– А мне жаль, что он выжил. Тебе все равно ничего не грозит, чистая самооборона.

– Дело не в этом… Я бы не смогла жить, зная, что убила человека.

– Мразь и подонка, едва не убившего тебя! Не вздумай его жалеть!

– Я не жалею, просто… – по щекам Юльки вновь побежали горючие слезы.

– Юль, прости меня… Я дурак! Надо было отказаться от этой поездки, остаться с тобой.

– Ты же не мог знать, – попыталась улыбнуться Юля, – он и напал-то именно тогда, когда ты уехал.

– Следил. А я его выследить не смог. Грош цена мне как сыщику, – опустившись на колени перед сидящей в кресле девушкой, Беркутов бережно поцеловал израненные ладони.

– Не глупи, – не сдержавшись, Юлька, зашипев от боли, опустила пальцы на коротко стриженую макушку, – я не ребенок, а ты не нянька… Ты же… не уйдешь? Сегодня…

– Не уйду, – поднявшись, Егор сел на подлокотник и прижал девушку к себе.


Через полчаса в приоткрытую дверь квартиры, не утруждая себя звонком, ввалились прибывшие на вызов полицейские. Щуплый эксперт, вошедший следом за операми, молча сфотографировал Юльку, нащелкав не меньше полусотни снимков, снял отпечатки пальцев, собрал всевозможные пробы и образцы, после чего, попросив отдать ему всю одежду, что была на девушке в момент нападения, забрал сверток и ушел.

– Юлия Дмитриевна, – с сочувствием глядя на девушку, кутающуюся в толстый махровый халат, окликнул один из оставшихся сотрудников, – вам нужно съездить в больницу, снять побои. Прямо сейчас. Вот направление на мед.освидетельствование, – он протянул ей быстро заполненный бланк.

– Это обязательно? – единственное, чего хотелось Юльке в эту минуту – это забраться в горячую-прегорячую ванну, смыть с саднящей кожи чужие прикосновения и, выпив пару бокалов вина, завалиться в постель.

– Увы, так положено.

– А он, правда, жив? – в припухших от слез глазах снова сверкнула прозрачная влага.

– Да что такому скоту сделается, – скривился полицейский.

– Егор, ты меня отвезешь? – неосознанно вцепившись в руку телохранителя, Юля с мольбой заглянула в хмурое лицо.

– Вас отвезем мы, но ваш друг может поехать с вами, – не дал ответить Беркутову все тот же сотрудник.

– Я поеду следом на своей машине.

– Вот это правильно, – одобрил следак, – будет, на чем вернуться из отделения.


На нижних этажах было неожиданно светло. Не то разбуженные шумом соседи вкрутили новые лампочки, не то сами сотрудники полиции (в чем Юля все-таки сомневалась), но теперь распахнутая дверь в недра подвала была ярко освещена.

Мельком взглянув в ее сторону, Юлька ускорила шаг, почти вырываясь из наполненного оперативниками подъезда в прохладу ночного Аларска…

В отделении скорой помощи, куда ее привезли, было пусто. Дежурный врач-эксперт быстро, но профессионально осмотрел пострадавшую, зафиксировав мельчайшие ссадины, порезы и уже проступавшие на коже синяки в своем заключении, после чего, сочувствующе цокая каждый раз, как Юлька морщилась, обработал раны и зашил несколько глубоких порезов на руках, вынув из одного крохотный осколок бутылочного стекла.

– Давайте-ка я, голубушка, сделаю вам укол от столбняка. Береженого бог бережет, а мы подсобим, – он быстро набрал в одноразовый шприц чуть желтоватую жидкость и, жестом попросив обнажить спину, ввел препарат под лопатку. – Теперь я спокоен. А порезы заживут, разве что слабенькие шрамы останутся, ну да это ничего, главное, жива. Ты подожди в коридоре, я заключение допишу и отдам.

Поблагодарив коллегу, Юлька потуже завязала пояс халата и вышла из кабинета, сразу же попав в объятия Беркутова.

– Ты как, держишься?

– Все в порядке, – уткнувшись лбом в каменно-твердую грудь, Юля тихонько вздохнула. Стоять было трудно. Болела каждая клеточка измученного тела, хотелось сползти на пол и, зарывшись в ладони, забыться хотя бы на несколько минут, но еще предстояло ехать в отделение, куда уже увезли пришедшего в себя маньяка, опознавать , писать заявление, давать показания… Хотя как опознавать, если все, что видела Юлька в кромешной тьме – это еле освещаемый светом уличных фонарей силуэт? И только запах… тяжелый, въедливый… все еще забивал чувствительное обоняние. Не заставят же они вновь его почувствовать?

Но все оказалось куда проще.

В отделении Юльку провели в КПЗ, подвели к массивной двери и, распахнув забранное решеткой окошечко, попросили взглянуть.

– Узнаете?

– Там темно было, я не знаю, – страх, что вот сейчас она не опознает, и его отпустят на свободу, сбил дыхание. Судорожно вздохнув, Юля с мольбой посмотрела на следователя, – вы же его не выпустите?

