Я быстро погружаюсь в черную дыру небытия. Никогда я не чувствовал себя так, словно мне в груди пробили дыру. Как «просто секс» привел к такому? Единственное, на чем я могу сосредоточиться, — она и потеря ее. У меня уходит немало времени и множество сбивающих с толку страданий, прежде чем я прихожу к шокирующему осознанию. Я влюблен в нее. Я чертовски сильно влюблен в нее! Ирония в том, что после всех лет моего траха налево и направо, единственная женщина, в которую я по-настоящему влюблен, не желает меня знать. Поэтому я выпиваю, затем еще раз, и еще раз, пока боль не превращается в тихий шум.


***


Я просыпаюсь на своем столе дома в понедельник утром. Моя голова пульсирует, а желудок болезненный, если не сказать больше. На мне до сих пор та же одежда, что и вчера. Я, должно быть, напился до бессознательного состояния.

Я смотрю на часы. Уже девять тридцать. Я звоню Люси и говорю ей, что меня сегодня не будет, но что-либо существенное направлять в мой домашний офис.

Как только принял душ и переоделся, я решаю проверить свою электронную почту. Там письмо от моего менеджера по связям с общественностью с прикрепленным файлом. Им является статья в журнале с фотографией танцующей со мной Лилли. Заголовок гласит: «Занят ли наконец самый завидный холостяк Лондона?». Как раз, черт возьми, вовремя.

На странице три фотографии. На каждой из них Лилли выглядит воплощением элегантности, красоты и энергичности. Один из снимков очень увеличен, на нем мы стоим близко друг к другу снаружи The Duke. На втором — снаружи Circus House, я придерживаю для нее дверцу автомобиля открытой, а она мне улыбается. Последний с прошлой ночи: мы танцуем, глаза прикованы друг к другу. То, как она смотрит на меня, вовсе не взгляд несчастливой женщины. Как только мне удалось так сильно все испортить? В статье говорится, что ее личность еще неизвестна. По крайней мере, она не будет подвержена преследованиям со стороны папарацци.

Я не могу пройти мимо этой дыры под названием жалость к самому себе, и поэтому утопаю в горе, сдаваясь ему. К полудню я больше не в состоянии с этим справляться, поэтому снова начинаю пить. Это образ моей жизни на ближайшие два дня. Иногда я до боли скучаю по ней, в другой раз — ненавижу за то, что она заставляет меня быть таким жалким, но несмотря ни на что, я всегда желаю ее.

На третий день я просыпаюсь оттого, что кто-то сильно трясет меня.

— Тео!

— Что? — стону я.

Я приподнимаю голову с дивана и вижу перед собой Хьюго. Я не возвращался в свою постель с тех пор, как Лилли ушла, она пахнет ею, даже после того, как простыни были сменены, и я просто не могу этого вынести.

— Дружище, какого черта с тобой произошло? — Хмурится он, глядя на меня.

— Я напился, — заявляю я, как ни в чем не бывало.

— Это я вижу, но почему?

— Потому что мне так захотелось. — Я сажусь и потираю лицо.

— Неужели, во вторник вечером и в одиночестве? — Он скрещивает руки на груди. — Следует ли мне записать тебя в центр реабилитации? Есть более эффективные способы прославиться.

— Почему ты здесь? — меняю я тему.

— Мне звонила Мария. Она сказала, что приходила занести некоторые продукты, которые купила утром в магазине, а ты лежал без сознания на диване, воняя виски. — Он приподнимает на меня бровь.

— Ну, теперь ты сам во всем убедился. Сделай снимок, — глумлюсь я. Я встаю и направляюсь в сторону кухни. — Кофе? — спрашиваю я, включая кофеварку.

— Пожалуйста. — Он смотрит на меня настороженно. — Итак, осмелюсь спросить, почему ты в таком состоянии?

Я пожимаю плечами.

— Просто у меня тяжелый период в жизни эти пару дней.

— Тео, это не просто тяжелый период на пару дней. Что происходит?

Я не чувствую необходимости открывать свои проблемы Хьюго. Он хороший друг, но он не поймет этого.

— Ты этого не поймешь, Хьюго.

— Вот черт, это Лилли? — Я отвожу взгляд в сторону. — Я приму твое молчание за «да».

— Как я и говорил, ты не поймешь, — бормочу я.

— Послушай, что бы ни происходило, я вижу, что она другая. Она исключение для тебя. Это я понимаю, более чем. — Искренность в его взгляде удивляет меня. — Она делает тебя счастливым.

— Мы расстались. Она сказала, что все это больше не может продолжаться. — Я делаю глубокий вдох.

— Я думал, что вы, ребята, просто приятели по траху?

— Да, мы ими и были, но, если честно, это довольно сложно. Такой исход был... «неизбежен». — Я наливаю две чашки кофе.

— Тогда почему соглашение «просто секс»? — Он выглядит действительно озадаченным.

— Именно она наставила на отношениях без обязательств, — поясняю я.

Он приподнимает брови.

— Вау. А теперь она хочет выйти из игры?

Я пожимаю плечами.

— Очевидно, да.

Он надолго замолкает.

