Каким-то чудом юноше все же удалось сохранить достоинство, пережить годы унижений и оскорблений, а вот сегодня самообладание едва не изменило ему при встрече с совсем еще девочкой – очаровательной, с сияющими глазами, способной с необыкновенной легкостью кружить головы. Джиллиан Фицджеральд Бьюкенен была таким сладким искушением!

Рейф встал со скамьи, вышел в соседнюю комнату и решительно захлопнул за собой дверь. Почти все помещение занимал большой деревянный ящик, в котором свободно могли разместиться три человека. Молодой человек окунулся в холодную воду, которая обожгла, как внезапный порыв ледяного ветра после нескольких часов теплого дождя.

Баня освежила его тело, но не голову. Сможет ли он и дальше игнорировать женщину, которую любил больше всего на свете?

* * *

Джилли все еще нежилась в ванне, когда раздался стук в дверь.

– Кто там? – крикнула девушка. Нэн стояла с медным ведерком теплой душистой воды, собираясь ополоснуть хозяйку. – Это я, Джилли.

– Открой дверь, Нэн, – попросила Джилли служанку, протягивая руку за ведерком. Передав его хозяйке, та направилась к двери, а девушка принялась ополаскиваться.

Джорджи вошла в комнату, ее взгляд упал на открытую дверь ванной, откуда доносился плеск воды.

– Выпьете чашечку чая, мисс Джорджина? – предложила Нэн. – Нет, спасибо, – отказалась Джорджи. – Я только что пила.

Выбравшись из ванны, Джилли закуталась в большое полотенце. Вытираясь, она крикнула:

– Присядь, Джорджи, похоже, я провела в ванной больше времени, чем ты.

Когда девушка, наконец, обсохла, Нэн помогла ей облачиться в белый с голубыми полосками халат.

Джилли подошла к туалетному столику, на котором Нэн успела разложить все, что могло понадобиться леди: флакончики с духами, коробочки с пудрой, ленты и всякие другие безделушки. Вытащив серебряные шпильки, удерживающие длинные волосы, Джилли принялась расчесывать их. Роскошные темные волосы шелковистым потоком рассыпались по спине. Нэн взяла расческу из рук хозяйки.

– Как вам уложить волосы? – спросила служанка.

– Заплети их в косу. Так удобнее для верховой езды. – Она мельком взглянула на подругу. – Иногда мне хочется покороче обрезать волосы, как у тебя, чтобы за ними было легче ухаживать. – Джорджи недавно обрезала свои длинные волосы чуть ниже плеч. – Но я никак не решусь, потому что знаю – мне будет их не хватать.

Но причина была в другом: обрезать волосы означает лишить себя одной из самых любимых фантазий – Рейф, с расческой в руках, опускается на мягкие шкуры, расстеленные перед пылающим камином; за окнами воет метель и падает снег. В комнату входит она, Джилли, только что вымыв голову и высушив волосы. Медленно и грациозно опускается перед любимым на колени, небрежно отбросив полы халата; он осторожно начинает расчесывать ее волосы…

– Еще не передумала надеть наряд, о котором говорила? – поинтересовалась Джорджи.

Вздрогнув, Джилли с трудом рассталась со своими сладкими грезами.

– Что?

Джорджи повторила вопрос.

– Взгляни на него, – предложила Джилли, ругая себя за мечты, унесшие ее слишком далеко.

Подруга поднялась и подошла к кровати с пологом, на которой лежала амазонка.

– В таком наряде ты затмишь всех, – заключила художница.

– Именно этого я и добиваюсь.

– Правда? – изумилась Джорджи, возвращаясь на прежнее место. – Ты серьезно? – Она понимала, что Джилли собиралась привлечь внимание только одного мужчины – Рейфа Рейборна. От ее внимательного взгляда не укрылась сцена, произошедшая несколько часов назад – подруга была явно разочарована холодным поведением американца. Джилли привыкла к радушному приему везде, где бы ни появлялась. Порой Джорджи даже завидовала ей. А сегодня человек, к которому она страстно тянулась, казалось, возвел невидимый, но непреодолимый барьер.

Нэн заплетала косу, а ее хозяйка сидела, сложив руки на коленях и рассеяно поглаживая золотое с гранатом колечко.

– Он обратит на меня внимание, правда? – тихо спросила Джилли.

Джорджи вздохнула, не зная, стоит ли говорить при служанке о сердечных делах, и решила ответить по возможности нейтрально.

– Каждый присутствующий здесь мужчина обязательно обратит на тебя внимание.

– Лишь бы это сделал Рейф, остальные меня не интересуют. Можешь не стесняться. Нэн никогда не предаст меня. – Джилли одарила служанку взглядом, полным признательности.

– Вы знаете, что я скорее отрежу себе язык.

– А если Рейф не обратит на тебя внимания, – осторожно начала Джорджи, – что ты предпримешь тогда?

– Честно говоря, не знаю.

– Днем он вел себя более чем безразлично, – заключила художница.

– Знаю, – согласилась Джилли. – Не могу понять, откуда этот холод? – Закончив с прической, девушка вскочила со стула и принялась нервно ходить по комнате. Остановившись у окна, выходящего в сад, она устремила свой взгляд на залитые солнцем деревья.

