— Само собой.


Ева стояла возле кухонного окна и напряженно думала. Отказаться от дела, конечно, можно, но… Ладно, с Витей она этот вопрос уладит, тем более, что тот уже и сам, похоже, не рад, что ввязался в семейные проблемы племяшки. А вот с репутацией сложнее. Получается, что Агеева испугалась. А это нехорошо. Очень-очень. В их среде заработать определенное реноме довольно сложно, особенно для девушки, зато потерять — предельно легко. Пара проигранных дел, пущенный слушок, что адвокат работает на противоположную сторону, или же вот такой отказ от «скользкого» дела — и все. Поэтому, как ни хочется на все плюнуть, придется доводить Виолеттин развод до логического завершения.

Степан, ещё более раздобревший, но немного смягчивший свой сволочной характер, мягко цокая коготками по паркету, подошел в хозяйке и потерся пушистым тельцем о её коленки. Во взгляде питомца практически печатными буквами было написано:

«А не оборзела ли ты, хозяйка? Половина двенадцатого ночи, а ты все в окошко пялишься…»

Окончание семейного ужина прошло относительно мирно и нормально — недовольна была разве что Линка, которую обкормили до икоты. Бабуля хоть и кидала на Стаса замысловатые взгляды, но, ко всеобщему удивлению, практически все время молчала. Уже перед тем, как разъезжаться, Еву отловила младшая сестренка, которая, недовольно хмурясь, спросила:

— Ты чего сегодня убитая какая-то? Что-то случилось?

Ева хотела уже устроить линчевание Стасу, но поняла, что он ни за что не стал бы волновать свою половину. Значит, нужно работать над лицом, а то вон уже и Линка что-то заподозрила…

— Все у меня хорошо. Устала просто, — отмахнулась девушка и чмокнув сестру в лоб, быстренько сбежала, пока та не устроила ей допрос с пристрастием. А то, что Лина на это способна, Ева знала, как никто другой.

Вонь тлеющего фильтра сигареты отвлекла её от раздумий и заставила распахнуть окно. Стылый сырой воздух сразу же заполнил небольшое помещение, заставив девушку зябко передернуться. Она уже собиралась ложиться спать, когда зазвонил мобильный телефон. Сердце сразу же тревожно застучало где-то в горле. Потому что по хорошим поводам за несколько минут до полуночи не звонят.

Номер, мигающий в такт синглу Poets of the Fall, был незнаком, но это только усилило тревогу Евы.

— Да?

В трубке раздалось шуршание, которое сменилось странным звуком, похожим на всхлип.

— Алло? Я вас не слышу.

— Извините, что так поздно. Это Света. Помните сегодня, на улице… — женский голос умолк, и на другом конце отчетливо шмыгнули носом.

— Да, я вас помню, — Ева была в таком недоумении, что даже, оторвав телефон от уха, недоуменно посмотрела на белый айфон. — Если вы что-то хотели, может, давайте отложим до завтра?

— Ой, я не посмотрела на часы… — зашелестела она. — Хххорошо… Давайте до завтра.

Ева по голосу поняла, что если сейчас положит трубку, то больше эту женщину не увидит и не услышит.

— Подождите! У вас что-то случилось?

Тишина в ответ, только отдаленный звук, напоминающий шум улицы.

— Светлана? У вас все в порядке? Где вы сейчас?

— Я на площади, — тихо ответила она. — Извините ещё раз, не нужно было вам звонить…

Ева выругалась про себя. У женщины явно что-то произошло, но чем помочь, она не знала. Если только…

— Вы можете сказать, где именно сейчас находитесь? Давайте я подъеду, и мы нормально поговорим. Идет?

— Но уже поздно… — заколебалась Света. Ева не стала напоминать ей, кто кому позвонил, хотя бы потому, что общение с сестрой приучило её к понимаю, что мозги беременных работают так замысловато, что пытаться постичь ход их мыслей бесполезно. — Ну, если вам не сложно, то я в сквере возле фонтана.

— Хорошо, никуда не уходите, буду минут через двадцать.

Девушке жуть как не хотелось выходить из теплой квартирки в промозглую ноябрьскую ночь, да и не была Ева никогда милосердной бессребреницей, но почему-то представила на месте Светланы свою сестру и поняла, что не сможет просто отмахнуться. Уж кому, как ни ей, уметь отличать, когда женщины играют на публику, а когда искренне напуганы и несчастны. И здесь явно был именно второй вариант.

Переодеваться она не стала, просто накинула на теплый домашний костюм из мягких брюк и кофты с длинными рукавами, пальто и, сунув ноги в теплые ботинки на плоской подошве — что для Евы, немного комплексовавшей из-за роста в 162 сантиметра, было почти немыслимо, помчалась вниз. Машина ещё не успела полностью остыть, потому, завелась практически сразу, и уже через десять минут девушка притормаживала возле городского сквера, прозванного в народе «Чупа-чупс»: к большому круглому фонтану в самом центре вела только одна, довольно широкая дорожка. Понятно, что гуляющие протоптали тропки и по газону, но название прижилось, и теперь этот парк иначе никто не называл.

Поскольку никаких выборов в ближайшие два года не предвиделось, ни один фонарь не горел. Сквер был погружен в интимную темноту, лишь в паре мест слегка нарушенной еле тлеющими прожекторами, стекла на которых не мылись уже несколько лет, потому — освещавших только самих себя.

У Евы мелькнула предательская мысль, пока ещё есть время, вернуться домой, к Степе и горячей батарее, но она решительно отогнала её и распахнула дверь автомобиля. Сквозняк тут же нырнул под подол пальто и заставил девушку потуже затянуть пояс. Идти в сквер решительно не хотелось, к тому же, вспомнилось предупреждение Стаса. Сомнительно, чтобы Пахомов уже сегодня предпринял какие-то шаги, тем более — смысл пугать Еву, когда она даже не дала официального согласия быть защитником интересов Виолетты, но вдохновения эти мысли не добавили.

Она поняла, что ещё несколько минут и, запугав саму себя, развернется и уедет. Но и идти непонятно куда и зачем девушка тоже не собиралась, потому, просто набрала номер, с которого ей до этого звонила Светлана.

— Я уже здесь, — отозвалась Ева, как только женщина сняла трубку. — У главного входа стоит красный «Ситроен».

— Сейчас подойду, подождите секундочку, — попросила Света.

Ева решила, что если уж хватило дури переться ночью на помощь незнакомой женщине, то морозить попу она не нанималась, и нырнула в теплый салон машины.

Светлана появилась через пару минут. Женщина тревожно оглядывалась и мышкой шмыгнула к пассажирскому сиденью.

— Спасибо, я даже не ожидала, что вы согласитесь мне помочь, — зачастила она.

Ева с трудом перебила этот поток красноречия:

— Подождите! — взмолилась девушка. — Давайте по порядку. Вы нормально себя чувствуете?

— Да.

— Уже хорошо. Тогда почему вы не дома, а здесь? Я понимаю, что в вашем положении прогулки полезны, но это уже попахивает мазохизмом.

— Потому что я боюсь туда идти…

Ева окинула собеседницу цепким взглядом. Та выглядела немного напуганной, но во взгляде не было той загнанности и обреченности, которая есть практически у всех жертв домашнего насилия. Да и сомнительно, чтобы у кого-нибудь поднялась рука на беременную женщину. Хотя, уродов тоже хватает…

— Вы боитесь, потому что там есть кто-то, кто может причинить вред? — девушка уже начала раздражаться. Глубокая ночь на дворе, а она разбирается с незнакомой женщиной, которая к тому же не говорит, что конкретно ей нужно от Евы.

— Нет. Там никого нет. Дело вообще не в этом. Извините, что говорю немного сумбурно, — Светлана подняла на Агееву заплаканные глаза. — Просто это не мой ребенок, — она ткнула себя пальцем в живот, а Ева поняла, что, похоже, дожила до шизофрении.

— В каком смысле — не ваш? — не выдержала она. — Не говорите глупостей! Давай вы скажете, чем я вам могу помочь, а потом отвезу домой? — она уже кляла себя за порыв милосердия. У женщины явно были какие-то проблемы с головой, и речь совсем не о прическе.

Света глубоко вдохнула и решительно сказала:

— Это не мой ребенок, потому что я — суррогатная мать. А вас я хочу нанять, потому что не собираюсь отдавать его биологическим родителям.

Ева медленно и аккуратно вернула на место отвисшую челюсть.

— Но почему вы решили обратиться ко мне? Это не совсем тот профиль, которым я занимаюсь.

— Вы единственная, кому было не все равно, — пожала плечами Света. — Пока я сидела на той скамейке, мимо прошло больше десятка человек, но вы были единственной, кто предложил помощь.

«Все проблемы от импульсивности», — покаялась Ева сама себе. — «И что же мне с ней делать?»

— Давай сделаем так, — решилась, наконец, девушка, — мы сейчас поедем ко мне домой. Там вы расскажете, что именно произошло, и я подумаю, чем вам можно помочь.

— Хорошо, — быстро-быстро закивала Светлана.

— Только учтите, я ни на что не соглашалась — выслушаю все и только после этого — отвечу. Идет?

— Да.

Спустя полтора часа и три кружки зеленого чая, который в любой момент уже мог политься у Евы из ушей, Светлана закончила свою исповедь.

Обе женщины сидели на диване, а Степан, неожиданно прикипевший душой к гостье, мурлыкая, усердно шерстил ей низ брюк. Это было ещё одной причиной, по которой Ева, наплевав на сон и то, что ей нужно было вставать через пять часов, а она ещё даже не ложилась, слушала Свету. Кот был для девушки одним из лучших определителей человеческих душ. И ластиться к тому, кто ему не понравится, Степа никогда не стал бы, значит, посчитал полуночную гостью хорошим человеком.

— Ну, что ты скажешь? — робко спросила Света через несколько минут. На «ты» они перешли почти сразу — сохранять великосветскую вежливость, когда одна из собеседниц, зареванная и несчастная, одета в растянутый спортивный костюм, а вторая — в домашний комплект и гетры а-ля «Пеппи — длинный чулок», им показалось излишним.

— Пей пока свою бурду, а я подумаю, — немного отстраненно подумала Ева, пытаясь систематизировать поступившую информацию и разложить её по полочкам. Получалось не очень хорошо. Во-первых, она ещё пребывала в некотором обалдении от самой ситуации и своей роли в ней. А, во-вторых, кляла себя последними словами. Потому что уже знала, что не сможет отвернуться от этой женщины.