— О, Кристен, мне так неловко, что вам из-за меня пришлось снова все это вспоминать! — воскликнула Серенити, со слезами обнимая девушку.

Кристен ободряюще похлопала ее по спине:

— Я сама вызвалась рассказать вам всю правду о Терезе и Моргане. Сестра моя обрела долгожданный покой. Если бы вы знали, как ей было тяжело в последние месяцы жизни! Она только и знала, что плакала, а Морган был не в силах ей помочь и все мрачнел, глядя, как она изводится. Душевные раны почти не поддаются лечению.

— Вы правы, — прошептала Серенити. Ей казалось, что слова Кристен можно с полным на то основанием отнести к ней самой.

Кристен подошла к вместительному шкафу и, достав оттуда несколько полотенец, деловито разложила их на стульях возле наполненной ванны.

— Я от души желаю Моргану обрести счастье. Он его заслуживает. — Она многозначительно взглянула на Серенити и неожиданно спросила: — Так когда же ваша свадьба?

Серенити стояла словно громом пораженная и молча таращила на нее глаза. И лишь через несколько мгновений смогла выдавить из себя хриплое: «Простите… О чем вы?»

Кристен понимающе улыбнулась:

— Вам нечего стесняться. Я очень любила сестру, но Морган мне тоже бесконечно дорог, и я так рада, что он наконец-то встретил вас, Серенити. С вами он познает счастье, которого так долго был лишен.

— Нет-нет, вы заблуждаетесь! — Серенити покраснела до корней волос. — Не представляю, что могло вас натолкнуть на такую мысль… Нас ничто с ним не связывает. Я собираюсь вернуться домой на каком-нибудь из торговых судов, а Морган… Он отправится, куда пожелает.

Кристен с сомнением покачала головой:

— Но я была уверена…

— Мы с ним едва выносим друг друга, — зачастила Серенити. — И спорим по каждому поводу, даже самому пустяковому.

На лице Кристен появилась понимающая улыбка.

— Он вас просто бесит, не так ли?

— Именно так!

— А вам нравится его поддразнивать? Вы никогда не упускаете случая сказать ему колкость?

Серенити с беспокойством взглянула на свою новую подругу. Уж не ясновидящая ли она?

— Угадали. Но каким образом? Кристен с веселым смешком призналась:

— У нас с мужем все обстоит в точности так же!

— О-о-о, а я и не знала, что вы замужем.

— Уже шесть лет, — сказала Кристен. — Представьте, это была любовь с первого взгляда. Едва увидев Джорджа, я поняла, что мы с ним созданы друг для друга. И вы испытываете то же самое к Моргану. Я прочитала это на вашем лице, как только вы переступили порог нашего дома.

— Да нет, — растерянно пробормотала Серенити. — Как же можно любить Моргана? Он ведь пират.

Но Кристен лишь плечами пожала, словно речь шла о каком-то пустяке:

— Ну и что такого? Джордж тоже был пиратом. И мой отец. Мужчины часто совершают поступки, о которых потом жалеют. Но знаете, что я вам скажу? Морган, даже в самых худших случаях, никогда не бывал так жесток и алчен, как некоторые из наших так называемых честных каперов. А уж о морских офицерах я лучше умолчу. Многие из них — просто звери. Даже Джейку до них далеко. А ведь с Джейкобом Дадли, когда тот еще был пиратом, и сам дьявол не стал бы тягаться.

— Охотно верю, — с дрожью, в голосе признала Сере-нити.

Кристен подошла к ней сзади и помогла расстегнуть платье.

— Прошлое мужчины почти ничего не значит в сравнении с его настоящим. Главное — что у него на сердце. Морган вас любит. — Она обошла вокруг Серенити и остановилась прямо перед ней. Глаза ее лучились искренним теплом. — Никогда не видела, чтобы он так на кого-то смотрел. С таким обожанием, как на вас, Серенити. А прежде чем уйти с остальными мужчинами в кабинет отца, он поднял руку, чтобы обнять вас за талию, но так и не решился.

Серенити светло улыбнулась:

— От вашего взгляда ничто не укроется.

— Почти, — с охотой признала Кристен. — Мама называет это моим особым даром. — Она еще раз обошла вокруг Серенити и снова остановилась напротив нее. — Скажите, а не будь он пиратом, вы относились бы к нему иначе?

Серенити растерянно пожала плечами:

— Не знаю. Право, не знаю.

— Нет уж, прошу вас, будьте со мной откровенны.

— Он красив, не правда ли?

— Как само искушение.

— Хорошо воспитан.

— Верно. Не забудьте прибавить к этому обаяние.

Серенити рассеянно кивнула. Ей так живо представился Морган. Вздохнув, она с мечтательной улыбкой проговорила:

— Он умеет рассмешить меня. И разозлить тоже. Кристен прищелкнула языком.

— О-о-о, дорогая! Поздно рассуждать, что было бы, если бы он оказался иным. Вы по уши в него влюблены. Если, конечно, я хоть что-нибудь в этом понимаю.

Серенити упрямо покачала головой.

— Не верю я больше в любовь. Во всяком случае, в такую, какой она мне представлялась прежде. А ведь еще совсем недавно мне так нравились романтические сказки! Но за последние несколько недель словно пелена спала с моих глаз, и оказалось, что люди вовсе не такие, какими им надлежит быть. Но что поделаешь? — Она тяжело вздохнула и сцепила пальцы. — Иными они не станут, как бы мне этого ни хотелось.

