Такая женщина, как Рика, безусловно, стоила терпеливого ожидания. В этом он не сомневался.

– Вот темный эль, как ты потребовал. – Ее светло-зеленые глаза сверкали переливчатой льдистостью айсберга. В них таилось предательство этих опасных плавучих гор. Бьорн напомнил себе, что самая большая опасность скрывалась под водой. Рика повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее за руку.

– Нет, Рика, – произнес он увещевающим тоном, словно обращался к ребенку, пытающемуся удрать от своих обязанностей. – Ты еще не закончила. Ты нужна мне, чтобы держать рог. Я не могу одновременно есть и держать его, а если я попытаюсь его поставить на стол, эль прольется, и тебе придется подтирать лужу. – Он пожал плечами. – Избавь себя от лишней работы. Присядь.

– Я лучше присоединюсь к брату.

– А я предпочитаю, чтобы ты сидела рядом со мной.

Бьорн улыбался, говоря это, но это был приказ. Он задумался, станет ли она открыто поступать наперекор, и внимательно наблюдал за сменой выражений ее лица: возмущение, гнев и, наконец, покорность. Все эти чувства пробежали по ее лицу, затем она села. «Достойный противник, – подумал он, – который к тому же знает, когда нужно выбрать подходящий момент для боя».

– Кроме того, раз я знаю, как ты ко мне относишься, не можешь же ты всерьез полагать, что я стану есть принесенные тобой кушанья, пока ты их не попробуешь? – ухмыльнулся Бьорн, насмешливо глядя ей в глаза. – Один Тор знает, каким ядом ты их приправила.

– Какая интересная мысль, – фыркнула Рика. – Жаль, что она раньше не пришла мне в голову.

Он отрезал большой лоснящийся кусок курицы и поднес к ее губам.

– Я и сама могу отрезать себе еду, – откликнулась Рика, отворачиваясь от куска на кончике ножа.

– Но могу ли я не опасаться, что ты попытаешься при этом вырезать мне сердце? Мне не хочется рисковать. – Он снова поднес отрезанный кусок курятины к ее губам.

Она прищурилась, глядя на него, и приоткрыла рот, чтобы принять предлагаемый им кусок. Так кусочек за кусочком он скормил ей самое вкусное со своей тарелки и предложил ей чашу с крапивным супом, чтобы она с ним расправилась сама. Она пила из его рога и пользовалась той же ложкой. Когда их тарелка опустела, Бьорн вытер рот рукавом и поинтересовался:

– Ты наелась? Может, ты хочешь чего-нибудь еще? Например, фруктов в меду?

– Если ты хотел этим выказать мне свое благоволение, тебе это не удалось, – процедила Рика сквозь стиснутые зубы. – Когда я была маленькой, я видела однажды, как человек приручал пойманного им сокола. Он кормил его из своих рук. Теперь я знаю, что чувствовал этот сокол.

Бьорн покачал головой:

– Ты совершенно не так поняла мою цель. Я хотел показать, что со мной ты не будешь голодать. Я буду хорошо с тобой обращаться. – Он запрокинул рог и осушил его до дна. – Я никогда об этом не задумывался, но теперь, когда ты сама рассказала, я понял, что это наилучший способ приручить «дикого сокола». Что же произошло потом с тем человеком и соколом?

– Птица откусила ему большой палец, – выгнула рыжую бровь Рика, и легкий намек на улыбку изогнул ее губы.

Бьорн захохотал. Звучно и раскатисто.

В какое-то мгновение Рике захотелось посмеяться вместе с ним. Он явно не принимал себя слишком всерьез, а она это очень ценила в людях. Но тут она вспомнила, что он считает себя ее хозяином, а к этому она относилась очень серьезно. Не станет она перешучиваться с Бьорном Черным или даже не будет с ним просто вежливой… если сможет это себе позволить.

Краем глаза она заметила, что лицо леди Астрид багровело с каждой минутой все больше.

Было очевидно, что ее раздражает присутствие Рики за главным столом даже в качестве служанки.

– Муж мой, – проговорила Астрид громким напряженным голосом. – Известно ли тебе, что наш дом благословило присутствие знаменитого скальда? Давай-ка, Рика, – рот ее растянулся в приторной улыбке, – порадуй нас отрывком из «Хавамала», как ты порадовала этим меня нынче днем.

Гуннар выжидательно воззрился на Рику. Наличие скальда в доме ярла придавало его двору особый блеск.

– Это правда, братец? Ты взял в плен скальда? Бьорн откинулся на спинку скамьи и вопросительно поглядел на Рику.

– Она это утверждает, но я еще не слышал ее исполнения. Судя по моему опыту, она скорее способна управляться со скалкой, чем быть скальдом.

Рика, насупясь, смерила его сердитым взглядом, но он лишь улыбнулся в ответ, явно наслаждаясь ее смущением. Голубые глаза Астрид потемнели.

– Покажи нам свой дар, девушка, – понукающим тоном сказала жена ярла. Ее палец пробежал по тонкому кожаному шнурку, на котором висел, спадая ей на грудь, янтарный молоточек. Это было не очень тонкое напоминание о том, что у Рики нет ничего, что хозяйка Согне не могла бы у нее отобрать. – Давай-ка, расскажи что-нибудь из «Хавамала».

Рика в панике посмотрела на Бьорна. Улыбка сошла с его лица, и он погладил ее по плечу.

– Решай сама, – хрипловатым шепотом произнес он. – Я не стану заставлять тебя, если ты не хочешь выступать. Никогда. Скажи лишь слово, и я это прекращу.

Рика крепко зажмурилась. Ну почему Астрид понадобился «Хавамал»? Почему эта жуткая женщина не запросила что-нибудь другое? Теперь они никогда не поверят, что она скальд. Она глубоко вздохнула, набрав воздуха в себя так, что он заполнил ее до бедренных костей, как учил ее Магнус. Это прочистило ей голову и помогло сосредоточиться.

А затем она услышала его голос в своем мозгу.

Глава 5

Это был голос Магнуса, звучный, раскатистый. Он декламировал самый драматичный отрывок из сказаний об Одине. И она ясно услышала его совет, который он повторял ей тысячу раз: «Рика, ты должна верить, что обладаешь властью над всеми, кто находится в пределах звучания твоего голоса».

Она сделает это. Должна суметь.

Плавно и легко Рика поднялась на ноги. Она вскинула одну руку к небу, будто коснулась некоего источника силы наверху. Вторую руку она протянула в переполненный людьми зал. Выждала… Она понимала, что в своем жалком мешковатом платье выглядит всего лишь рабыней, но в мыслях она представляла себя одетой в шелк и сказочный роскошный разноцветный плащ.

Дар скальда… Магнус всегда уверял ее, что она им обладает. Быть скальдом означало гораздо больше, чем хорошая память, приятный голос и способность умело декламировать. Лучшие барды Севера были наделены также бесценной благословенной способностью создавать образ… картину и посылать ее слушателям, чтобы она проникала в их головы, оживала в их воображении.

Если она будет достаточно верить в себя, достаточно раскроется, то ее слушатели увидят то, что видит она, и будут чувствовать то же самое, что она. Пришла пора, подумала она, узнать, действительно ли мантия Магнуса Сереброголосого перешла к ней.

Трудно было сказать, увидели или нет сидевшие в зале ее такой, какой видела она себя, но постепенно, один за другим, они замолчали.

– Слушайте, люди Согне! – Голос ее, низкий и певучий, заполнил большой зал с силой, удивившей ее саму. Она сделала глубокий вдох и продолжала: – Я знаю, что есть на свете дерево ясень, которое простирает свои раскидистые ветви и глубокие корни сквозь девять миров. И имя ему Иггдрасиль.

Тихий рокот прокатился по залу. Она задела какую-то глубинную струну, начав свой рассказ с дерева, объединяющего жизнь миров и связывающего воедино все сферы.

– Пойдемте со мной. Мы отправимся в далекое путешествие по мощным ветвям древа жизни. В самые дальние страны, – продолжала она звать их. И сидящие в зале, все до единого, наклонились вперед. – Мы начнем свой путь с Асгарда, этого священного места, родного дома богов, и Валгаллы, мечты всех отважных сердец, где храбрецы могут жить в радости. – Она ласкала голосом слова и образы и ощущала биение сердец своих слушателей. – Отец богов присоединится к нам, Один Одноглазый, мудрейший из всех, зашагает рядом с нами и будет сопровождать нас в походе сквозь миры, к месту назначения.

Она ощутила связь, ослепляющую, как удар молнии, и острую, как клинок. Не только обычную связь между собой и слушателями, а мистическую пуповину, мостом перекинувшуюся между ними. Рика с наслаждением ощутила, как дрожь побежала по их спинам, и даже те, кто еще не закончил еду, положили на стол свои ножи, чтобы лучше слышать.

– Затем мы отправимся в Эльфхейм, место множества наслаждений, где живут Светлые альвы – волшебный народец, позолоченный светом. Но человеческие сердца могут вынести лишь каплю радости, и наше пребывание там должно быть непродолжительным. Но когда мы станем покидать этот зачарованный мир, легчайшая музыка светлых альвов будет звучать в наших ушах.

Голос Рики плыл над залом, невесомый и нежный. Краем глаза она заметила, что Гуннар слушал с приоткрытым ртом.

– Один торопит нас, и мы спешим в Ванахейм, дом Фрейра, бога-брата Отца богов. Фрейр Златорогий знает, что жизнь рождается из смерти так же, как зерно должно умереть, прежде чем возродится обильной жатвой.

Торжественные кивки приветствовали это утверждение.

– Ветви Иггдрасиля доставят нас в Муспель, первый из миров, но мы не осмелимся войти в его яркий жар. Его границу охраняет некто с огненным мечом, который ждет страшного дня, когда сможет напустить его на мир и сжечь негасимым пламенем.

Рика обвела взглядом обращенные к ней зачарованные лица. Ощутили ли они жар и запах серы, вырывающийся из раскаленных добела утесов?

– Мощный ствол Иггдрасиля проходит сквозь прекрасное царство Мидгард, серединную землю, родину всех людских рас. – Рика произнесла это просто, и слушатели расслабились, узнавая привычное. – В Мидгарде жизнь смертных течет своим путем, и каждого из них испытывает судьба.