Саша Ким - Пленница чудовища

Грубая ладонь осторожно коснулась моей щеки…

Что он делает?

Это не похоже на изнасилование.

Он гладит меня?

– Мой ангел… – от этого голоса по телу каждый раз пробегали мурашки.

Большая ладонь зарылась в мои растрёпанные волосы. Он слегка притянул меня за шею, отчего мой рот невольно приоткрылся. Его глаза загорелись. Ещё секунда. И его горячие губы накрыли мои. Влажный язык проник в мой рот. Слишком настойчиво, чтобы оставаться безучастной.

Может всему виной ранее утро и мое полусонное состояние. А может любопытство, которое снедало меня. Или же осознание безвыходности моего положения. Это рано или поздно должно было случиться.

Я поддалась ему…

Ответила на его требовательный или же, скорее, просящий поцелуй, тогда, когда он уже готов был отступить.

Мой язык легко скользнул по его губам, словно предлагая продолжить. И он принял предложение незамедлительно. С тихим рычанием он прикусил мою нижнюю губу, заставляя меня издать невольный стон.

– Ты сама напросилась… – темнота его глаз сейчас была глубже океана.

Я затаила дыхание. Он снова неторопливо приблизился и теперь коснулся своим горячим ртом моей шеи. Руки сжимали меня все сильнее. От его прикосновений по телу начал разливаться огонь. Его грудь согревала мой живот, а руки нежно гладили бёдра. Смесь странных чувств и ощущений заполонила мое естество, не оставляя места мыслям.

Но тут я почувствовала, как гипюровые трусики стали сползать по ногам и это вырвало меня из безмятежного состояния, возвращая к реальности. Я застыла, словно ледяная скульптура, когда его рука скользнула между тесно сжатых ног.

Капитан отстранился, чтобы взглянуть на меня:

– Ты боишься меня, – в его голосе не прозвучало и намёка на вопрос.

Он не стал настаивать и, к моему удивлению убрал руку. Однако его хмурый взгляд все ещё продолжал изучать меня. Костяшками пальцев он погладил мою щеку, легко пробежался по губам. И порывисто выдохнул, когда я приоткрыла рот, под тяжестью его пальцев.

Капитан прикрыл глаза, будто собираясь с мыслями:

– Я… – голос прозвучал хрипло. Он открыл глаза и снова посмотрел на меня, – я не хочу, чтобы ты боялась…

Что бы это могло значить? На корабле-притоне заполненном рабами и пиратами, в клетке со львом… Он хочет, чтобы мне не было страшно?

Я даже себе не могу уже доверять. А это ещё хуже прочего, потому что мое тело заставляет меня делать странные вещи, которые приводят к непредсказуемым последствиям.

Как сейчас. Когда мои пальцы против моей воли коснулись губ, обрамлённых бородой.

Казалось, его глаза расширились в удивлении пропорционально моим.

– Невыносимая, – прошептал мужчина, поймав мою руку, – я не могу… Ты слишком чиста, для всего этого дерьма.

Он поцеловал мои пальцы, а затем снова приблизился, только лишь, чтобы слегка коснуться моих губ, не обращая внимания на мое плохо скрываемое изумление. Лёг рядом и легко притянул меня к себе, бережно уложив мою голову на своё плечо.

Даже если бы я хотела, я бы вряд ли смогла выбраться из этого на удивление нежного плена.

Уже через несколько минут его дыхание выровнялось, и я сделала вывод, что он, наконец, уснул.

Я дотронулась до своих саднящих от поцелуев губ.

Что это сейчас было?

Он целовал меня. И в его действиях не было и намёка на грубость или принуждение.

Каждой клеточкой своего тела я сейчас чувствовала его прикосновения: горячую грудь, упиравшуюся в мою спину, руки, продолжающие бессознательно сжимать мое тело в объятиях, и напряженный член, прижатый к моим ягодицам… Он хотел меня, однако не прикоснулся.

Я заёрзала, желая сделать его объятия менее интимными, дабы не испытывать на прочность его самообладание.

Капитан, должно быть неосознанно, зарылся лицом в мои волосы и глубоко задышал:

– Принцесса… – пробормотал он, снова заставляя меня вздрогнуть от неожиданности, – я не обижу тебя…

Я невольно прикрыла глаза в удовольствии от этих слов. Голоса. Дыхания на моей шее.

Новый приступ кашля подкатил к горлу.

– Ч-ч-ч, – пробормотал он сквозь сон, когда я не смогла больше сдерживаться, и прижал меня сильнее.

Кто он?

Почему я вдруг стала сама не своя в его руках?

Как этот дикий зверь может быть таким ласковым?

И почему мне комфортно сейчас лежать вот так в его объятиях? Разве я не должна трястись от страха или хотеть выбраться?

Но я не хочу…

Я проснулась, когда капитан грубо откинул мою руку со своей груди.

Вот он. Теперь настоящий.

Даже не удостоив меня взглядом, он отправился в душ. Я кинулась к своему привычному месту, но вдруг обнаружила пропажу трусиков. Их не оказалось ни в кровати, ни под ней.

Капитан выключил воду, и я молниеносно завернулась в своё одеяло на полу и замерла в ожидании.

Он лишь несколько секунд помедлил в проходе, заставляя мое сердце выпрыгивать из груди.

Сама не знаю, чего я ждала. Но он сделал то, что должен был. Снова забыл о моем существовании. Забыл о том, что было между нами ночью?

