Джессика Редмерски - По дороге в вечность

Меня встревожил ее ответ. Неужели Кэмрин изменила свое отношение к путешествиям? Разумеется, я ни в коем случае не буду настаивать, но в глубине души разочарован.

Как и Кэмрин, я кладу руки на стол и сцепляю пальцы. С нежностью смотрю на нее:

– Кэмрин, у нас все получится. Если мы оба этого хотим, если никто из нас не поступает так лишь потому, чтобы не обижать другого, у нас это получится. Кэмрин, поверь мне, как верила тому, что я говорил тебе раньше. У нас есть сбережения. В школу Лили пойдет еще не скоро. Нам ничего не мешает.

– А ты-то сам действительно хочешь путешествовать? Ты готов подтвердить, что это по-настоящему твое желание и ты мне не подыгрываешь?

Боже мой, как можно запутать такой простой вопрос!

– Да, дорогая. Я действительно хочу путешествовать. Даже если бы не хотел, то поехал бы, чтобы не лишать тебя удовольствия. Но в данном случае я сам очень хочу посмотреть мир. – (Огонек улыбки на ее лице разгорается снова.) – Ты права, – продолжаю я. – Неизвестность пугает. Конечно, без ребенка путешествовать гораздо проще. Но полным-полно тех, кто не имеет детей и все равно сидит на одном месте, не решаясь пуститься в путь. Если бы мы тогда не отправились в многомесячную поездку, кем бы мы были?

– Как и все, работали бы. – Кэмрин пожимает плечами. – Растили ребенка.

– Вот-вот, – подхватываю я. – Как и все. И страх быть «как все» – это черта, отделяющая нас от них.

«Они» – это люди, живущие по инерции. Нас такой образ жизни пугал еще до знакомства. По лицу Кэмрин я вижу, что она понимает, о чем идет речь. Я не считаю, что прожить всю жизнь на одном месте, целиком занимаясь семьей, – это плохо. Но я давно понял: люди наизобретали кучу отговорок, чтобы ничего не менять в своей жизни. Семья – это универсальная отговорка. Универсальное оправдание собственного нежелания сдвинуться с места, попробовать открыть для себя новые горизонты, стать чем-то бóльшим. Многие заранее боятся неудач, даже не сделав первого шага и ничего не попробовав.

– И что мы будем делать? – спрашивает Кэмрин.

– Все, что захотим. Ты это знаешь.

– Знаю. Но я спрашиваю не про этот год. Пройдет пять, десять лет. Какой будет наша жизнь? Жизнь Лили? Я бы хотела путешествовать без конца, но ведь нельзя терять землю под ногами. Мы должны считаться с реальностью. Рано или поздно у нас закончатся деньги. Лили пойдет в школу. Нам так и так придется вернуться сюда и погрузиться в монотонную жизнь. Ту самую, которой мы так боимся.

– Давай не будем уподобляться тем, кто боится и придумывает отговорки. – Я качаю головой и улыбаюсь. – Детка, у нас в жизни все будет отлично. И с Лили все будет отлично. Мы будем делать то, что хотим, ездить туда, куда хотим. Будем наслаждаться нашей жизнью, а не влачить существование. Да, у нас могут закончиться деньги. Да, у нас могут возникнуть трудности с поисками работы. Да, учеба Лили надолго привяжет нас к месту. Но давай решать проблемы по мере их возникновения. А сейчас… в данный момент, – уточняю я, хмуро поглядывая на шляпу с бумажками, – у нас нет никаких причин для беспокойства.

– Я просто хотела убедиться. – Кэмрин улыбается.

– Для начала выбери место. – Я киваю и подталкиваю шляпу к ней.

Кэмрин запускает руку, но потом вдруг останавливается и недоверчиво щурится на меня:

– А ты положил туда бумажку с Италией?

– Да. Я исправил свою оплошность.

Зная, что теперь я говорю правду, Кэмрин шуршит бумажками внутри шляпы, затем вытаскивает одну и зажимает в кулаке.

– И чего ты ждешь? – удивляюсь я.

– Прочитай сам. – Она вкладывает бумажку в мою руку.

Я соглашаюсь, беру бумажку и аккуратно разворачиваю. Вначале читаю название про себя, наполняя его мысленными картинами нашего путешествия втроем. Почему-то я был настолько уверен, что вытащу Бразилию, что другие страны как-то не приходили мне на ум.

– Ну? – нетерпеливо спрашивает Кэмрин.

– Ямайка, – улыбаюсь я и бросаю бумажку на стол, названием вверх. – Мы с тобой оба проиграли пари.

Кэмрин широко улыбается. Клочок на столе – это больше чем просто бумага. А слово, выведенное синей пастой, – больше чем ряд букв или географическое название. Это начало осуществления нашей мечты.

До чего же прекрасной и удивительной бывает жизнь.

Я все помню так, словно это было вчера. Однажды в конце весны мы улетели на Ямайку. Лили мы одели в желтое платье. В волосах у нее красовались две заколки в виде цветков. На всем пути до Монтего-Бей она не плакала и не капризничала. Вела себя как настоящий ангел. Бумажка с надписью «Ямайка», которую за несколько месяцев до этого я вынула из ковбойской шляпы, обернулась реальным путешествием. Выйдя из здания аэровокзала, мы ступили на Ямайку.

Тогда мы с Эндрю стали… другими.

