Вход и выход языка сэра Джейсона из ее заднего будуара приносил невыразимое наслаждение, и Селия разразилась оргазмом и стала выкрикивать его имя. Стенки ее прохода нежно гладили его язык, и сэр Джейсон проникал им в самые глубины, вонзаясь в нее также, как это сделала бы его разгоряченная дубина, бившаяся о его живот, если бы оказалась на месте языка. Поток влаги от ее оргазма обдал пенис Колина, отчего тот засверкал еще великолепнее, и сэр Джейсон простонал от жажды насладиться этим возлиянием, а стон, признавший собственную беспомощность, утонул в трепещущем заднем ущелье Селии.

Сэр Джейсон знал, что если не оторвет свой язык от сладострастной содомии, то лишится своего драгоценного семени, а ему не хотелось утратить активность, если и дальше будет заниматься задней частью тела Селии. Испытывая страшную физическую боль, которая пронзила его до кончиков пальцев ног, он вытащил язык из очаровательного нового места обитания и запустил туда шишку своего пениса. Сэр Джейсон прижал свой инструмент к эластичному ободку, исходящий оттуда жар обдал его и исторг новый жалобный стон его владельца. Это место уже было сочным от слияния слюны и перенесенной из нижней щели влаги, а страстные ухаживания сэра Джейсона подготовили это некогда робкое отверстие к более энергичному вторжению, и оно раскрылось, приглашая войти. Увы, соседнее отверстие полностью занял член младшего кузена и для другого внушительного экземпляра там не осталось места.

Селия постанывала, прижавшись к губам возлюбленного, когда сэр Джейсон вошел в нес. Язык горел от сознания, что он отведал запретный плод — горело и лицо, ибо младший кузен видел каждый шаг орального паломничества своего родственника. Вдруг страх, присутствовавший в отношениях Колина с сэром Джейсоном, приобрел неясные очертания, затем совсем улетучился, осталась лишь преисполненная чувственности похоть. Между обоими Хардвиками наконец воцарились семейные отношения.

Сэр Джейсон обуздал желание до конца протаранить узкую магистраль — некогда он сделал бы это без угрызений совести и с огромным удовольствием. Не то чтобы он собирался баловать эту девушку, просто джентльмену следовало проявлять определенную сдержанность в подобного рода делах, ибо казалось очевидным — Селия не выдержит столь жестокое вторжение, когда ее переднее отверстие полностью занято. Очень медленно сэр Джейсон вводил член в моргающее отверстие, затем чуть вытаскивал, потом снова вводил, но поглубже, его секреции облегчали процедуру, орошая натертую внутреннюю плоть Селии успокоительным бальзамом. Его лоб вспотел, пока он продолжал действовать по принципу «толкай-тяни», довольно вздыхая, когда головка члена вошла до кромки кожи, венчающей его. Суженный портал сжался вокруг него так крепко, что испытывавшему головокружение сэру Джейсону потребовалось несколько раз глубоко вдохнуть воздух, чтобы окрепнуть для предстоящей битвы.

Селии казалось, что силы с двух противоположных сторон разорвут ее пополам. Действительно, от каждого жалящего миллиметра, который завоевывал сэр Джейсон, у нее затуманивались глаза. Она извивалась меж двух мужчин и стонала от наказания, которому подвергались ее интимные места. Однако она ни разу не умоляла сэра Джейсона остановиться. И как она могла? Она никогда не испытывала столь возвышенную боль и удовольствие. Чтобы одновременно проникали в два отверстия такие внушительные мужские экземпляры — да женщина могла лишь мечтать о столь полном восторге! Селия поклялась, что потом должным образом воздаст свою благодарность, пав на колени и поклонившись этим небесным объектам, ибо к тому времени оба члена окажутся достаточно приправленными после пребывания в ее отверстиях. Несомненно, сэру Джейсону это страшно понравится; его всегда возбуждало, когда удавалось заставить Селию взять его член в рот после того, как тот гостил в не столь традиционной аллее ее заднего отверстия. А сейчас она сделает это весьма охотно.

Ворча от напряжения, связанного с необходимостью укрощать себя, сэр Джейсон потихоньку вводил член в суженную прямую магистраль Селии и с удивлением обнаружил, что все пошло легче, чем он ожидал. И тут он вдруг понял, в чем дело: прелестная девушка тужилась, будто желала изгнать что-то из себя. На самом же деле получился обратный эффект — он получил возможность вонзить член с большей силой, причиняя Селии гораздо меньше неудобств. Он чувствовал, что изящный канал понемногу расширяется и медленно поглощает великолепный экземпляр, по которому истосковался.

В это мгновение Колин застыл, оставаясь погруженным во влагалище Селии, и ждал, когда кузен поместится сзади. Наконец сэр Джейсон добился своей цели. Он полностью вошел в тлеющую магистраль и ухватился за талию Селию, чтобы не потерять это узкое место, на завоевание которого он потратил столько сил. Ее измученный задний вход напрягся, чтобы принять внушительные габариты до основания, а его завитушки на лобке терлись о слишком растянутое кольцо ее ануса, словно целуя его. Вдруг оба Хардвика без предупреждения начали одновременно вторгаться в соответствующие отверстия причем подобная точность создавала впечатление, что оба регулярно занимались подобным двойным траханьем. Оба мужчины и в самом деле давали себе обещания, что впредь так и будут поступать. Их взгляды встретились в молчаливом согласии поверх медового цвета кос Селии, а натянутые мошонки, хранившие их яички, мягко поглаживали друг друга посреди, расставленных бедер Селии. Недозволенный характер этого контакта обострил чувственные восприятия кузенов, побуждая их с еще большим рвением приняться за переполненные углубления, причем от трения, вызванного соединением мужских гениталий с передним и задним отверстиями Селии, вверх поднимались волны разгоряченного воздуха.

Звуки от совершаемых сэром Джейсоном и Колином поступательных движений были слышны в гостиной, давая усладу ушам. Тело Селии покалывало от неземных ощущений в области щели и ануса. Она не могла не почувствовать запаха собственного возбуждения, распространившегося в гостиной, и дивилась, обладают ли все женщины эти особым ароматом — ибо если это так, то ей хотелось бы услышать об этом из первых рук. Недоумевая, как такая мысль могла прийти ей в голову, она тем не менее продолжала думать над ней. Да, она воспользовалась бы возможностью увидеть перед собой хорошенькую, столь же обнаженную и беззащитную, какой она сама стала после приезда в Дом на Пустоши. Какое это удовольствие обследовать другую женщину своими руками и устами! Селия представила, как берет губами трепещущий розовый клитор, чувствует, как тот набухает от ее ласк; она представила, как язык проникает в росистую розовую щель и утопает в ее медовых потоках; она даже представила, как он касается атласной розовой ниши и твердеет, чтобы проникнуть внутрь. От столь запретного видения она возбуждалась не меньше, чем от ласк мужчин, и почувствовала, как приближается еще один оргазм.

Селия вытянула шею, чтобы видеть зеркало, боясь упустить хоть малейшую деталь из этого двойного грубого вторжения в ее отверстия, пока те постоянно расширялись и выпрямлялись двумя пенисами кузенов Хардвиков. «Вот в каком разврате я участвую! — внутренним голосом воскликнула она, зачарованная жутким видом двойного вторжения. — Ах… если бы меня сфотографировать, когда творится великий позор». Вдруг она пожалела, что рядом нет четвертого безымянного, безликого существа, которое могло бы заняться фотоаппаратом сэра Джейсона. Селия уже привыкла к бесстыдному вниманию линзы, нацеленной в пространство между ее раздвинутых бедер — она так привыкла к этому, что иногда, глядя на фотографию из альбомов сэра Джейсона, мастурбацией доводила себя до такого неистовства, которое могли успокоить только оба кузена вместе.

— Трахните меня покрепче! — жалобно молила она, теряя разум от карающих экстазов, которым она подвергалась.

Сэр Джейсон среагировал на крик Селии, жестокими движениями сильно прижимая ее клитор к стержню долбящего пениса кузена. Реагируя на каждый толчок сэра Джейсона сзади, ее ноги подпрыгивали, словно она сидела верхом на необъезженном жеребце. Она ухватилась за свои ягодицы, раздвинула их, чтобы обеспечить максимальную глубину. Подняв колени и туловище выше, он занял выгодную точку обзора. Зеркала позволяли беспрепятственно видеть свой пенис, растягивавший и таранящий темно-красное отверстие. Ведя себя, как подобает Джейсону, он пустился в оскорбительный диалог, описывая то, что видел, и его слова тут же подействовали на Селию, которая начала двигать своей нижней частью с такой страстью, что чуть не сбросила сэра Джейсона на пол. Кузены тут же приспособились к новому ритму, синхронизируя свои толчки, словно машины, — один совершал вторжение, а второй покидал свое отверстие, причем две пары рук Хардвиков вцепились в раздвинутые щеки прыгающей попы Селии, а складка на ней превратилась в розовую атласную ленту. Сэр Джейсон заметил, как пара под ним искала уста друг друга. Как ему хотелось отведать эти сладкие губы.

Селия воскликнула умоляющим и полным слез голосом:

— Не надо! Я больше не могу! Вы оба мне не по…

Последние слова перешли в приглушенный стон, когда ее тело содрогнулось от оргазма. Стенки ее двух отверстий сдавили обоих гостей, Колин и сэр Джейсон ахнули от столь стремительного сжатия. Теплая влага сочилась на тонкую перегородку, соединяющую влагалище Селии с ее анусом, позволяя сэру Джейсону отведать кое-что из того, чего он желал.

Оба и в самом деле оказались Селии не по силам. Как хорошо ухоженное дерево, оба кузена обладали стволами, которые со временем росли в длину и толщину. Можно было лишь удивляться, как такая хрупкая женщина, как Селия, могла приютить не то что один, а целых два ствола Хардвиков. Однако ее миниатюрное тело вполне могло стать катализатором, разжигавшим их плотские крайности, пробуждавшим кузенов осуществить самое низменное в среде, которая не могла справиться с подобным излишеством.

Не без труда сэр Джейсон начал извлекать свой инструмент. Однако сжатый задний канал Селии удерживал его с такой силой, что стенки подрагивали, затем словно с сожалением выпустили его, член выскочил, словно пробка из бутылки шампанского. Он рассматривал отверстие, которое только что покинул, и заметил, что оно вроде не может закрыться так, чтобы вернуться в прежнее герметическое состояние. Он и в самом деле затрахал его на славу! Оно многие дни будет пребывать в столь плачевном состоянии. Сэр Джейсон улыбнулся, довольный видом хорошо изъезженного ануса Селии. Его гофрированный ободок сверкал гневно-красным цветом, и он наклонился, чтобы увенчать его прощальным поцелуем, прежде чем им займется кузен. Едкий аромат побудил его засунуть язык в пылающее отверстие, чтобы отведать его, и оно ответило тем, что обняло язык. В это мгновение сэр Джейсон изверг семя и обдал им ноги Селии. Она пошевелила пальцами ног, ощущая это липкое подношение и язык сэра Джейсона, вторгающийся в нее.