— Тео, я видел вас вдвоем, и она определенно увлечена тобой, чувак. Если она из числа девушек без обязательств, то это, очевидно, заставило ее запаниковать. Она, вероятно, просто в шоке. — Я внимательно слушаю его речь. Она звучит правдоподобно.

— Она действует в точности так же, как и я обычно поступаю, — я смеюсь и подпираю голову руками, отчаянно пытаясь переварить новые возможности.

— Угу... и я. Итак, тебе нравится... ты хочешь быть с ней?

— Да, — отвечаю я без колебаний.

— Мужик, ты невыносим. Тогда ты должен сказать ей. Ты ведь не хочешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. — Он встает и кладет руку мне на плечо. Я киваю. Я просто не уверен, что смогу позволить ей сломить меня снова, если она отвергнет меня.

— Спасибо, ты и в самом деле мне помог, — улыбаюсь я.

Он смеется.

— Могу поспорить, ты никогда и не думал, что скажешь это мне.

Я начинаю смеяться вместе с ним.

— Точно.


***


Вся следующая неделя — та же боль, наполненная жалостью к себе, как и в первые несколько дней. Если все это описывает суть того, что значит быть влюбленным, то я не хочу иметь с этим ничего общего. Я начинаю думать, что Лилли Паркер — худшее, что когда-либо случалось со мной, я был счастлив, просто слепо избегая любви и продолжая легкомысленно жить, пока не появилась она, а теперь все во мне сводится к этому жалкому несчастному беспорядку.

Даже когда я отчаянно пытаюсь убедить себя в том, что ненавижу ее, у меня не выходит. Я влюблен в нее, не важно, как сильно я не хочу этого, но ее потеря убивает меня. Я просто хочу, чтобы боль прекратилась. Я не пил с того дня, как приходил Хьюго, но это не означает, что я не хочу. Выходные были тихими, никаких привычных вечеринок.

Я погрузился в работу, чтобы отвлечься. Я намереваюсь полететь в Рим через несколько недель, мне нужно покинуть Лондон, привести свое разбитое состояние в норму. Я бы просто встал и улетел прямо сейчас, но есть несколько крупных сделок, проходящих здесь, в Лондоне, на сегодняшний день, я все еще мыслю достаточно рационально, чтобы понимать, что я не могу все испортить из-за девушки, неважно, кто она, или в каком беспорядке сейчас моя голова. О боже, я превратился в чертового слабака, думаю, мне просто необходимо сбавить обороты.

Вся следующая неделя, казалось, тянется вечность, я не могу найти энтузиазма ни для чего. Оформление сделки с медиакорпорацией было завершено. Уокер приходит в офис для заключительного подписания бумаг, это трудная встреча, он, очевидно, уже знаком со слухами к этому времени, видел газеты и фотографии. После подписания документов, он встает, чтобы уйти.

— Я предполагаю, вы слышали... — начинаю я. Я не знаю, почему говорю с ним об этом. Я не должен оправдываться. — Я просто... я надеюсь, у Лилли нет никаких неприятностей из-за этого, это полностью моя вина...

Он хмурится.

— Нет. Мне удалось убедить партнеров, что это было мимолетное увлечение. Я прекрасно все понимаю, но думаю, что страданий для Лилли более чем достаточно и без сурового выговора, и, судя по вашему состоянию, вам тоже. — Он кивает, прежде чем развернуться и уйти.

От упоминания о ней и мысли о ее страдании ком образуется у меня в горле. Я не хочу, чтобы ей было больно из-за этого. Я бы не пожелал этой боли никому. Меня смущает тот факт, что она в силах прекратить это, но предпочитает страдание тому, чтобы быть со мной, это подобно тому, как ты расчесываешь открытую рану. Я не знаю, почему завел об этом речь. Думаю, мысль о том, что она теряет работу из-за меня, была бы уже слишком. Я бы угрожал разорвать все контакты с их фирмой, если бы они так поступили, возможно, оттого этой теме и было позволено ускользнуть: из-за страха спровоцировать реакцию.


***


Наступают выходные, в течение которых мне удается контролировать свои эмоции, контролировать боль. Теперь я просто бесчувственный, пребываю в постоянном состоянии небытия. Оцепенение становится, словно утешительным одеялом, как только оно начинает сползать, я быстро убеждаюсь в том, что оно возвращено на место, нейтрализуя все чувства.

В субботу вечером я сижу, уставившись в телевизор, но на самом деле ничего не смотрю, когда звонит дверной звонок.

Я открываю парадную дверь и вижу Хьюго на пороге с недовольным выражением лица.

— Чувак, ты выглядишь дерьмово.

— Спасибо, мне уже говорили, — бормочу я.

— Ну, тебе следует принять душ и побриться, потому что мы идем на вечеринку сегодня вечером, — широко улыбается он.

Я качаю головой.

— Мне не до вечеринок, Хьюго.

— Ну, ты ведь знаешь, что меня это не волнует. Все, что ты делаешь, так это сидишь взаперти в своем доме. Тебе необходимо выбираться отсюда. Возьми себя в руки. — Он хлопает меня по плечу, нет ничего, что мне хотелось бы больше, чем «взять себя в руки».