Сейчас я все объясню.

Это было давно, и мне хочется начать с самого начала.

Между решением поехать на Ямайку и посадкой в самолет прошло два месяца. Все это время меня не оставляли страхи. Я очень хотела побывать на этом острове. Постоянно себе твердила, что Эндрю прав и нам не о чем беспокоиться. Однако беспокойство не проходило. За два дня до отъезда я чуть не отказалась от путешествия.

Но в памяти встают еще более ранние события. День, когда мы с Эндрю впервые встретились и он заставил меня запихивать в рюкзак его одежду.

– А куда мы сначала поедем? – спрашиваю я, аккуратно складывая рубашку, лежавшую сверху.

Он все еще роется в шкафу.

– Нет-нет, – отвечает Эндрю изнутри; голос его звучит слегка приглушенно. – Никаких планов, слышишь, Кэмрин? Просто садимся в машину и едем. Никаких карт, планов и прочей ерунды… – Высовывает голову из шкафа, и теперь его голос слышен отчетливо. – Что ты делаешь?

Поднимаю голову: в руках у меня вторая, уже почти сложенная рубашка.

– Складываю одежду. – Я посмотрела на его рубашку, которую еще не успела сложить. – Вот я и собираю.

Слышу стук, кажется, он сбрасывает на пол кроссовки. Потом появляется из шкафа и идет ко мне. Подходит, смотрит на меня, как на дуру, берет из моих рук не до конца сложенную рубашку.

– Тебе что, делать нечего? Детка, да засунь их в сумку – и дело с концом.

Вроде бы мелкий эпизод. Но именно он придал мне смелости отправиться в полет на Ямайку. Я вдруг поняла: если я останусь, если продолжу все тщательно обдумывать, кончится тем, что я позволю страху контролировать меня и всю мою жизнь.

Всякий раз, оглядываясь, я понимаю: мы тогда сделали рывок. Еще немного – и мы бы навсегда застряли в Северной Каролине. И вот это до сих пор вызывает у меня страх.

На Ямайке мы провели три недели. Нам так понравился этот остров, что мы не хотели уезжать. Но мы понимали: Ямайка – лишь одно из множества мест, где мы планировали побывать. И потому как-то ночью на ямайском пляже Эндрю сунул руку в фиолетовый мешок с эмблемой канадского виски «Кроун роял» (не тащить же на Ямайку ковбойскую шляпу!) и достал следующую бумажку. Япония. Место на другом конце света…

Такого мы никак не ожидали.

Сами понимаете, мы никак не могли полететь из Ямайки прямо в Японию. Мы перешерстили мешок заново, подыскивая место поближе к тому, где находились. Таких мест оказалось достаточно: Венесуэла, Панама, Перу и, наконец, Бразилия. Мы побывали в каждой из этих стран. Дольше всего мы прожили в чилийском городе Темуко: целых два месяца. Мы всячески старались избегать мест, охваченных беспорядками и потому опасных для путешественников. Куда бы мы ни приезжали, мы все больше чувствовали себя частью местной культуры. Ели местные блюда. Участвовали в местных торжествах. Старались освоить испанский язык и бразильский диалект португальского. Правда, дальше нескольких общих фраз у нас с Эндрю дело не шло.

На праздники мы возвращались в Соединенные Штаты. День благодарения отметили в Роли, Рождество – в Галвестоне, а Новый год – в Чикаго. Естественно, второй день рождения Лили мы тоже праздновали дома. Показали дочку врачам, и ей сделали все необходимые прививки. Эндрю тоже прошел обследование. Дочка уродилась в отца: Эндрю был здоров как бык.

В конце зимы Эндрю согласился с моим предложением сдать наш дом Натали и Блейку. Вариант был просто идеальный. Они как раз искали себе жилье. Деньги от аренды были нам очень кстати, плюс такой вариант избавлял нас от необходимости оплачивать коммунальные услуги. У нас по-прежнему хватало денег на банковском счете, однако такие путешествия все же стоили достаточно дорого. И мы начали учиться тратить деньги с умом. Вместо комфортабельных и дорогих отелей останавливались в гостиницах попроще, не брезговали хостелами и еще более дешевыми пансионатами. Нам не требовалось роскоши. Главное, чтобы было безопасно и чисто.

Мы путешествовали, но не вели себя как туристы. Это избавляло нас от множества ненужных трат, позволяя существенно экономить. Мы не покупали сувениры, не ездили на дорогостоящие экскурсии и не попадались во множество других денежных ловушек, подстерегающих тех, кто приезжает отдохнуть неделю-другую. Мы покупали только то, что нам было по-настоящему необходимо, и лишь иногда позволяли себе отведать какое-нибудь экзотическое блюдо в дорогом ресторане. Время от времени мы покупали Лили новую игрушку, но не раньше, чем успевала надоесть прежняя.

Если подворачивалась возможность, мы выступали. Это давало нам скромный приработок. Но петь вместе мы уже не могли: не представляли, как оставим Лили под присмотром чужих людей, пусть даже на несколько минут. Потом я вообще прекратила выступать. Эндрю еще некоторое время пел, аккомпанируя себе на акустической гитаре. Постепенно и он это прекратил. Мы находились в другом мире, в другой языковой, музыкальной и культурной среде. Достаточно скоро мы поняли: песни, которые в Штатах принимались на «ура», в Латинской Америке почти не вызывали отклика.