь забеременела, то надеялась, что у нее опять появится девочка, что очень рассердило ее мужа. Женщинам Клана полагается желать только мальчиков, но многие женщине втайне хотят девочек. Когда у нее родилась девочка смешанного вида, он заставил ее сохранить этого ребенка, чтобы проучить ее.

– Какая печальная история: мало того, что она потеряла родную дочь и ее изнасиловали, так еще и ее муж так ужасно обошелся с ней, – сказала жрица.

– Она просила меня поговорить с Браном, вождем воспитавшего меня Клана, о помолвке ее дочери Уры и моего Дарка. Она боялась, что иначе ее дочь никогда не сможет найти себе пару. Мне пришлась по душе эта мысль. Обитатели Клана считали его таким же уродцем, и ему было бы сложно найти жену. Бран дал свое согласие. Теперь Ура считается помолвленной с Дарком. После очередного Сходбища Клана она должна была перейти жить в Клан Брана… вернее, он уже стал Кланом Бруда. Должно быть, она уже живет с ними. Хотя я думаю, что Бруд плохо относится к ней. – Эйла помолчала, задумавшись об Уре, которой пришлось перейти жить в чужой Клан. – Молодой девушке трудно оставить свой родной Клан и любящую мать и перейти жить в клан, где ей никто особенно не обрадуется. Я надеюсь, что Дарк окажется добрым мужчиной и поможет ей. – Эйла расстроено покачала головой, но тут ее малышка слегка отрыгнула, и улыбка озарила лицо молодой матери. Продолжая поглаживать детскую спинку, она прижимала ребенка к своему плечу. – Пока мы путешествовали с Джондаларом, еще несколько раз слышали о том, что молодые мужчины насилуют женщин Клана. Мне кажется, так они хвастаются друг перед другом своей удалью, но людям Клана это совсем не нравится.

– Я подозреваю, что ты права, Эйла, хотя это очень печалит меня. Некоторые молодые мужчины, похоже, находят особое удовольствие, совершая недозволенные поступки. Но то, что они насилуют женщин, даже женщин Клана, огорчает меня еще больше, – сказала Верховная жрица.

– Я не уверена, что все дети смешанного вида появляются в результате насилия мужчин Других над женщинами Клана или наоборот, как случилось со мной. Ридаг также был ребенком смешанного вида.

– Тот ребенок, которого усыновила жена вождя Мамутои? – спросила Зеландони.

– Да. Его мать принадлежала Клану, и он не умел говорить, как мы, ему удавалось произносить лишь отдельные звуки, но он все отлично понимал. Он рос болезненным ребенком. И именно поэтому умер. Неззи говорила, что мать Ридага блуждала по лесу в одиночестве, она следовала за ними. Такое поведение не похоже на женщин Клана. Наверное, ее прокляли по какой-то причине, иначе она не осталась бы одна, особенно в конце беременности. И мне кажется, что она знала кого-то из Других, мужчину, который обращался с ней хорошо, иначе она спряталась бы от Мамутои, побоявшись приблизиться к ним. Возможно, тот мужчина и помог ей зачать Ридага.

– Возможно, – коротко сказала жрица. Но, размышляя о детях смешанного вида, она подумала, что Эйле, вероятно, известно нечто большее об Экозаре. Она заинтересовалась его жизнью после того, как его полностью признало племя Даланара, дав согласие на его соединение с дочерью Джерики. – А что ты думаешь о матери Экозара? Ты сказала, что ее прокляли? Мне не совсем понятно, что означает такое проклятие.

– Ее прокляли смертным проклятием, изгнав из Клана. Из-за того, что ее мужа убили, когда он защищал ее от насильников, ее сочли женщиной, «приносящей несчастье», а последней каплей стало то, что она родила «урода». Клану также не нравятся дети смешанного вида. Мужчина по имени Андован нашел ее одну, уже готовую умереть вместе с ребенком, поскольку Клан проклял ее. Экозар говорил, что он был уже пожилым мужчиной, который почему-то жил один, но он принял ее и ее ребенка. Мне кажется, он принадлежал раньше племени Шармунаи, но перебрался в земли Зеландонии и научился вашему языку. Возможно, ему удалось сбежать от Аттароа. Он вырастил Экозара, научил его говорить на языке Зеландонии и немного на языке Шармунаи. А его мать научила его знаковому языку Клана. Андовану тоже пришлось выучить ее язык, ведь она не могла говорить словами. Но Экозар мог. Он похож на Дарка.

Она вновь помолчала, слезы затуманили ее глаза.

– Дарк мог бы научиться говорить, если бы кто-то учил его. Он уже умел говорить немного, когда я ушла, и он умел смеяться. Как они могли подумать, что он будет похож на людей Клана, если он был моим сыном? Рожденным мной? Хотя он и на меня-то был мало похож, в отличие от Джонэйлы, и его вообще не было бы у меня, если бы не Бруд.

– Кто такой Бруд?

– Он был сыном Эбры, жены Брана, вождя нашего Клана. Он был хорошим вождем. Но именно Бруд выгнал меня из Клана, став вождем после него. Его ненависть ко мне росла вместе со мной. Он с самого начала невзлюбил меня, – сказала Эйла.

– По по-моему, ты говорила, что именно он зачал ребенка, которого ты выносила? А ты ведь считаешь, что для этого надо разделить Дары Радости. Зачем же он делил с тобой Дары Радости, если ненавидел тебя? – недоумевая, спросила Зеландони.

– Ни о каких Дарах Радости тогда не могло быть и речи. Особенно для меня. Бруд просто изнасиловал меня. Я не знаю, зачем он сделал это в первый раз, но это было ужасно. Он причинил мне ужасную боль. Он никогда мне не нравился, но я возненавидела его за то, что он сделал со мной. Он понимал, что я не люблю его, поэтому и издевался надо мной. Возможно, он с самого начала знал, что я возненавижу его, но, насколько я поняла, именно поэтому он продолжал преследовать меня.

– И твой Клан позволил ему это! – сказала Зеландони.

– Женщины Клана должны совокупляться с мужчиной, как только он проявит такое желание, подаст ей определенный знак. Так их воспитывают с детства.

– Непонятно, – возмущенно сказала жрица. – Как вообще может мужчина искать близости с женщиной, если она не хочет ее?

– Насколько я знаю, женщины Клана в общем-то ничего не имеют против. У них даже есть маленькие хитрости, с помощью которых они побуждают мужчин подать им призывный знак. Иза рассказывала о них, но у меня никогда не возникало желания воспользоваться ими. И уж конечно, не с Брудом. Я так сильно ненавидела его, что даже есть не могла, мне не хотелось вставать по утрам, не хотелось выходить из очага Креба. Но когда я поняла, что жду ребенка, то очень обрадовалась, вообще перестала обращать внимание на Бруда. Я смирилась с его существованием и перестала замечать его. И после этого он прекратил преследовать меня. Это уже не приносило ему радости, раз я перестала реагировать на его выходки, и ему не приходилось принуждать меня подчиняться ему.

– Ты сказала, тебе было всего одиннадцать лет, когда родился твой ребенок. Это очень рано, Эйла. Большинство девочек к такому возрасту даже еще не становятся женщинами. Бывают, конечно, редкие исключения.

– А в Клане считали, что я уже достаточно взрослая. Девочки Клана становятся женщинами примерно в семь лет, а к десяти годам большинство уже имеют детей. В Клане Брана уже подумывали, что я никогда не стану женщиной. Они считали, что я никогда не смогу иметь детей, поскольку мой тотем слишком сильный для женщины, – сказала Эйла.