– И вот я здесь, – закончила свой рассказ Маргарет, опустив глаза.

– И что ты намерена теперь делать? – миролюбиво уточнил дядюшка, сложив руки на талии, которая, впрочем, едва угадывалась под округлившимся животиком.

Как говаривал сам мистер Крофтон, молодиться ему было не перед кем. Потерявший жену много лет назад, он осел дома, воспитывая единственного сына и ведя затворнический образ жизни. Все силы мужчина направил на воспитание достойного наследника. А что при этом чуть располнел да потерял часть волос – невелика плата. Характера он был тихого и спокойного, дела, даже с учетом вечной нехватки денег, вел основательно и на ерунду, как он любил поговаривать, не тратился. Видеть родственницу был рад. Заботили его лишь две вещи. Как рачительного хозяина – бытовая: сможет ли прокормить все увеличивающееся семейство и купить девушке новое платье ввиду того, что старое совсем обносилось. Как отца – личная: оставить молодую женщину в доме, где скоро появится сын-повеса – не слишком хорошая затея.

– Давай дадим девочке немного времени, чтобы прийти в себя, – перебила его бабушка и позвонила в колокольчик.

На зов тут же явилась служанка, которой было приказано сопроводить гостью в спальню, чтобы та отдохнула.

Маргарет не стала возражать и оказалась в небольшой комнатке с видавшей виды мебелью, правда, содержащейся в чистоте и порядке. Простыни кое-где заштопаны, но благоухали свежестью, и мисс Далтон впервые за столько дней разделать до рубашки и с наслаждением растянулась на кровати, не забыв поблагодарить служанку, согревшую ей постель грелкой в этот промозглый вечер. Уснула она мгновенно и проспала, как ей показалось, целую вечность.

За много дней утро показалось приятным и радостным. Не нужно было никуда бежать и что-то делать. Ее платье за ночь постирали и высушили, и девушка смогла спокойно появиться в нем в столовой, не боясь доставить людям неудобств своим видом. Она спокойно позавтракала все в той же компании, что и вчера вечером.

Стол в доме мистера Крофтона не отличался разнообразием и высокой стоимостью блюд, но все было хорошо приготовлено и весьма сытно. Каша, яйца, фасоль и окорок, а также варенье – как сказала бабушка: из ягод, собранных со своего сада – были просто чудесными.

Успокоившись, что за завтраком никто не говорил о том, что ей нужно покинуть дом, Маргарет отправилась в гостиную и задремала у теплого камина. Деревяшки мирно потрескивали и убаюкивали, а качающиеся за окном ветки создавали особое ощущение уюта, когда ты, практически осязая холод на улице, понимаешь, что можно не покидать теплую комнату столько, сколько хочется.

Когда девушка проснулась, они поговорили с бабушкой о том, чем Маргарет может заняться, но так и не решили, что конкретно делать дальше. В голову приходили мысли о работе компаньонкой или няней, но для этого требовался либо опыт, либо хорошие рекомендации. Не имея оных, о мало-мальски приличном месте можно было забыть.

Следующий день прошел в неге и праздном отдыхе. Молодая леди понимала, что содержать ее никто не обязан, и нужно побыстрее найти себе занятие, пусть и с небольшим доходом, но все равно хотелось продлить это блаженное ничегонеделанье как можно дольше. Как и любому человеку осознающему, что скоро придется работать засучив рукава.

Но когда за обедом девушка поймала на себе недовольный взгляд дяди, не сумев ответить на его вопрос о своем будущем, поняла, что решения от нее ждут как можно раньше.

Опечаленная, Маргарет поднялась в отведенную ей комнату и улеглась в кресло, отодвинув его от окна. Опасения были напрасными – отлично законопаченное окно не пропускало холодный воздух, но она так намерзлась за прошедшее время, что опасалась подхватить простуду. И только бушующий все это время в крови адреналин не давал ее прогнозам сбыться.

– Что случилась, дорогая? – спросила Лидия Далтон, входя в ее комнату.

– Все в порядке, – Маргарет поднялась со своего места.

– Я вижу, что ты недоговариваешь.

– Засиделась я у вас, бабушка. Пора собираться в путь, пока на дверь не указали.

– Никто никуда тебя выставлять не собирается! Что за выдумки! Неужели разговор недавний расстроил? Не слушай ты Дерека.

– Ах, если бы так!

– Именно так. На меня можешь положиться, а с дядюшкой я поговорю.

– Не нужно. Я его понимаю. Незнакомый человек поселился в доме. И ладно бы приехал погостить – любая поездка срок имеет. А у меня его вроде как и нет.

– Почему нет? Есть. Как только мы решим, как тебе быть дальше, ты уедешь.

– И как скоро? Чем дольше я думаю, тем больше прихожу к выводу, что придумать в моем положении ничего не удастся. Получается, придется остаться навсегда. Зачем мистеру Крофтону нахлебница? Я же вижу, лишний рот для него обуза.

– Ты права, он небогат. Это поместье да несколько акров земли – все, что у него есть. Большого дохода не получишь. Жена давно умерла, но у него остался сын, сейчас уже взрослый, который решил получить хорошее образование. Пока учился, познакомился с девушкой, они решили сыграть свадьбу, а это тоже требует затрат. Конечно, он унаследует все после смерти отца, но сейчас Дерек старается как может. Ты не думай, он не жадный. Просто все навалилось разом – учеба, свадьба, твой приезд. Но мы придумаем способ выкрутиться, не переживай.

Немного успокоившись после разговора с бабушкой, Маргарет решила немного прогуляться, а когда вернулась, прилегла отдохнуть.

Проснулась она, когда на улице было совсем темно. Отблеск луны чуть пробивался сквозь тучи и отбрасывал причудливые тени на пол спальни. Полюбовавшись замысловатым узором, девушка почувствовала голод. Прогулка перед сном явно способствовала аппетиту. Время ужина давно прошло, но в небольшом бутерброде ей вряд ли откажут. Поднявшись, она ополоснула лицо и отправилась на кухню.

Дом хоть и был небольшим, но вмещал все необходимое. На первом этаже имелись гостиная, столовая, кухня, комната горничной, кухарки и дворецкого. На втором располагалось три хозяйские спальни и кабинет, совмещенный с библиотекой. Садовник и конюх жили в отдельном домике недалеко от конюшни, в которой, правда, стояло всего две лошади.

Гостевая спальня находилась рядом с библиотекой в отдельном крыле, противоположном тому, где размещались комнаты хозяев. Жена мистера Крофтона умерла через два года после родов, и он остался один на руках с ребенком. Спустя полгода после этого события овдовела бабушка, и Дерек сразу пригласил ее перебраться к нему, чтобы помогать с маленьким сыном, хотя бы до поры, пока тот немного не подрастет. Ребенок давно повзрослел, но Лидия Далтон так и осталась в доме. Хозяина устраивало наличие женской руки в обращении со слугами, а леди обрела кров после смерти мужа. Характера бабушка не скандального, хозяйка рачительная, и потому устраивала мистера Крофтона больше, чем гипотетическая новая жена. Миссис Далтон мосла бы получать содержание после смерти сына, тем более что недостатка в деньгах не наблюдалось. Но отказалась от всего в пользу Маргарет, посчитав, что внучке будет нужнее, и лучше, если все достанется только ей. Кто же знал, что жизнь распорядится иначе.

Расположение кабинета рядом с гостевой спальней объяснялось тем, что эта комната большую часть времени пустовала, и мистер Крофтон мог спокойно работать, не тревожимый никем. Маргарет это местоположение также устраивало, так как кабинетом пользовались лишь днем, когда она проводила время с бабушкой в гостиной, а ночью она оставалась в крыле одна и спокойно спала всю ночь.

Только сейчас, выглянув в коридор, поняла, что у такого соседства есть недостатки. Коридор имел одно окно, в которое безлунной ночью не проникал свет, а так как спален рядом не было – не было и полосок света из-под двери, которые могли бы осветить путь. Держась за стену, девушка потихоньку стала пробираться к лестнице и тут к радости обнаружила, что из кабинета виднеется лучик. Ее путь лежал мимо, и так как дверь явно неплотно закрыта, она принялась гадать – заглянуть и поздороваться или попытаться проскользнуть незамеченной. Что в данном случае будет более невежливым – нарушить покой хозяина или сделать вид, что его и вовсе нет.

Пока она терзалась в сомнениях, до ее слуха донесся голос дядюшки. Прислушиваться было не нужно – чуть приоткрытая дверь давала возможность понять все без утайки, лишь встань рядом с проемом.

– Я не могу оставить ее больше чем на неделю, – проговорил мистер Крофтон. – Ты прекрасно знаешь, что скоро приезжает мой сын. Характер его тебе также известен. А учитывая, что он сделал предложение Джаклайн, весьма неглупой молодой леди, за которой, к тому же, дают отличное приданое, наличие незамужней леди в доме нам сейчас ни к чему. Да и запасы наши довольно ограничены. Если за это время мы не найдем ей новый дом, что тогда?

– Такого просто не может быть! Срок большой, что-то да появится. Я уже поспрашивала всех знакомых. Сейчас на примете ничего нет, но кто из нас может быть уверен даже в завтрашнем дне? Новость о том, что кто-то ищет компаньонку, может прибыть хоть завтра!

– Вы со мной давно, сестра, и много для меня сделали. Но я знаю жизнь лучше вашего и могу с уверенностью сказать, что подобная весть может не появиться никогда. Сейчас вы ждете чуда, не предпринимая ничего. Но я прагматик, мне нужны реальные сроки. Я не могу полагаться на удачу и содержать девушку всю ее жизнь. Тем более что оставшийся мне на земле срок не так долог, как ее. А возложить обузу на плечи сына и его жены я не смею.

– Я не была бы столь пессимистично настроена.

– Жизнь диктует свои условия. Неделя и ни днем больше.

– Но…

– Никаких возражений! Я желаю счастья своему ребенку и питаю надежды на его брак с Джаклайн. Наследство я ему передам не слишком большое, ее деньги будут ох как кстати. Девчушка – весьма выгодная партия, такой ему больше не найти. Да и любит он ее безумно. Сами видите, взялся за ум и перестал бегать за каждой юбкой. Но слава-то осталась. И девушка о ней осведомлена, а она ужасно ревнива. Сейчас дала согласие на брак под его слово джентльмена, что он и думать забудет о других женщинах. И он его пока держит. А если ей кто-то обмолвится, что под одной с ним крышей живет незамужняя внучатая племянница, с которой он, к тому же, до этого момента ни разу не виделся? Кто поклянется, что он не воспылает к Маргарет страстью? Тут сам Бог не поручится за его добродетель. Не могу не признать, хоть он и сын мне: уж больно падок на женские прелести.