Занятый с товарищем, которого он повел в "наблюдательную" комнату, маркиз не видел, как Мари одевала спящую неестественным сном княжну. Если бы он видел, как служанка бережно касается совершенного тела девушки, как ласково гладит её, он бы, пожалуй, призадумался, так ли уж надежен его Аргус?

Софья проснулась от запаха свежего кофе, который приятно щекотал её ноздри, и с изумлением увидела себя лежащей в кровати, переодетой в шелковое ночное белье. Рядом стояла Мари и выжидательно смотрела на нее.

- Кто меня раздевал? - недовольно спросила она.

- Я, - сказала служанка.

- А я лежала одетая...

- На полу, - подсказала та.

- Надо же, я ничего не почувствовала, - задумчиво проговорила Соня.

Пока она в руках у этого негодяя, он может делать с нею, что хочет. Не есть и не пить? И долго она так продержится? Единственный выход, выбираться отсюда.

- Сегодня я должна идти к старому маркизу, - сказала она вслух.

- Он ждет, - подтвердила Мари: понятное дело, бедняжка старалась произносить как можно меньше слов. Что ещё делать, если ты говоришь так, будто у тебя полный рот каши...

- Вам говорили, Мари, что у вас удивительно красивая кожа? произнесла Соня, когда после всех утренних процедур, при которых служанка ей помогала, княжна села за стол, чтобы насладиться завтраком. - У меня, увы, смуглая, как у арапки.

Она вовсе не надеялась перетянуть на свою сторону эту "преданную собачку" Флоримона, но если вежливость для неё ничего не стоит, почему бы ни сказать приятное человеку, который, возможно, по приказу своего хозяина, станет тебя охаживать этим милым хлыстом. Кроме того, Соня была уверена, что погрузилась накануне в сон вовсе не по своей воле, но все равно истерики от неё молодой де Баррас не дождется. Не на ту напал!

А Мари в изумлении - вряд ли прежде пленницы говорили ей комплименты опять обнажила свои ужасные клыки и выдавила что-то невразумительное, вроде:

- Смуглая кожа - тоже красиво.

И на том спасибо. Теперь позавтракаем. Может, хоть сегодня в пищу ничего не подмешали. Да и зачем? Не для того же, чтобы она заснула прямо в комнате Антуана де Барраса.

Она не торопилась, позавтракала как следует. Кто знает, когда ещё удастся. Вдруг получится предприятие, которое постепенно, с каждым глотком великолепного кофе, складывалось у неё в голове.

Прежде всего, как Соня поняла, комната, в которой поселили старого маркиза, угловая. Иными словами, глазок в ней проделан с одной стороны, таким образом, что видна большая часть комнаты и дверь. То есть, все, что станет делать или произносить Соня, наблюдатель услышит и увидит. Значит, нужно исхитриться и передать Антуану, что к ней применено насилие. Как отнесется к этому старый друг её деда? Вряд ли одобрит. В противном случае, Соне придется трудно. Она подумала так и усмехнулась: наверняка Флоримон уверен, что Софья напугана. Значит, не стоит его в этом разубеждать.

Он как раз поджидал её у двери. Небось, тоже подсматривал, как она одевается, потом как ест... бедный, у него весь мир - сплошная замочная скважина.

- Вы так думаете? - удивился он.

Неужели Соня сказала свою мысль вслух? Надо следить за собой. У неё сегодня какое-то залихватское настроение. И, кажется, совершенно не к месту. Зачем настораживать злодеев?

- Как чувствует себя моя Агриппина? - спросила она невольно дрогнувшим голосом.

- Сегодня мы решили дать ей отдохнуть, - сладко улыбаясь, проговорил Флоримон. - Сегодня у нас - выход её госпожи, вы не забыли, ваше сиятельство?

- Не забыла, - сухо сказала Соня. Можно показать, что она его побаивается, но маркиз не должен думать, будто сломал её - этак, он и вовсе удержу знать не будет!

- Не забудьте, - между тем продолжал он, - что от вашего сегодняшнего поведения зависит не только жизнь вашей служанки, но и ваша собственная!

- Об этом трудно забыть, не так ли? - Соня твердо встретила его испытывающий взгляд. - Очевидно, вчера вы подмешали мне в пищу снотворное?.. Не спешите отрицать очевидное. Я могу потерять сознание от какого-нибудь сильного потрясения, но потерять сознание на несколько часов... Лучше, если впредь мы с вами обо всем будем договариваться. Частое употребление подобного лекарства вряд ли способствует здоровью...

- Мне понравилось выражение "впредь мы с вами", - довольно кивнул Флоримон. - Это дает надежду на будущее. Итак, что вы должны сказать моему папаше?

- Кстати, как он себя чувствует?

Тот удивленно посмотрел на Соню.

- Я произнесла что-то неподобающее?

- Наоборот, именно сегодня ему вдруг полегчало. В его-то годы, и при его болезни! Можно подумать, вы об этом знали.

- Нет, - покачала головой Соня, - я спросила просто из вежливости. О чем ещё мы можем говорить, два совершенно посторонних человека, кроме как о людях, известных нам обоим?

- Ну уж, и посторонних! - не согласился Флоримон де Баррас. - Разве не ждет вас сегодня мой батюшка, чтобы услышать радостное известие о том, как мы с вами пришли к согласию соединить наши судьбы? Вы ведь за ночь не передумали, моя дорогая?

- А разве вы оставили мне возможность выбора?

- Конечно, оставил. У вас есть ещё один путь - ваша служанка отправится в матросский бордель. Кстати, у меня есть свой собственный в одном портовом городе. Каком, вы непременно узнаете, став моей женой. А вас... О, на вас у меня несколько другие планы...

- Перестаньте! - не выдержала Соня. - Я скажу вашему батюшке все, что хотите!

- Вот и хорошо, вот и славная девочка, - улыбнулся маркиз, но взгляд его при этом оставался недоверчивым. - Чтобы придать вам храбрости, я буду рядом. Женщины так непостоянны. Только что она клянется в верности тебе, а стоит отвести взгляд, как она уже улыбается другому...

Он открыл перед Соней дверь, в которой лежал его отец, и едва ли не втолкнул её внутрь.

- Здравствуйте, мсье Антуан, - Соня у порога присела в реверансе, вызвав бледную улыбку у маркиза. - Говорят, сегодня вы почувствовали себя лучше.

- Это так, хвала вашему дедушке! Раз вы наконец появились в моем замке, я перестал беречь эликсир, который когда-то приготовил мой славный товарищ. Прежде для хорошего самочувствия мне нужно было всего каплю-другую, теперь же доза несравненно больше. Впрочем, вам это неинтересно. Как и чем такой старец, как я, поддерживает в себе искру жизни. Но я не могу уйти, не закончив здесь все свои дела...

- Может, вам не стоит так много говорить? - обеспокоилась Соня.

- Увы, время неумолимо, - проговорил старик, - а, как ни крути, мне придется подняться.

- Подняться? - удивилась Соня. - Но зачем?

- Затем, чтобы показать вам, где находится ваша часть золота... Мой сын сегодня сказал мне, что между вами возможна договоренность... то есть, я хотел сказать, он влюблен в вас и надеется внушить вам то же чувство.

- Мсье Флоримон прав - я взяла слово подумать, но я уже склоняюсь к тому, чтобы ответить на его предложение согласием.

- Значит, это правда? - Антуан де Баррас счастливо улыбнулся. - Моя дорогая, знали бы вы, как я рад!

Он сделал попытку сесть на постели и Соня воскликнула:

- О, погодите, позвольте мне вам помочь!

Но когда она подхватила под руку старого маркиза, она шепнула ему в самое ухо:

- Это все неправда, меня заставили. Пожалуйста, простите, и постарайтесь ничем не выдавать того, что я вам сказала.

Маркиз кивнул и так же тихо сказал ей:

- Увы, моя дорогая, я так и подумал. Потому ничему удивляйтесь, скоро вы все поймете.

С помощью Сони он сел на кровати и сказал громко:

- Спасибо, дитя мое! А теперь позовите ко мне моего сына - пора наконец сделать то, о чем я мечтал все шестьдесят лет!

Не успел он договорить, как дверь отворилась и вошел Флоримон. Если бы Соня немного не знала его, она могла бы поверить его дрожащему со слезой возгласу:

- Папа! Дорогой папа!

И не менее торжественному голосу старого маркиза.

- Поздравляю тебя, сынок! Я рад за тебя. Ты сделал правильный выбор.

- Ты уже сидишь? - Флоримон сделал вид, что очень удивлен. - Ты хочешь показать нам с невестой свою сокровищницу.

- Именно это, дорогой, я и собираюсь сделать.

- Погоди, я позову Мари или Эмиля.

- Нет, прошу тебя! Позволь, я буду опираться на ваши молодые плечи. Вам ведь не тяжело, моя дорогая?

Старый маркиз весил так мало, был так худ, что Соня и впрямь поддерживала его безо всякого напряжения.

- Погодите, - Антуан де Баррас слегка отодвинулся. - Набрось мне что-нибудь на плечи, сынок! Там, в подземелье, может быть сыро.

- Конечно, конечно, - заторопился тот, - сейчас я принесу тебе стеганый халат.

- И, пожалуйста, захвати фляжку с коньяком, - распорядился его отец, думаю, нам будет, за что выпить.

Флоримон осторожно отпустил плечо отца и направился к двери:

- Момент, я сейчас все принесу.

Он вышел, а больной изменился на глазах. Он тут же отстранился от Сони и, самостоятельно стоя на ногах, скомандовал:

- Быстрее, у нас совсем мало времени. У меня под подушкой плоская фляжка - берите её. Теперь - канделябр со столика. Спички у меня в кармане. Захватите вот этот плед. Если мы почему-либо замешкаемся, я объясню Флоримону, что это моя затея. А теперь пошли. У нас осталась всего одна минута. Благодарение богу, нужная дверь совсем рядом.

Почти твердым шагом он вышел за дверь. Соня для верности лишь поддерживала его за локоть. Вместе они завернули за угол, немного прошли по коридору, а затем маркиз распорядился, указывая на кусок каменной стены, будто нарочно не заштукатуренной.

- Быстро нажмите вот этот камень и этот. По возможности, одновременно.

Хорошо, что такие навыки у Сони имелись. Как и в их петербургском доме стена медленно отошла, и маркиз де Баррас жестом поторопил княжну войти в этот проем, сразу внутри нажимая ещё на что-то. Стена за ними поехала обратно. Они услышали топот бегущих ног, яростный вопль Флоримона: