Шеррилин Кеньон - Пират моей мечты

— Но если все раз и навсегда оставят вас в покое, вам не будет одиноко?

Он поднял на нее веселые и умные глаза.

— Можно быть одиноким даже в густой толпе, маджана. Мне нравится одиночество. Да и вам тоже. Это же сразу видно. А еще вы, похоже, знаете, чего хотите.

— Временами — да.

Он понимающе кивнул.

— А что привело вас сюда, если не секрет?

— Собственная глупость и неосторожность.

Ушакии вопросительно поднял бровь.

Серенити не хотелось посвящать его в свои проблемы. Но благожелательное внимание, с каким он до сих пор к ней относился, все же располагало хотя бы к некоторой откровенности. Серенити почему-то была уверена, что он, в отличие от многих других, ее не высмеет.

— С вами можно говорить напрямик, Ушакии?

— Это будет только данью справедливости. Ведь я же был честен с вами.

— Я хочу стать знаменитой писательницей. Чтобы мое имя стало известно тысячам читателей, которые искренне оплакивали бы меня, когда я покину этот мир. И чтобы моя слава надолго меня пережила.

— Но ведь вы женщина. Пристало ли вам грезить о таком?

Ну вот. Он все же высмеял ее чаяния.

— Да, я женщина. Но это мне ни в чем не помешает, вот увидите.

Ушакии кивнул с понимающей улыбкой:

— Вы совсем как Лу. — Лу?

Негр кивнул на паренька, взобравшегося на мачту:

— Лу завербовался в матросы, потому что душа его жаждала приключений. Он не желал быть фермером, как его отец с братом. Но он молод. Надеюсь, со временем поймет, что море слишком зыбко и обманчиво, что куда надежней стоять на твердой почве, смотреть, как подрастают всходы. А не паруса поднимать.

«Что за странные речи для моряка», — подумала Се-ренити.

— Но почему же тогда вы сами не подыщете себе какое-нибудь занятие на суше?

— А на что оно мне? Я ведь не чета Л у. Этот корабль — мой дом родной, а команда — мои братья. Другой семьи у меня нет.

Серенити торопливо сделала запись в блокноте и деловито осведомилась:

— А как вы попали на «Месть Тритона»? Если, конечно, это не секрет.

При воспоминании о минувших событиях взгляд Ушакии вдруг сделался злобным.

— Однажды в Каире капитан увидал, как работорговец сек меня плетью, — сердито сопя, проговорил он. — И тотчас же выкупил.

— Так вы что же, его раб? Он помотал головой.

— Нет, он даровал мне свободу. Он считает, что один человек не может принадлежать другому, словно вещь. Сказал мне, что я могу делать что пожелаю.

— Но тогда почему вы не вернулись к себе домой? Он со вздохом обратил взгляд на море.

— Мою деревню разграбили и сожгли воины враждебного племени. Мне некуда возвращаться.

— Простите мне мое назойливое любопытство. — Она положила руку ему на плечо. — Я вас расстроила.

Он дружески сжал ее пальцы огромной ладонью:

— Нет, мне не о чем жалеть, маджана. Мне дарована эта жизнь, и я не должен ее тратить на сожаления о том, чего уже не поправишь. Надо стараться провести ее как можно лучше, достойней. Я счастлив ходить под парусом с нашим капитаном. Это интересная жизнь, поверьте.

Серенити улыбнулась:

— Я понимаю, о чем вы.

Морган, бросив рассеянный взгляд через плечо Джейка, едва не подпрыгнул от изумления: Серенити оживленно рассуждала о чем-то с Ушакии!

Джейк проследил за его взглядом и тихонько присвистнул.

— Да-а, вот это номер! А мне он казался упрямым молчуном, который никогда и рта не раскрывает!

— Он такой и есть.

— Но тогда, Дрейк, тебе пора уже начать волноваться. Если твоя женщина оказалась способна разговорить молчуна Ушакии, она из кого хочешь вытянет всю его подноготную. А заодно и твою. И мою, кстати сказать.

Увидев взбежавшего на палубу Кита, они обменялись многозначительными взглядами. Каждый без труда прочитал мысли другого.

Кит с его простодушием и открытостью в любой момент мог стать легкой добычей Серенити, которая, похоже, активно приступила к сбору информации о команде и капитане «Тритона».

Но еще хуже было то, что Кит, единственный из матросов, знал всю правду о Моргане и Джейке.

— Что? Что случилось? — всполошился он, видя, с какой хмурой озабоченностью оба они воззрились на него.

— Держись подальше от Серенити, — сказали капитаны хором.

При других обстоятельствах это бы их всех рассмешило.

— Влюби ее в себя и соблазни, Дрейк, — посоветовал Дадли, окидывая взглядом стройную фигуру Серенити. — Влюбленная женщина скорее даст себя прирезать, чем позволит волосу упасть с головы дружка.

Морган хмуро покачал головой и возразил:

— А обиженная женщина разболтает всему миру тайны обидчика. Если я соблазню Серенити и откажусь на ней жениться, она в точности так и поступит.

— Так женись, — пожал плечами Джейк. — Пусть ждет тебя дома, вечно беременная и с кучей ребятишек, чтоб ей было чем заняться в твое отсутствие.

Мысль сама по себе была неплохой. И даже очень ценной. Но Морган однажды уже последовал именно этим путем. И всем, чего он достиг, стали ночные кошмары, чувство вины и горькое разочарование.

