Как только ее сестра, Элизабет, поступит на новое и хорошо оплачиваемое место, Хэлен сможет позволить себе перебраться поближе к центру, снять приличную квартирку и избавиться от необходимости каждое утро тащиться на работу из Пекхема в переполненном автобусе. Она просто не могла дождаться этого дня! Но пока все было в будущем, а сейчас ее непосредственный начальник, Дэйв Кронсби, не простит Хэлен, если она произведет невыгодное впечатление на клиента, ворвавшись, прихрамывая, в кабинет с паническим выражением на вспотевшем лице. Ведь его заветной мечтой было включить в список своих клиентов Райта и Грехема, возглавлявших крупную преуспевающую фирму по производству лекарств. Хэлен опаздывала уже на целых пятнадцать минут!

Когда лифт наконец подошел, девушка чувствовала на висках легкую испарину; она буквально ворвалась в стальную коробку и нажала кнопку пятнадцатого этажа. Хэлен предпочла бы поручить присутствовать на этой встрече своей секретарше, но Дэйв Кронсби особо подчеркнул, что желает придать встрече абсолютно неофициальный характер и поэтому будет лучше, если она сама будет делать необходимые записи. Он хотел бы, чтобы все прошло по-домашнему непринужденно, спокойно и мило.

Споткнувшись, Хэлен выбежала из лифта, чувствуя себя как нельзя более далеко от состояния приятного покоя и домашней непринужденности. Она на миг остановилась, закрыла глаза и глубоко вздохнула, проникаясь изысканной и таинственной атмосферой просторной приемной, субботнюю тишину которой нарушало лишь мерное жужжание кондиционера.

Девушка хорошо справлялась с работой, умела ладить с коллегами и подчиненными, твердостью и доброжелательностью добивалась от них наилучших результатов и знала, что к ней относятся как к хорошему сотруднику. Ее зарплате могли бы позавидовать многие. Сейчас она спокойно войдет в кабинет, негромко извинится, ссылаясь на транспортные неурядицы, и с достоинством займет свое место.

Стараясь не обращать внимания на боль в ногах, Хэлен со сдержанной улыбкой вошла в кабинет Дэйва. И чуть не умерла на месте.

2

Хэлен знала, что не сможет забыть его лицо, но не могла предвидеть, что ей придется убедиться в этом так скоро. Итак, Виктор Уэстон, всеми уважаемый и известный суровостью исполнительный директор фирмы «Райт и Грехем», оказался не кем иным, как тем самым высокомерным странствующим рыцарем, столь категорично отнесшим ее к числу несовершеннолетних куртизанок! От неописуемого стыда Хэлен почувствовала, что готова провалиться сквозь землю. Запинаясь, она пробормотала слова извинения сдавленным шепотом, настолько не похожим на ее обычный спокойный и деловой тон, что окончательно растерялась, а ироническая реплика Дэйва: «Вот и вы наконец-то появились» заставила ее покраснеть до мочек ушей.

Двое мужчин сидели в кожаных креслах по сторонам низкого длинного столика. Было очевидно, что абсолютная, подавляющая самоуверенность Виктора Уэстона заставила Дэйва чувствовать себя особенно уязвленным и выбитым из колеи опозданием своей подчиненной. В тридцать лет у Дэйва уже начала редеть его светло-песочного цвета шевелюра, и все потому, что он неизменно пребывал в состоянии гнетущего беспокойства. Он беспокоился, что через несколько лет его карьера покатится под гору, беспокоился, что начальство сочтет его слишком старым, неспособным принимать оригинальные решения, беспокоился из-за неудачной женитьбы…

— Кофе, Хэлен! — Поручение шефа, его вымученный голос вывели девушку из оцепенения. С досадой осознавая, что заметно хромает, она поспешила в секретарскую, быстро закрыла за собой дверь и на миг прислонилась к ней спиной, чтобы перевести дыхание и собраться с мыслями. Но отсиживаться здесь было совершенно невозможно — так она только продемонстрирует потенциально выгодному клиенту свою неспособность даже приготовить кофе для трех человек. Хэлен машинально принялась за дело и к тому времени, когда кофе был готов, сумела убедить себя, что хотя и узнала его в первое же мгновение — да и кто не узнал бы, забыть подобное лицо было абсолютно невозможно, — но это вовсе не значило, что и он узнал ее.

Маленькая, аккуратная и скромная особа в костюме серых тонов, в роли которой она выступала сегодня, разительно отличалась от вчерашней уличной девицы в ажурных чулках. Он никогда в жизни не сможет поставить знак равенства между чопорной и сдержанной двадпатипятилетней служащей и пятнадцатилетней ночной бабочкой, которую разгневанные клиенты время от времени вышвыривают из своих автомобилей.

Хэлен поскорее отогнала от себя подальше ночные воспоминания, чтобы избавиться от свекольного румянца, который они вызывали, и внесла поднос в кабинет, аккуратно поставила его на столик, разлила кофе, вежливо осведомляясь насчет сливок и сахара, затем заняла третье, укоризненно пустующее кресло и спокойно достала из сумочки очки и блокнот. И только проделав все эти операции, Хэлен заставила себя взглянуть на него. Ведь нельзя же в течение всей встречи упорно рассматривать деревянные панели на стене за его широкими плечами. Он непременно заметит это и сочтет ее странной, а девушке не хотелось, чтобы он вообще что-либо думал о ней.

Сейчас, при свете дня, она вынуждена была признать, что Уэстон, несомненно, очень привлекательный мужчина. Его высокая гибкая фигура была облачена в изысканно-элегантный темный костюм, а жесткое выражение непоколебимой самоуверенности на лице с крупными резкими чертами лица несколько смягчалось чувственным изгибом полной нижней губы.

Говорил за столом один Дэйв. Он подробно перечислял разносторонние услуги, предлагаемые Хелриком Хопсоном, сделал упор на их конфиденциальности и точности. Хэлен же, что было необычно для нее, хранила молчание. Она надеялась, что, если станет вести себя тихо, Уэстон и вовсе забудет о ее существовании. А это было бы самое лучшее, хотя она и пребывала в уверенности, что ему не узнать ее ни за что на свете.

Однако гость незаметно переключил свое внимание с Дэйва на Хэлен, и, почувствовав на себе пристальный взгляд ледяных серых глаз, девушка поколебалась в своей уверенности. Взгляд был холодным, оценивающим и весьма проницательным. Видимо, провести его будет делом чрезвычайно трудным, если не невозможным, промелькнуло у нее в голове. Хэлен нервно проглотила слюну и подумала, не следует ли ей ответить на его взгляд невинной вежливой улыбкой, в то время как его глаза оторвались от ее мягких розовых губ и сосредоточились на зеленых глазах, полных тревоги и нехороших предчувствий.

Дэйв продолжал говорить, а Виктор Уэстон — сверлить девушку пронзительным взглядом. Хэлен почувствовала, как ее обдало жаром, нервно поправила очки и постаралась убедить себя, что он никак не может узнать ее, стараясь взглянуть на свою невыразительную внешность его глазами — аккуратно сшитый, почти мужского покроя костюм, гладко зачесанные волосы, очки в темной оправе…

Словно в ответ на ее мысли, его взгляд, быстро обежавший всю ее фигуру от волос до кончиков пальцев, задержался на стройных, скромно поджатых ногах. Неужели же он заметил сквозь надетые на них прозрачные чулки свежие ссадины? Неужели?! Единственной слабостью Хэлен были шелковые чулки, легкие и воздушные, как паутинка. Увы, сейчас слишком поздно жалеть, что она не надела вместо них толстые и темные; ей показалось, что еще немного — и она не выдержит и закричит, но тут, к ее громадному облегчению, Виктор Уэстон быстрым и точным движением встал с кресла и, подводя итог встрече, протянул руку Дэйву, торопливо и неловко вскочившему на ноги.

— Спасибо, что уделили мне время, — произнес Уэстон ровным голосом. — Теперь пусть кто-нибудь из ваших людей встретится с нашим главным бухгалтером, и дело сдвинется.

Слава Богу, что все кончилось, подумала Хэлен, чувствуя себя совсем обессиленной от только что пережитого напряжения. Она с усилием поднялась с низкого кожаного кресла, не сумев удержать гримасу боли, и он заметил это, несомненно заметил, и, когда протянул ей руку, губы его мрачно сжались.

Хэлен не оставалось ничего другого, как пожать ее, и прикосновение жесткой ладони и длинных твердых пальцев вызвало в ней странное, не похожее ни на что ощущение. Девушка почувствовала, что еще мгновение — и она расплавится и растечется по ковру, как весенняя сосулька. Простое прикосновение его пальцев, миг, когда ее рука исчезла в его широкой ладони, едва не заставило материал, из которого была создана Хэлен, распасться на мельчайшие атомы.

Это просто нервы, сказала она себе растерянно, когда шеф вышел проводить Виктора Уэстона до лифта. Во время короткой встречи она, должно быть, вела себя как настоящая сумасшедшая, но разве она виновата в этом? Кто на ее месте сумел бы в подобных обстоятельствах сохранить полное спокойствие?

Дэйв, разумеется, и понятия не имел, какой шок она только что испытала, и его ядовитое: «Ну хорошо же вы мне помогали!», когда он вернулся в кабинет, прозвучало в высшей степени уничтожающе.

— С таким же успехом на вашем месте могла быть груда камней. Но дальше вы сами поведете все дела! Надеюсь, что вы хотя бы делали записи? — и добавил с запоздалым участием: — Может, вы заболели или что-нибудь в этом роде?

Составляя на поднос чашки, Хэлен представила неразборчивые каракули в своем блокноте и содрогнулась. Но она быстро успокоилась, и ее мозг заработал четко и ясно. Она поручит своему заместителю, Симоне Эллиот, устроить встречу, о которой упомянул Уэстон, как можно скорее, здесь не будет никаких затруднений. Она проговорила кротко:

— Нет, со мной все в порядке. Вы прекрасно изложили дело, а мистер Уэстон произвел на меня впечатление человека, который предпочитает заключать серьезные сделки именно с мужчинами. Мне кажется, он не слишком высокого мнения о женщинах, по крайней мере как о деловых партнерах, и предпочитает поменьше иметь с ними дела на работе. По-моему, он полагает, что женщин можно видеть, но лучше не слышать. Они должны сидеть тихо, как мышки, этакие лапочки-секретарши, вести свои записи, а решать деловые вопросы полагается многоумным мужам.