Дикси словно почувствовала его присутствие. Синие глаза распахнулись, но она сразу же отвернулась, чтобы смахнуть слезы.

Ченс видел, что ей не по себе, из-за того, что ее застали в минуту слабости, да и преследование могло напугать кого угодно. Он облокотился о перила рядом с Дикси, бездумно обозревая укрытую снегом землю. В воздухе, мерцая, кружились снежинки.

— Мне следовало сказать тебе, что я собираюсь звонить твоему отцу, — спокойно произнес он.

Она сердито фыркнула:

— А, правда, что ты не женился, потому что так и не смог забыть Ребекку?

Он стрельнул в нее взглядом:

— С чего ты это взяла?

— Так что?

— Нет. — Он снова устремил свой взгляд на долину. — Просто пока еще не встретил ту, на которой захотел бы жениться. Ты всегда задаешь такие личные вопросы?

— Да.

Ченс понял, что она предпочитала выводить его из себя, лишь бы избежать ответных откровений:

— Что насчет тебя?

— А что насчет меня?

— Почему ты так и не вышла замуж?

— Я ещё слишком молода для брака, — приосанившись, дерзко ухмыльнулась она.

— Неужели? Это в тридцать-то?

— Мне только двадцать девять, и ты это знаешь. — Её пробрала дрожь, и она крепче обхватила себя руками. — Тут такая холодина. — Дикси повернулась, намереваясь вернуться в номер.

Безотчетно, он схватил её за руку, чтобы задержать:

— Ты боишься, и это нормально. Мне бы не помешало знать, что тебя так напугало.

Она поймала его взгляд:

— Угу, не помешало бы. Только ты заявил, что тебя это не интересует. Тебя ведь наняли посадить меня в самолет и отправить назад в Техас.

Высвободив руку, она вернулась в номер, высоко держа голову и слегка покачивая бедрами, и захлопнула за собой дверь.

Наблюдая за тем, как уходит его подопечная, Ченс тихо чертыхался. Боннер предупреждал, что Дикси попытаться втянуть его в свои игры. Ну и что если она рассказала ему свою версию событий? Где гарантии, что она сказала правду?

Даже сознавая всё это, Ченс понимал, что уже подпустил Дикси слишком близко.


Глава 8


Когда Ченс вошел с террасы в комнату, раздался стук в дверь. Дикси сказала себе, что не голодна, но как только служащий отеля поставил на стол то, что в меню называлось «Фирменное блюдо Монтаны», от запаха еды в животе у нее заурчало.

— Пища, — предложил Ченс после ухода юноши, словно протягивая ей оливковую ветвь.

Дикси все еще злилась на него, но аромат еды был слишком привлекателен, к тому же она разглядела что-то сильно напоминавшее пирог. Она любила пироги. А Ченс это знал.

Они уплетали бургеры Буффало, картошку фри и шоколадные молочные коктейли Мусс-трекс в тишине.

— Я решил, что тебе это понравится, — нарушил тишину Ченс, протягивая ей кусок пирога. — Черничный, местная гордость.

Она взяла кусочек. Вкусная еда немного ослабила ее гнев. Ну и то, что Ченс, кажется, пытался ее задобрить.

— Неси свой пирог сюда, — сказал он, встал и направился в гостиную, где уселся в одно из мягких кресел с откидывающейся спинкой. Собака плюхнулась у него в ногах, дабы во сне переварить оба слопанных бургера.

— Ну, рассказывай, что же происходит на самом деле, — произнес Ченс, когда она присоединилась к нему.

Дикси наколола на вилку кусок пирога и съела его.

Ченс откинулся назад, сосредоточив все свое внимание на ней.

— Дикси, поговори со мной. Почему кто-то пытается тебя убить?

Нет никакого смысла рассказывать, попыталась убедить себя Дикси. Даже если Ченс и поверит, ему заплатили за то, чтобы усадить ее в самолет в течение сорока восьми часов. Отец, очевидно, решительно настроен вернуть в Техас блудную дочь — тем или иным путем.

Дикси взглянула на красивое лицо Ченса, и ей стало страшно. Неужели она собирается совершить самую большую ошибку в своей жизни?

По крайней мере, эта ошибка будет последней.


Ченс ждал, вспоминая, какой упрямой Дикси была в детстве. А она не так уж сильно и изменилась, осознал он. Дикси злилась на него, и не удивительно.

— Позволь мне облегчить задачу, — предложил он. — Что за тип преследовал нас на шоссе?

Она на мгновение прикусила нижнюю губу.

— Рой Боб Джексон. Он работает на отца.

— И? Ну же, я знаю, это не все. Парень явно хотел с тобой о чем-то поговорить.

Дикси отвела взгляд и вздохнула.

— Он, скорее всего, просто хочет вернуть свое обручальное кольцо.

Ченс выругался.

— Твой жених? И тебе не пришло в голову упомянуть об этом, пока он гнался за нами?

— Это длинная история.

— Не сомневаюсь, — покачал головой Ченс. — Настолько длинная, что ты забыла сказать, что выходишь замуж.

— Я не выхожу за этого ублюдка.