Жена его умерла, когда он был в море. И он ни в коем случае не желает, чтобы подобное повторилось еще раз.

Тут в разговор вклинился Кит:

— С вашего позволения, капитан, вы, по-моему, зря беспокоитесь. Она так носится с этим Морским Волком, он для нее прямо свет в окошке. Пусть себе пишет о нем, вам-то что задело?

Морган набрал полную грудь воздуха.

— Серенити известно о Морском Волке лишь то, что он прорывал блокаду в Войне за независимость, а теперь освобождает американцев из британской неволи. Но она понятия не имеет, кто я на самом деле.

— Вернее, кто мы такие, — поправил его Джейк. Он скользнул по ней холодным взглядом своих блеклых глаз и с угрозой произнес: — А как только она это узнает, я перережу ей глотку, и ты не сможешь мне помешать, Дрейк, так и знай!

К полудню небо заволокли тяжелые черные тучи. Ветер настолько окреп, что Серенити с трудом удерживалась на ногах под его свирепыми порывами. Корабль бросало в волнах, словно камешек, пущенный чьей-то умелой рукой подпрыгивать над гладью озера. Всякий раз, как он нырял носом вниз, у Серенити душа уходила в пятки.

— Задраить люки! — скомандовал Морган. — Пошевеливайся, ребята. — И, обратившись к Серенити, приказал: — Вам пора спуститься вниз, мисс Джеймс. Пока вас не смыло за борт.

Она с тревогой оглянулась на волны, которые по высоте едва ли не превосходили «Месть Тритона».

— Поскольку купальный сезон еще не открыт, я склонна согласиться.

Морган подхватил ее под локоть и повел к лесенке. Надвигавшийся шторм все утро был предметом обсуждения между Морганом и Дрейком. Серенити узнала об этом из тех коротких, отрывистых фраз, которыми обменивались матросы, пока, она находилась на палубе.

Через несколько минут они подошли к каюте Моргана.

— Ваш корабль выдержит этот шторм? — с беспокойством спросила она.

Он уверенно кивнул:

— Все будет в порядке. Мы и не такое видали на своем веку.

Она старалась держать себя в руках. Но реальность надвигавшейся угрозы наводила на мрачные мысли.

— «Уиллоувуд» затонул в прошлом году как раз в такое же время, — прошептала она. — Он пошел ко дну всего в нескольких милях от Саванны, не выдержав шторма. Потом на берег выбросило доски от шлюпок, а никого из погибших так и не нашли. — Она тяжело сглотнула. — Никого.

Морган взял ее ладонь обеими руками и сжал так крепко, что ей едва не сделалось больно.

— Постарайтесь обойтись без света, и ложитесь-ка на койку. Быть может, вам удастся заснуть. Обещаю, обойдется.

Она принужденно рассмеялась:

— И часто вы сулите то, что не в состоянии выполнить?

Самообладание изменило Моргану, и он крепко прижал ее к груди. Серенити вздрогнула, но вовсе не от страха. И он это почувствовал. Она трепетала от желания, которое он счастлив был бы удовлетворить. Тепло ее тела, которое он ощущал сквозь одежду, заставило его на миг позабыть о надвигавшемся шторме, о том, что он как капитан обязан быть на палубе, да и обо всем остальном на свете.

«Я мог бы заставить тебя позабыть страх». Если бы не чувство чести, не доводы разума, он бы так и поступил.

— Поверьте, Серенити, если я и постиг что-либо в совершенстве, то это наука выживания.

— Значит, я могу вам безоговорочно верить, капитан Дрейк. Надеюсь, вы меня не разочаруете.

Он усмехнулся. Она пытается шутить. Что ж, это хороший знак.

— Я приду вас проведать, мисс Джеймс, как только смогу.

Серенити с неохотой разжала руки и, когда он ушел, долго смотрела ему вслед, призывая на помощь всю свою храбрость.

«Кого ты пытаешься обмануть? Ведь тебя просто трясет от ужаса!»

А разве есть хоть один человек на свете, кто, окажись на ее месте, и бровью бы не повел?

Нервы Серенити разыгрались вовсю. Стуча зубами от страха, она подошла к койке и без сил на нее опустилась. Но только ей удалось устроиться поудобнее, как дверь каюты распахнулась.

В проеме показалась лысая голова Барни. Усмехнувшись, он дружелюбно спросил:

— Напугались, поди, а?

— О, еще как! — откровенно ответила она.

— Вот и капитан наш то же самое сказал, и мы с Пести решили заявиться к вам незваными. Может, вам в нашей компании полегче станет. — И с этими словами он ввалился в каюту. На плече у него восседала птица, которую, казалось, только что ощипали для супа.

Лишь несколько жалких перьев украшали некогда роскошный хвост.

— Пести — это, полагаю, ваша птица? — с трудом удерживаясь от смеха, спросила Серенити.

— Ага. Она у меня с… — Он наморщил лоб, пытаясь припомнить точную дату. — В общем, давненько я ее заполучил. Может, когда вас еще и на свете-то не было. Я служил на «Мерри Тайд», мы привозили в Англию диковинных птиц, которых раскупали богачи.

Он придвинул к койке стул и, кряхтя, уселся на него. Пести взмахнула голыми крыльями и скрипучим голосом потребовала: