Только этого ему не хватало в довершение ко всем неприятностям, какие принес нынешний день! А ведь им было строго приказано дожидаться его в доках. Но вместо этого оба, как верные псы, припустили по его следам. Хороши, нечего сказать!

Они стояли на тротуаре, широко расставив ноги, и беззастенчиво пялились на Моргана и юную леди. Барни, чтобы лучше видеть, даже приставил ладони воронкой к бровям и скулам, потому что уличный свет бил ему в глаза. Заметив, что капитан обратил на них внимание, рулевой широко осклабился и приветственно помахал ему рукой.

«Идиоты несчастные! — пронеслось в голове у Моргана. — Пусть же дождь хорошенько вымочит ваши дубленые шкуры!»

Но с ними он разберется позже. Теперь же ему надлежало разрешить наконец эту загадку: откуда Серенити Джеймс о нем узнала? А еще необходимо выяснить, с кем она успела поделиться полученными сведениями.

Главное же, о чем он мучительно размышлял во все время пребывания в типографии, — какие меры он должен предпринять, чтобы эта информация не распространилась дальше.

Он собрался было возобновить расспросы, но в этот миг у входа в типографию остановилась коричневая с золотом карета.

Барни и Кит встревоженно оглянулись. С запяток спрыгнул лакей, облаченный в зеленую ливрею. Он поспешил открыть дверцу кареты.

Изнутри появился огромный черный зонт. Чья-то рука расправила его и наклонила. Еще мгновение, и зонт вознесся вверх, прикрыв куполом голову пожилой леди, чей наряд нисколько не уступал подчеркнутой скромностью одеянию Серенити Джеймс. Дама смерила Барни и Кита презрительным взглядом и повернулась к карете, откуда тотчас же выпорхнула юная светловолосая девица с ангельским личиком.

Укрывшись под зонтом, молодая особа и ее пожилая спутница засеменили к двери типографии.

— А вот и я, сестра. — Девушка вошла в помещение и приветливо улыбнулась Серенити. — Но что за странные ухажеры топчутся у твоего окошка? — И она со смешком кивнула на Барни и Кита, которые продолжали наблюдения.

— День добрый, Онор. Здравствуйте, миссис О’Грейди, — улыбнулась Серенити. — Познакомьтесь, это один из друзей Дугласа. Он сюда пришел, чтобы меня разыграть. Это Дуглас приготовил мне такой сюрприз надень рождения. Но я уже объяснила джентльмену, что у меня сегодня нет времени развлекаться.

— Ах, да о чем же вы только думали, милая, когда его сюда впускали? — укорила ее миссис О’Грейди . — Ведь вы тут совсем одна. Разве для молодой леди это прилично? Мало ли что он мог себе позволить? — Эра О’Грейди была строгой блюстительницей общественной морали. Ее злоязычие стало причиной многих трагедий. Эта вдохновенная сплетница погубила не одну репутацию, чем чрезвычайно гордилась. Серенити было очень досадно, что старухе удалось застать ее в столь двусмысленной ситуации.

Но к сестре Серенити Онор миссис О’Грейди относилась с почти материнской нежностью, видя в ней преемницу. Старуха отчего-то не сомневалась, что, случись с ней что-либо, и Онор займет ее место первой кумушки в Саванне и блюстительницы нравственных традиций.

Что же до Серенити, то она и без того считалась в городе едва ли не записной старой девой, а потому погубить ее репутацию было довольно непросто. Злоречивая старуха не могла этого не понимать. В каких бы красках она ни описала внимательным слушателям картину, которую застала в типографии: Серенити наедине с черноволосым незнакомцем, — это никак не повлияло бы на перспективы ее замужества. Поэтому она отвела душу, распекая неосторожную «девчонку бедняги Джеймса».

— Я не раз была свидетельницей того, как такие вот молодцы сбивали добродетельных девиц и дам с пути истинного, — вещала она, посматривая в сторону незнакомца. И Серенити готова была поклясться, глаза ее при этом выражали прямо противоположное тому, что говорили уста. — Это тебе не шуточки! Не успеешь оглянуться, как уже оказывается поздно! Да отец тебе за такие вольности голову оторвет! Готова поручиться, он это сделает. — И снова трусливо-восхищенный взгляд в сторону мускулистого визитера.

— Вы совершенно правы, миссис О’Грейди , — с самым кротким видом отвечала Серенити. — Мужчины — зло. Чума. Они опасны для нас, женщин. Все до единого.

Морган, который внимательно ее слушал, недовольно поморщился. Он, разумеется, уловил в ее голосе нотку сарказма, которую пропустила мимо ушей эта старая кошка, но все же… Ему было неприятно, что его именуют чумой. Леди могла бы выбрать выражение поизящнее.

— Я как раз провожала его до порога, когда вы вошли, — продолжала оправдываться Серенити. Она вручила ему шляпу и с лучезарной улыбкой повернулась к старухе, которая в ответ лишь нахмурилась и осуждающе покачала головой. Серенити едва заметно пожала плечами и обратилась к Моргану: — Рада была встретиться с вами, сэр. Я очарована вашим чувством юмора. А теперь нам пора расстаться. Простите, но мне недосуг.

Морган и оглянуться не успел, как был выставлен за дверь. Он опомнился, лишь когда дождь, падавший косо под порывами ветра, стал заливать ему лицо. Еще через мгновение коричневая с золотом карета унесла прочь Серенити, ее сестру и противную старуху.

— Ну и чего, капитан? — хрипло спросил Барни. Дождевые струи стекали с полей его треуголки прямо на морщинистую физиономию, но он, казалось, даже не замечал этого. — Вызнали про ту статейку в газете?

Но Морган продолжал смотреть вслед карете застывшим от растерянности и негодования взором.

Никому на свете еще не удавалось так легко от него отделаться. Это было так неожиданно и унизительно! И просто невероятно!

Да как она осмелилась взять и выпроводить его, прогнать, как назойливую муху?! А ведь иные из женщин падали в обморок при одном взгляде на него! Готовы были вцепиться друг другу в волосы ради его мимолетной улыбки.

Боже милосердный, его расположения искали короли! А один султан даже навязывал ему в жены свою дочь. Но эта невзрачная особа обошлась с ним, как с мальчишкой-разносчиком: поблагодарила за услугу и выставила вон, под проливной дождь. Хорошо еще, не попыталась дать на чай.

Вспомнив ее слова о том, что даже шляпа на нем сидела в точности так, как говаривал какой-то ее приятель, он зло надвинул ее на самый лоб и пробормотал:

— Ладно же, мисс Серенити Джеймс! В следующую нашу встречу вам понадобится защита посолидней, чем ваша сестрица и старая ирландка!

Глава 2

— Я извиняюсь, капитан. — Барни состроил озабоченную мину. — Что это за старая ирландка? О ком вы толкуете?

Морган, злившийся на Серенити, на старую сплетницу, на себя и на своих подчиненных, которые осмелились ослушаться его приказа, окинул рулевого испепеляющим взглядом:

— Какого черта вы тут болтаетесь?!

Кит при этих его словах покраснел как маков цвет, что же до Барни, то он с достоинством выпрямил спину, вытянувшись во все свои пять футов и шесть дюймов.

— Да чего это вы в самом деле, капитан? Мы же подсобить вам пришли. — Он широко улыбнулся, продемонстрировав огромную расщелину между двумя верхними передними зубами. — Потому как вам не помешал бы острый пиратский кинжал, который заткнул бы пасть тому паршивцу, что посмел о вас пропечатать в своей газетенке. Уж я бы по-свойски поговорил с этим псом брехливым!

Морган издал досадливый стон, более походивший на рычание.

— Ну сколько раз тебе повторять, что никакие мы не пираты?!

— Знаю, знаю. — Барни энергично закивал, так что дождевые брызги полетели с его треуголки в разные стороны, и хитро подмигнул.

Морган ощутил такую беспомощность, что готов был поднять руки вверх. Этот Барни с его языком когда-нибудь доведет их всех до большой беды. Привычка старика называть команду «Тритона» пиратами может дорого им всем обойтись. Чей-нибудь чуткий слух уловит это слово и донесет на них властям. И тогда болтаться им всем на реях…

«Будь у тебя в голове хоть капля здравого смысла, ты при первом же случае швырнул бы старого идиота вместе с его птицей за борт!» Но Морган знал, что никогда этого не сделает. Он был в неоплатном долгу перед Барни, так что старый болтун мог чувствовать себя в полной безопасности.

Если бы не Барни, Морган вряд ли выжил бы в нечеловеческих условиях британского плена — принудительной службы в королевском флоте. Да и сердце у старого моряка было золотое, хотя временами, и чем дальше, тем чаще, чувство реальности ему изменяло.

— Так что ж, капитан, проведем этого писаку по доске, а? — не отставал Барни.

— Нет, — сухо бросил ему Морган, хотя картина, развернувшаяся перед его мысленным взором — мисс Серенити, шагающая по доске над волнами в бальном платье и с распущенными волосами, — г — была не лишена приятности. Возможно, морское купание остудило бы горячую голову этой зазнавшейся особы. — В данном случае это не он, а она. Писательница. И я сам с ней рассчитаюсь.

В этот миг прогремел раскат грома, и дождь тотчас же усилился. Морган поднял голову к небу, затем с недовольством воззрился на своих подчиненных.

— Кит, отведи Барни на корабль и проследи, чтобы он как следует растерся ветошью и переменил платье. Не хватало еще, чтобы старик подхватил лихорадку.

— Фу-ты ну-ты! — засопел Барни. — Разве дождевая водичка повредит старому пирату?

— Еще как! Она наградит его доброй пневмонией, если только он не поостережется, — в тон ему ответил Морган.

Старик приподнял треуголку и провел ладонью по скудным остаткам растительности на макушке.

— Вы со мной обходитесь, как с дитем неразумным. — Он выпятил нижнюю губу и обиженно засопел. И при этом стал и в самом деле так похож на рассерженного ребенка, что Морган и Кит принуждены были опустить головы, чтобы спрятать улыбки.

— Ну, знаешь, если бы ты не таскался за мной повсюду, как несмышленыш за своей мамочкой…

— Ладно уж, капитан, — улыбнулся отходчивый Барни и водрузил шляпу на голову. — Ступайте улаживать это дельце, а мы с Китом побредем на «Тритон», проследим, чтоб он был готов поднять паруса, как только вы возвратитесь.