– Рейф никогда не был от меня так далек. Я роюсь в памяти, пытаясь вспомнить, не допустила ли где ошибки, не обидела ли его, но никак не припоминаю ничего подобного.

Джорджи высказала свое предположение:

– Мне кажется, твой возлюбленный не относится к тому типу людей, которые встречают знакомых с распростертыми объятиями.

– Ты права, – согласилась с подругой Джилли, – и если бы это касалось не меня, а кого-то еще, я сочла бы его поведение вполне нормальным.

– Ты хочешь спросить Рейфа, в чем дело?

– Конечно. И я сделаю это, как только останусь с ним наедине.

– А вдруг это окажется невозможным? Но Джилли твердо стояла на своем.

– В таком случае, не остается ничего другого, как самой это устроить. Могу я на тебя рассчитывать?

Художница понимала, что ни в чем не может отказать подруге.

– Ты всегда можешь на меня рассчитывать, Джилли.

– Хорошо. Думаю, самым трудным будет устроить встречу с Рейфом с глазу на глаз.

– Мы обязательно что-нибудь придумаем, я в этом уверена.

Джилли встала и, подойдя к Джорджи, обняла ее.

– Спасибо тебе, – прошептала она и, выпрямившись, скользнула за расписную шелковую ширму, чтобы переодеться.

– Я, наверное, пойду, – сказала Джорджи, поднимаясь.

– Подожди минутку.

Через несколько минут Джилли появилась из-за ширмы в тонком французском белье.

– С мамой непременно случился бы обморок, окажись она сейчас здесь, – со смехом заметила девушка, подходя к кровати, где лежала амазонка.

– Я тоже так думаю, – согласилась Джорджи, думая о том, какой могла быть реакция американца, если бы он увидел ее подругу в таком виде. Смог бы остаться равнодушным? Видит Бог, и сама она в эти минуты любовалась ею. Джорджи уверяла себя, что никому неизвестно о ее истинных чувствах к Джилли, и ей не дано преступить границы дружбы с этой девушкой. Нет, это был ее секрет, и никто о нем не узнает.

– А теперь, – торжественно объявила Джилли, с довольной улыбкой рассматривая себя в большом зеркале, – настало время вынести на суд общества наши с тобой наряды.

* * *

– Какая неожиданная встреча, – заметил Тони, гуляя по парку вместе с Рейфом в сопровождении нескольких борзых.

– Это и в самом деле, как гром среди ясного неба, – согласился с другом американец. Гром, который они никак не ожидали услышать.

– Признаться, никогда бы не подумал, что уикэнд в таком месте может привлечь их внимание. – Тони бросил палку, и собаки устремились за ней. – Положа руку на сердце, – продолжал он, – трудно назвать этот дом подходящим для порядочных англичанок. Просто в голове не укладывается, что нужно в этом месте двум девственницам? Черт знает, что такое! – Подбежали собаки, и он вновь бросил им палку. – А этот Кинсфорд? Он так и караулит очередную жертву!

– У него дурная репутация? – спросил Рейф беспечно.

– Да это самый настоящий прохвост, – заявил Тони. – Его основное хобби – охота за девичьими сердцами. Писательское дело – только прикрытие, держу пари. Женщин привлекают люди этой профессии. А вообще, насколько мне известно, Кинсфорд – самодовольный, заносчивый осел.

– В таком случае, нужно принять меры, чтобы леди вернулись в Лондон, – заявил Рейф. Он успел понять, что за человек этот Кинсфорд, и не испытывал особого восторга от напыщенного, самовлюбленного и ограниченного ловеласа.

– Полностью с тобой согласен. Но как мы это сделаем?

– Поговорим с ними сегодня вечером, после обеда. В этом случае они успеют на утренний поезд и сохранят свою репутацию.

– Великолепно, – одобрил Тони. Друзья не спеша продолжали прогулку по ухоженному парку, пока не добрались до конюшен. – Было бы еще неплохо предостеречь Кинсфорда.

В этот момент внимание друзей привлекло что-то ярко-красное, мелькнувшее за деревьями.

– Похоже, это твоя подруга, – с усмешкой заметил Рейф.

– Ты не ошибся, – согласился друг, помахав рукой любовнице.

– Жаль только, что она замужем.

– Почему? Видит Бог, мне будет не хватать Наташи, когда все это кончится, – сказал Тони со вздохом. – Но жениться на такой женщине, как она…

Американец удивленно приподнял брови.

– Не смотри так осуждающе, Рейф. Ведь ты прекрасно знаешь, что мы оба относимся к той категории мужчин, которые никогда не женятся на любовницах.

– А если вы полюбите друг друга?

– Господи, дружище, ну и шутник же ты! – воскликнул Тони. – Это вряд ли случится. Наташа – изумительная любовница, изобретательная и чрезвычайно горячая в постели. Но я далеко не первый, с кем она изменяет мужу, да и не последний. Будь Наташа моей женой, я, скорее всего, убил бы ее. Меня совсем не прельщает перспектива всю жизнь ходить рогоносцем, мой друг. Нет. Если уж я кого-нибудь поведу под венец, то только хорошо воспитанную девушку, для которой буду первым мужчиной. – В голосе молодого человека звучала уверенность.