— Он подарил тебе кольцо.

— Нет, положил его в мой Рождественский чулок.

— Ты уже заглянула в свой Рождественский чулок? — нахмурился Ченс.

Дикси состроила гримасу.

— Ты прекрасно знаешь, что я никогда не могла дотерпеть до Рождества.

Он и забыл, как она вечно крутилась вокруг дерева и трясла свертки.

— Выходит, парень оставил кольцо и записку с просьбой выйти за него? Романтично.

— Он просто не смог сделать этого, глядя мне в глаза.

— Значит, ты не дала ему ответ?

— Моя жизнь немного усложнилась сразу после этого.

Ченс покачал головой, не веря своим ушам.

— И ты с ним даже не поговоришь?

— Он работает на моего отца. И врал мне. Уверена, папочка подослал его, решив, что мне нужен муж, — произнесла она и отвела взгляд, словно смутившись того, что из нее сделали дуру.

Боннер ничему так и не научился. Может в этом причина разногласий между дочерью и отцом?

— И где обручальное кольцо сейчас?

— В моей сумочке.

Он поднял бровь.

— Ты его просто случайно захватила с собой? Должно быть, обдумывала, принять ли предложение.

— Я собиралась швырнуть «подарок» ему в лицо.

— Сказала бы раньше, я мог бы остановить пикап.

— Насколько я понимаю, отец послал Роя Боба, чтобы тот попытался убедить меня обо всем забыть.

— Обо всем? — спросил Ченс. — О двух мужиках, которые набросились на тебя в гараже?

— Я была в библиотеке, проводила исследование, — кивнула она.

— Исследование? То есть типа как для работы?

Она вздохнула.

— Знаешь, меня по-настоящему бесит, что ты видишь во мне младшую версию моей сестры. Я работаю на газету.

— Не знал, что у Боригарда есть газета. — Он поспешно рассмеялся и вскинул руки. — Шучу.

Дикси наградила его убийственным взглядом.

— Так уж случилось, что журналистика — моя специальность, и мне чертовски классно удаются журналистские расследования. Даже награды есть, черт тебя подери.

Кажется, вспышка гнева развеселила его.

— Считаешь, что я не смогу получить работу, пока отец не принесет ее мне на блюдечке?

— Прости меня, ладно? Расскажи лучше о своем исследовании. Это для газеты? Возможно, из-за него на тебя и напали.

— Нет, это было личное.

Ченс изогнул бровь, в его глазах уже читалось сомнение. Дикси замешкалась. Неужели нет ни малейшей надежды, что она сможет убедить его в том, что говорит правду? Иначе Ченс Уокер, бывший ее героем с двенадцати лет, просто окажется очередным мужчиной, обманувшим ее ожидания.

Этого она не вынесет.

Ченс постарался не выказать удивления, когда услышал, что у Дикси есть настоящая работа. Но после всех рассказов Боннера о младшей дочери, кто бы его осудил?

Почему старик не упомянул, что Дикси специализируется на журналистских расследованиях? Несомненно, Дикси не так проста, как ему позволяли думать. Болтливая, упрямая девочка превратилась в женщину с чертовски вспыльчивым характером и силой воли, которую он от нее уж никак не ожидал, учитывая семейное состояние и социальный статус.

— Совсем недавно я выяснила, что ничего не знаю о своей семье, — произнесла она.

— И? — кивнул Ченс.

— И это меня убьет, если не смогу убедить тебя помочь.

Он тряхнул головой, чтобы прояснить мысли.

— Погоди минутку. — Ченс почесал затылок. Он надеялся, что возможной причиной похищения могло стать некое журналистское расследование. — Хорошо, дай-ка мне разобраться. Это имеет какое-то отношение к твоей родословной?

— Могла бы догадаться, что ты не поймешь, — отрезала она и направилась к окну.

— Прости. Я пытаюсь понять.

Дикси отвернулась от окна.

— Напавшие искали результаты моих исследований и фотографии.

— Фотографии?

— С них все и началось, — раздраженно вздохнула она. — Я нашла три старые фотографии в шкатулке для украшений, которую дядя Карл подарил мне на шестнадцатилетние. Он сказал, что нашел ее, но я догадалась, что она принадлежала моей маме, увидев реакцию отца на эту вещицу. — Было видно, что к ее горлу подступают слезы. — Это единственная вещь, которая осталась у меня от мамы.

Ченс ждал, затаив дыхание, пока Дикси сходила за сумочкой, открыла ее и достала оттуда маленький конверт. Из него же она вытащила три черно-белые фотографии.

— Те, кто напал на тебя, не забрали фотографии? — Он не смог скрыть нотку сомнения в голосе.

— Они оставили сумочку в машине, в то время как сами отправились искать материалы расследования в доме, — сказала она и с явной неохотой протянула ему фотографии.

Он взял их с той же осторожностью, что и Дикси — так, будто они могут распасться на кусочки.

— Фотографии были спрятаны под бархатной подкладкой шкатулки. Я бы никогда их не нашла, если бы не уронила ее и не увидела торчащий краешек фотографии.