– Не выпустим, – успокоил ее следак, – но вы все же взгляните повнимательнее. Может, вы его уже видели. На улице, в магазине…

– Знаете… – закусив губу, девушка пристально всмотрелась в ничем не примечательное лицо спящего на нарах мужчины, – мне кажется, я его знаю. Но откуда? – пытаясь ухватить промелькнувшее воспоминание, Юля напряженно стиснула зубы. – Точно! – она круто развернулась к сопровождающему ее полицейскому. – Это мой бывший пациент. Года два назад он проходил лечение в нашем отделении… дайте вспомнить… не то сломанная нога со смещением, не то рука. Фамилию так сразу не вспомню, но это можно узнать в больнице.

– Отлично, это связывает его с вами. А позднее вы его не встречали?

– Может, и встречала, но внимания не обратила. Мне людей на работе хватает, на улицах я не сильно вглядываюсь в лица, – отчего-то чувствуя себя виноватой, Юля слегка покраснела.

– Что ж, идемте, напишите заявление, сниму с вас показания, и можете ехать домой, отдыхать.

Все формальности заняли примерно час, по истечении которого Юлька была готова растянуться тут же, в коридоре оперативного участка, но Егор, подхватив совершенно разбитую девушку на руки, отнес в стоящую у крыльца машину и, включив теплый обдув, повез домой…

Горячая ванна, набранная с помощью Беркутова, почти примирила Юлю с действительностью, а протянутый по выходу из нее бокал красного вина вызвал слабую улыбку – казалось, сыскарь просчитал недавние мечты подопечной с невероятной точностью.

Засыпала укутанная в мягкое одеяло Юлька, крепко обхватив руками талию Егора…


Предэпилог


Прошел месяц.

Юлька окончательно привыкла к новой клинике, с удовольствием окунувшись в заботы о пациентах. О недавнем кошмаре почти ничего не напоминало. Лишь проходя мимо крепко-накрепко запертой подвальной двери, девушка, невольно ускоряя шаги, старалась быстрее подняться в квартиру.

До суда над ее преследователем было еще далеко, но предварительное заключение психиатров показало – пытавшийся изнасиловать Юльку мужчина полностью… совершенно невменяем. Он действительно оказался бывшим ее пациентом и с упоением рассказал следователю, как еще тогда, два с половиной года назад, лежа в их отделении со сложным переломом ноги, пытался привлечь внимание симпатичного врача, но девушка, не допуская никаких вольностей, оставалась дружелюбно-строгой. И все бы ничего, но случайно увидев этим летом, как она выходит из клуба знакомств… такая яркая… такая красивая в своем чудесном платье… он внезапно разозлился – та, которую он считал едва ли не богиней, оказалась обычной девкой, ищущей себе мужика там, куда (по его мнению) приличные женщины не заглядывают. В ту минуту, когда солнце, вспыхнув напоследок в Юлькиных волосах медовыми искрами, скользнуло за горизонт, мужчина начал свою игру, едва не стоившую ей жизни.

Все это, вызвав очередной раз в участок, рассказал ей следователь, сообщив заодно, что теперь Хлынов нескоро выйдет из психиатрички, так что бояться Юльке не нужно, а нужно заново отстраивать свою жизни.

И Юлька действительно строила все заново.

Маруська, тяжело переживавшая свое отсутствие тогда, когда ее подруга оказалась в настоящей беде, забегала так часто, что, казалось, переедет насовсем. Но постепенно все утряслось, и неделю назад Марьяна с Денисом сыграли скромную свадьбу. Зачем им, молодым, пышное торжество? Будут еще праздники, а свадьба… Разве тем, кто любит, так уж важно, сколько гостей придут поздравить и какие тосты прозвучат? Важно лишь ощущение любимых рук на тонкой талии, сияющие глаза, в которых так хочется утонуть, и тихий… робкий выдох – люблю…

Андрей (о чем Юлька узнала совершенно случайно) не только развелся с женой, забравшей новорожденную дочь, но и потерял работу – девушка, с которой его застала Оксана, оказалась дочерью его шефа. Смотреть сквозь пальцы на развлечения сотрудника он не пожелал и с треском уволил Андрея, отказавшись дать рекомендации. Устроиться на другую работу мужчине пока не удалось – стоило предполагаемому работодателю позвонить бывшему начальнику, ему вежливо, но твердо отказывали. От обиды на всех, кроме самого себя, Андрей начал пить… Юльке стало немного жаль бывшего любовника. Но только немного. Во всех своих бедах он виноват сам.

Олег не торопился. Их отношения с черноглазой Дарьяной развивались постепенно. Но уже сейчас было заметно, насколько счастливы эти двое, находясь рядом.

И Юлька снова чуть-чуть завидовала… Ведь самой ей так и не удалось удержать того единственного, кто занимал в эти дни все ее мысли.

Егор пропал.


Эпилог


Первые осенние листья, кружась в теплом сентябрьском воздухе золотисто-рыжими лоскутками, ложились на асфальт, напоминая о близких холодах.

Захлопнув форточку, Юлька с тоской посмотрела на собирающиеся над горизонтом тучи и побрела на кухню, где уже закипал налитый доверху чайник, но раздавшийся звонок в дверь заставил ее резко изменить направление.

Первым, что бросилось в глаза, был букет. Яркий, солнечный, словно нечаянно заблудившийся осколок лета, собранный из разноцветных гербер и зеленых веточек пушистого аспарагуса. И только потом Юля разглядела за этим пышным великолепием виновато улыбающегося Егора.