Пусть секса не было, однако мне показалось, что произошло нечто большее, чем могла дать обычная физическая связь.

Видимо мне и правда, показалось.

Он забыл обо мне.

Все правильно.

Это лучший сценарий для моего существования на этом корабле.

Наверное…

Элли в смущении отводила взгляд, и это лишь всё больше подтверждало догадки Пирса, доказательства которым он сейчас сжимал в ладони.

«Как я мог перепутать ее с той выжженной блондинистой шалавой? – он отчего-то прибывал сейчас в необъяснимой ярости, – черт, я хочу знать, что эта ведьма со мной сделала той ночью…»

– Так это была ты, – его вопросительная интонация подсказывала ей, что он ничего не помнит.

Видимо это побудило Элизабет воздержаться от объяснений:

– Не понимаю о чем Вы…

– Прекрасно понимаешь, – прогремел капитан и дернул Элли за локоть. Его взгляд метался по ее лицу в поисках ответа, – это ты была в моей постели той ночью! – от его глаз не утаилось, как по бледной коже растёкся румянец, – дааа, – протянул он, считая, что получил ответ на свой вопрос.

Девушка даже не успела понять, что себе надумал капитан из-за её молчания, когда он схватил хрупкое тело: одной рукой он крепко сжал талию, вжимая свою мощь в её живот, а второй рукой прихватил затылок, зарываясь в светлые волосы.

– Не хочешь рассказывать – покажешь, – он впился в её рот грубым поцелуем.

От неожиданности девушка растерялась и будто по инерции, стала отвечать на поцелуй.

«То-то же, – облегченно подумал он, испытывая, наконец, искомое удовольствие, – она… Это была она…», – мысли расплывались необъяснимым экстазом в его голове, пока он продолжал по-хозяйски исследовать её податливый рот своим языком.

Мощная рука скользнула с талии вниз, и нырнула под платье. Кажется Элли пришла в себя как раз, когда капитан с силой сжал нежную кожу бедра. Она застонала от боли, прямо в его приоткрытый рот, но затуманенное страстью сознание Пирса расценило это как комплимент и он, подхватив девушку, опустился вместе с ней на кровать.

– Ну же, – настаивал он, шаря по тонкому силуэту жадными руками, – покажи мне… – его хриплый голос щекотал её шею, – …что ты сделала?

Его рука втиснулась между её сжатых бёдер, но Элли, отрезвленная его грубостью, изо всех сил сопротивлялась вторжению. Все ее тело было в напряжении. Она сжималась словно от боли.

– Скажи! – рычал он, почему-то не в силах себя контролировать, – мне нужно знать, что было той ночью.

Элизабет уперлась руками в его грудь, в надежде справиться с озверевшим капитаном:

– Ничего, – прошептала она, обессиленная борьбой, – ничего не было…

– Ты врешь, – он схватил её руки и до боли сжал запястья, – я помню… что-то… Я целовал тебя! – хоть в чём-то уверенный выпалил он, продолжая свою напористую прелюдию.

Он рванул легкое платье и впился в розовый сосок, оставляя на светлой коже отметины своих грубых ласк. Свободной рукой он уже вызволил своё «орудие пыток» и насилу раздвинул сжатые колени девушки, устраиваясь между ними. Разорванный в клочья гипюр полетел на пол. Словно зверь, почуявший запах крови, казалось, он просто физически уже не мог остановиться.

– Не надо… так… – прошептала она со слезами в голосе, и он замер от этой мольбы.

С тихим рычанием отстранился:

– Ты ведь не сопротивлялась в тот раз, я помню это. Зачем сейчас строишь из себя невинность? – он смотрел на съёжившуюся от его прикосновений девушку и начинал ненавидеть самого себя, – черт!

Капитан вдруг поднялся с кровати и скрылся за дверью ванной комнаты:

«Что на меня нашло? – Пирс умылся холодной водой и взглянул на себя в зеркало, – даже с самыми опытными шлюхами я никогда себя так не вёл. Зачем вдруг набросился на неё? – он ударил кулаком в шкафчик аккурат рядом с зеркалом, отчего вся переборка гулко завибрировала, – сдалась мне эта девка! Какая к черту разница? Одной больше, одной меньше!» – но в груди засвербело от желания снова ощущать то комфортное удовольствие, которое можно было сравнить лишь с ощущением, когда после долгой командировки возвращаешься домой, где тебя кто-то ждет. Безмятежное наслаждение.

У него никогда так не было. Его никто не ждал на суше. Его семья всегда была на корабле. Поэтому каждый раз он, в нетерпении высидев минимальный отпуск, снова возвращался к своим друзьям. Как и в тот раз…

Привычные тяжёлые мысли о прошлом поглотили его, снова затягивая в уныние, однако помогая остыть.

«Вилкинс ведь предлагал мне отдохнуть, – вспомнил он вдруг своего бывшего сменщика. Старого капитана, который долгие годы был не только начальником, но и наставником Пирса. Именно этот старик, увидев потенциал в некогда молодом кадете, помог амбициозному парню стать капитаном в кратчайшие сроки. Он был ему отцом. Воспитывал, чтобы сделать себе достойного сменщика, – старый дурак! – Пирс злился за то, что его больше нет, – я же говорил, что надо сменяться раньше. Никогда не слушал меня. Заставил учиться, стать офицером, чтобы потом задирать нос и игнорировать мое мнение. И уйти…»