— О да, — хмурясь, согласилась Кристен. — Но мы выбираем тех, кого любим, сердцем, а не головой. — И она легонько коснулась пальцем левой стороны груди Серенити. — Сердцем. Мы любим своих избранников, невзирая на их грехи и изъяны характера, а порой именно за их недостатки. Поправьте меня, Серенити, если я ошибаюсь, но ведь когда вы смотрите на Моргана, у вас занимается дыхание, да?

— Да.

— И по коже бегут мурашки.

— Почти всегда.

— Вам хочется подойти к нему как можно ближе, коснуться его волос, прижаться к его груди?

Серенити вспыхнула. Разве могла она вслух при посторонней женщине сознаться в таких греховных желаниях?

— Ясно, — констатировала Кристен. — Еще как хочется.

— Да, но какое это имеет…

— А это означает, что вы влюблены, мисс Джеймс. Позвольте теперь полюбопытствовать: что вы собираетесь с этим делать?

Глава 14

Вопрос этот занимал мысли Серенити все время, пока она принимала ванну.

Кристен с ее способностью проникать в чужие мысли, выпытывать сокровенное следовало бы стать прокурором или устроиться на службу в полицию. Серенити представила тонкую фигурку Кристен в полицейском мундире и невольно улыбнулась.

Она сидела на мягкой кровати, глядя в окно, и перебирала в памяти события последних недель.

Она влюблена. Это открытие сначала поразило ее до глубины души, но в следующий момент она поняла, что давно об этом догадывалась, но просто не решалась облечь свою мысль в слова. Их произнесли уста Кристен.

Не будь она влюблена в Моргана, разве ее заботило бы его прошлое?

Узнав, что он когда-то был капитаном пиратского парусника, она вознегодовала, потому что это могло служить угрозой ее любви. А вовсе не из-за того, что подлинный герой ее наивного рассказа оказался иным, чем она его вообразила.

Она рассеянно взглянула на потертый кожаный мешочек с золотыми монетами, что лежал у нее на коленях. Деньги ссудил ей мистер Родал, чтобы она могла оплатить пребывание на торговом судне, идущем в Саванну. Она с неохотой их приняла, чувствуя себя виноватой перед добрым коком. Ведь это были едва ли не все его сбережения. Но как иначе она смогла бы добраться до дома? Она пообещала вернуть ему долг при первой же возможности. Когда подвернется такой случай? Ведь он будет в море… Об этом ей еще предстояло подумать. Выход в конце концов найдется.

Зато она окажется дома.

Дома. Это слово ласкало слух. Неужели она снова увидит Онор, Джонатана и отца? И Дугласа. Серенити улыбнулась этим мыслям.

Но ей никогда больше не доведется встретить Моргана.

Закрыв глаза, она перенеслась мыслями в типографию, в тот Дождливый день, когда он внезапно вырос перед ней как призрак, как оживший персонаж ее собственного рассказа.

Вот он разыскивает ее на балу в доме отца. И не может узнать, так она переменилась.

Ей припомнилось и горькое чувство, с каким она смотрела ему вслед, когда он тем же вечером вышел из их библиотеки. Почему-то именно тогда ей на ум пришла мысль об утраченной мечте, которая только что хлопнула дверью у нее перед носом.

Морган. Ее рыцарь в сверкающих доспехах. Отважный пират… Который разобьет ей сердце, отвергнув ее любовь…

Что может быть проще? Достаточно спуститься вниз, войти в кабинет мистера Доррана и сказать: «Морган Дрейк, я вас люблю, мне все равно, пират вы или нет. Я хочу провести с вами рядом всю жизнь, сколько мне отпущено».

Но разве она решится на такое?!

Сгорая от стыда, она живо представила себе, чем могло бы закончиться подобное объяснение. «Боже милосердный, он, чего доброго, еще рассмеялся бы мне в лицо!»

Пожалуй, Морган вполне на такое способен. И можно ли его в этом винить? Слыханное ли дело: старая дева, которая не в состоянии и строчки прочесть без очков, рассуждает о социальных реформах и одним своим присутствием выводит из душевного равновесия любого мужчину, явилась предложить ему, писаному красавцу, благородному, веселому и добродушному каперу, — что? Руку и сердце. Да полноте, не она ли еще несколько дней назад довела его до того, что он вынужден был разбить топором дверь собственной каюты?

И ведь наверняка он донельзя избалован женщинами, которые ему просто проходу не дают, когда он появляется в обществе. Настоящие красавицы, кокетливые, умеющие себя подать, знающие свое место.

«И ни одна из них не смогла завладеть его сердцем», — заговорщически шепнул ей внутренний голос. Это ее приободрило.

— О, Морган! — прошептала он. — Если бы только я могла заглянуть тебе в душу!

Большой дом был выстроен по образцу виргинских особняков, которыми Роберт Дорран так восхищался во времена далекой юности. С десяток лет он успешно занимался морским разбоем, вдобавок ему вечно везло в карты. Сколотив столь малопочтенными трудами немалое состояние, он решил навсегда осесть на Санта-Ма-рии и посватался к дочери одного из высокопоставленных местных чиновников.