- А он ничего плохого вам не сделал. Если только, заигрался и зашёл слишком далеко. Но вы ведь его не отвергли? Вы сами этого хотели. Хотели ему помочь, вы хотели его, для себя...

   - Замолчите!

   Малиновский даже руки вскинул после её крика, давая понять, что отступает и продолжать не собирается. Потом плюшевого кота на полке шкафа по розовому носу щёлкнул.

   - Забавный. Я купил, а не он. - Поправил узел галстука и с некоторой грустью добавил: - Это жизнь, Катя. У всего есть своя цена и за всё платить надо. Особенно за счастье. Счастье - штука дорогая. А уж если взаймы берёшь... Легче вовремя вернуть на место, пока плату не потребовали. Она, зачастую, бывает непомерно высока. Вы в состоянии заплатить?

   Катя ему не ответила, вообще перестала понимать, что Малиновский ей говорит. Сидела в оцепенении и думала только о том, что это Роман Дмитрич предложил Жданову... Что же он там ему предложил? Ах да, поближе к ней быть. Поближе...

   Малиновский вышел, Катя дождалась пока и дверь кабинета хлопнет, за ним закрываясь, и уже тогда совершенно по-детски всхлипнула и разревелась.

   Всё ложь, как она и предполагала. Ложь и самообман.



   7.


   Странно, но слёзы очень быстро закончились. Наверное, всё от того же шока. Поверить Малиновскому было выше её сил. Но из президентского кабинета Катя ушла, подсознательно боясь возвращения Андрея. В данный момент не могла представить, что с ней будет, встреться она с ним. Истерика, приступ бешенства и негодования? Или снова слёзы? Бесконечным потоком, и жалость к самой себе. Хотя, почему к себе? Жданова тоже можно пожалеть, он ведь на такие жертвы пошёл, наверняка, далеко не сразу решился, даже просто поцеловать её. Воспоминания как-то разом накрыли, вспомнилось и смятение Андрея, и его путанные и оттого ещё более удивительные признания в любви, от которых она замирала, как громом поражённая, и не верила в происходящее. Правильно, что не верила, как выясняется. Не бывает на свете чудес, а то ведь она уже сомневаться начала.

   А, на самом деле, всё очень пошло и банально, и главное слово в их с Андреем отношениях, это не любовь и даже не страсть. Главное, деньги. Он их Кате доверил, а потом, видимо, испугался. И раскаялся. Но всё равно, додуматься до такого!.. Изобразить влюблённость, в неё...

   А она ведь поверила. И пусть вера её жила недолго, но она верила Андрею, и в глаза ему смотрела, когда он ей признавался в своих чувствах, и поначалу притворства не замечала. Его пьяные речи слушала, а от всех его важных слов у неё сердце замирало. Глупое, наивное сердце Кати Пушкарёвой. У которой всё не как у людей.

   Дошла до курилки, порадовалась, что та пуста, и забилась в угол, вжавшись в диван. Где-то капала вода, мерно отстукивая уходящее время. За дверью приглушённый гул, это в демонстрационном зале по-прежнему музыка и аплодисменты не смолкают, а она вот здесь сидит, одна и разбитая, как тяжёлая хрустальная ваза. Её сначала уронили, потом попытались склеить, но трещины и неровные края уже нельзя замаскировать. Она испорчена, раз и навсегда. Разбита и испорчена.

   Малиновский сказал, что с Андреем что-то случилось, даже обвинил Катю, мол, она Жданова приворожила. Интересно, он всерьёз это предположил или просто к слову пришлось? Сама Пушкарёва не до конца понимала, что означает из уст Малиновского - приворожить? По его домыслам, она в еду что-то Жданову подсыпала и в воду? Или в виски. Иначе как Роману Дмитриевичу объяснить поведение Андрея?

   А на самом деле - как? Самой себе как объяснить? Их тягу друг к другу, темноту, его безумный шёпот в этой самой темноте. И те слова, которые он однажды обронил, полные непонимания и удивления на самого себя и на то, что с ними происходит: "Да что же это такое?". Вот сейчас бы задать ему этот вопрос, напрямую, глядя в глаза, и ответ бы получить, желательно простой и понятный. Ведь это же Жданов, в конце концов, он-то должен во всём этом разбираться. У него ведь такой опыт. А если уж он не понимает, что с ними происходит, то куда ей?

   И как дальше жить, тоже непонятно. Как всё это сложить воедино и в то же время разделить? Где провести границу? Нужно ведь отделить ту мерзость и предательство, о которых ей Малиновский рассказал, и с чего-то начать другую историю, их собственную, странную и оттого ещё более удивительную, пусть никому из них и ненужную. А Катя была уверена, что история эта есть. Может, не до конца правдивая, но только их. И в этом же главная проблема заключалась: в какой-то момент Жданов перестал ей врать, и с этим, можно сказать, что счастьем, Катя совершенно не знала, что делать. Запутавшийся в себе Жданов, который смотрел на неё и говорил пускай не то, что ей в мечтах представлялось, но что-то безусловно очень важное, для него в первую очередь, Катю откровенно пугал. Она чувствовала себя ответственной за него и его поступки, а на фоне того, что с собственными чувствами разобраться до конца не могла, это попросту выбивало её из колеи. Нужно было найти в себе силы принять Андрея таким, какой он есть, с его обязательной бутылкой виски, перед первыми попытками её поцеловать, с его враньём и страхами, и с сегодняшним бегством с показа, от родителей и невесты, и всё ради того, чтобы с ней помириться. Вот зачем он пришёл сегодня? Зачем вообще последняя пара недель их встреч, его поцелуи, обещания, которые он никогда не исполнит, и Катя это всегда знала, прикосновения Андрея, его настойчивые попытки перебороть её комплексы? Ведь для "Зималетто" это всё не имело ровным счётом никакого значения. Значит, и в этом Малиновский прав? Андрей заигрался? И её втянул в свою игру. Незаметно перетянул из игры, которую придумал Роман Дмитрич, в свою. А Катя даже не заметила этого перемещения, она с первых шагов шла за Андреем Ждановым и только за ним, беспомощная под его натиском и обаянием.

   Если бы не эта темнота, в которую она сама, по глупости, шагнула, и Жданова за собой утянула, насколько всё было бы проще. Возненавидеть его, вычеркнуть из своей жизни, как когда-то Дениса, или даже отомстить ему. Господи, она ведь сама ему всё рассказала про себя, ещё тогда доверилась, просто потому, что он просил ему верить, и она рассказала. Так что Жданов знает про неё то, чего никто больше не знает, даже Зорькин. А Малиновский говорит, что всё ложь и не всерьёз. Она рассказывала Жданову про самое страшное, что когда-либо с ней случилось, он внимательно слушал, держал за руку, а оказывается, это было не всерьёз? Разве так бывает? А если бывает, то, как он мог? Он ведь особенный, он лучший, она всегда так считала, и вдруг всё обернулось против неё.

   Катя слёзы вытерла и вздрогнула, когда кто-то позвал:

   - Катя.

   Глаза подняла, и к своему ужасу увидела Виноградову. Неизвестно, сколько та уже стояла здесь и наблюдала за ней.

   - Катя, с вами всё в порядке?

   Торопливо закивала, слёзы начала вытирать усерднее, а от взгляда Юлианы старательно уворачивалась.

   - Но вы плачете.

   - Это просто нервы. Не обращайте внимания.

   - Нервы? - Юлиана скептически усмехнулась. - Свои нервы надо беречь, Катюш. А из-за чего нервничаете? - Катя молчала, и тогда Виноградова ей подсказала: - Что-то личное?

   Пушкарёва снова кивнула, но так и не ответила. Тогда Юлиана из курилки вышла, но почти тут же вернулась со стаканом воды.

   - Вот, выпейте.

   - Спасибо.

   Юлиана стояла, возвышаясь над ней, опираясь на свой зонт, который везде носила с собой, несмотря на середину зимы, и наблюдала, как Катя пьёт воду мелкими глотками.

   - Это неправильно, сидеть здесь и слёзы лить, когда все вокруг веселятся. Показ же. Вот увидел бы вас Милко.

   - Не увидит. - Катя выдавила из себя улыбку. - Я стараюсь лишний раз ему на глаза не попадаться.

   - Почему?

   - Он говорит, что у него вдохновение пропадает, когда он меня видит.

   Виноградова презрительно фыркнула.

   - Какая ерунда!

   - Ему, наверное, лучше знать. Это ведь его вдохновение.

   - И вы из-за этого плачете?

   - Нет. Нет, не из-за этого.

   - Всё интереснее становится. Значит, вы пришли в курилку, где вас в любой момент могут застать, поплакать вволю. В вашем кабинете вам кто-то помешал?

   Катя пластиковый стаканчик с остатками воды поставила прямо на пол, и поднялась.

   - Спасибо вам... Я на самом деле пойду к себе.

   - Вы здесь от Жданова прятались? Чтобы он случайно не увидел, что вы плачете?

   - Нет!

   Юлиана вздёрнула брови, когда услышала её крик, а Кате тут же стало стыдно. Глаза наполнились слезами, и пришлось извиняться, но замолчала, когда Виноградова спросила:

   - Кира узнала?

   Катя быстро облизала губы.

   - Что узнала?

   Юлиана говорила очень вкрадчиво, словно боялась Катю спугнуть.

   - Про вас и Андрея.

   - Я вас не понимаю...

   Виноградова тряхнула рыжими кудрями.

   - Катя, я вас видела. В кабинет как-то зашла, а вы целовались. - Она едва заметно усмехнулась. - Впредь, в кабинет Жданова буду стучаться. Хотя, с вашей стороны это было весьма неосмотрительно, двери нужно запирать.

   Пушкарёва обратно к дивану шагнула и опустилась на него. Глаза рукой прикрыла.

   - Катя, я вас не обвиняю. Просто я заметила, что Кира в последние дни какая-то дёрганная, вот и предположила. Так она в курсе?

   - Я не знаю. Думаю, что нет.

   Юлиана в задумчивости хмыкнула.

   - А кто в курсе?

   - Роман Дмитрич. - Катя произнесла это таким трагическим тоном, что саму за душу взяло. А Виноградова, после секундного колебания, рядом с ней присела и потребовала: