разговаривал по телефону при ней. Она точно знает, что в это время он должен быть здесь.

Охранники не задерживают ее: уже привыкли к таким визитам, — поэтому Рада спокойно поднимается этажом выше. На

второй. Навстречу ей попадается разухабистая девица, шагающая по коридору с задумчиво-счастливым лицом.

Вышла она из кабинета Геры, само собой. Больше ей появиться неоткуда.

Рада вспыхивает, хотя ей не нужно волноваться. Она за утро столько в себе перекрутила, переварила… Решение принято.

Оно окончательное и бесповоротное, только надо сообщить о нем Гергердту. Или не надо? Уже сомневается, правильно ли

делает, что собирается сказать ему все в лицо, а не по телефону.

Кладет ладонь на ручку двери и медлит. Чувствует себя так, словно ее повесили на собственных нервах, но набирается

смелости и быстро заходит в кабинет. Сразу проходит дальше на несколько шагов от двери, точно боится сбежать раньше

времени.

Гергердт стоит к ней спиной, прямо у стола. Он по пояс голый. Рада видит его отражение в зеркало. Он удивлен. Явно не

ожидал ее. Держит у лица зажигалку, собираясь прикурить, но разворачивается и вытаскивает сигарету изо рта. Рада

смотрит на него, и что-то внутри обрывается. Ей всего лишь нужно сказать Гере, что между ними все кончено. Но от мысли,

что он трахался сейчас тут с той девкой, по спине проходит горячая волна. Румянец заливает щеки. Как он мог, после всего,

что между ними было… Хотя неважно. Но ноги сами несут вперед, и рука будто сама поднимается и бьет его по щеке.

Гергердт в недоумении. У него даже не находится слов, что кажется невозможным.

— Ты чё укурилась сегодня? — грубо спрашивает он и тут же зарабатывает вторую оплеуху. — А-а, то есть посуду мы не

бьем, если что — сразу по роже. Тоже вариант. Не знал, что ты любишь погорячее. — Зажимает сигарету губами и

подкуривает.

Рада теряет все слова. Заготовленный монолог рассыпается, превращаясь во что-то несуразное. На языке одни

междометья.

— Никого тебе «погорячее». Мы больше не будем встречаться. Все. Никогда больше не будем встречаться. — Почему-то

дыхания не хватает.

— А чего так? — как будто равнодушно спрашивает он, не вынимая сигарету изо рта.

— Я так решила. Повстречались и хватит.

— Решительная. Решила она.

— Я серьезно. Мы больше не увидимся. А тебе и скучать некогда будет, как я поняла.

— М-м-м, понятливая. — Выпускает дым. — И даже вещи свои из моей квартиры не заберешь?

— Нет, можешь их Петровне отдать, пусть загонит по спекулятивной цене.

У Гергердта звонит сотовый. Рада, воспользовавшись этим, спешит покинуть кабинет. У двери коротко кивает и бросается

прочь.

— Я задержусь, форс-мажор у меня, — говорит он в трубку. — Нет, не сильно. Не сильно… — выдыхает он и бросает

сотовый на стол. — Попил, бл*ть, кофе. — Кладет сигарету в пепельницу и поднимает со стола белую рубашку, которая лежит

в луже кофе, и бросает ее в урну.

Сначала нужно заехать домой переодеться, вернее, одеться. Потом у него дела. А потом он разберется с Дружининой.

Рада выскакивает на улицу. Проливной дождь хлещет в лицо. Господи, пару минут назад с неба падали одинокие капли.

Она в этом клубе пробыла всего несколько минут. За это время разразилась целая гроза.

Дружинина бежит туда, где оставила машину — к соседнему зданию. Но там ее машины нет. Рада в растерянности

застывает, мокнет под дождем, потом взбегает на крыльцо и, прячась под козырьком здания, достает из кармана телефон.

— Антон, у меня машину угнали.

* * *

К Дружининой Гергердт смог вырваться только к вечеру. Весь день она не отвечала на его звонки и на СМС-сообщения

тоже не реагировала. Разумеется, и сейчас дверь не открывала. Но она дома, в этом он уверен. Ее машина, серебристый

Nissan Murano стоит около дома. Капот еще теплый. Видимо, недавно откуда-то приехала.

Первое сообщение с просьбой впустить его Рада игнорирует.

Тогда Гера пишет второе. Оно короткое, но внушительное:

«Дверь вынесу».

Молчание. Он и не сомневался. Что ж, тогда пусть ловит еще одно:

«Взорву соседей».

Кроме шуток. Настроение у Артёма совсем не радужное, тут уж не до иронии.

Дружинина отвечает быстро:

«Я вызову полицию».

Напугала. Смешная...

«Вызывай. Я им денег дам и скажу, что у меня тут баба с любовником трахается, они мне еще помогут».

Рада открывает дверь. Не сразу, но открывает. И придерживает ее, явно не собираясь пускать Гергердта за порог.

— Зачем ты пришел? — спрашивает и пытается скрыть растерянность. Хотя нет, это не растерянность. Тут что-то другое.

Не растерянность или неловкость. Опаска? Беспокойство? За себя?

Артём опускает взгляд, скрывая под ресницами лютую ярость.

— Не на пороге же толкаться, — и беспечно пожимает плечами.

— Я тебе все сказала, — Рада не отступает. Не обманывается его спокойным тоном.

— Ты — возможно, а я еще не все сказал. — Гергердт устремляет взгляд сквозь дверной проем, вглубь квартиры. Ясно

дает понять, что точно вынесет дверь, если Рада не впустит его сама.

После некоторой заминки Дружинина отступает, пропуская его.

А он проходит мимо нее, в гостиную и застывает посреди комнаты. Ждет. Рада все еще мешкается у входной двери. Да,

напрасно она ждала, что Гера скажет все, что хотел, у порога. А потом развернется и уедет.

Она проходит следом и впервые жалеет, что так и не удосужилась купить диван. Сейчас бы забиться в него, в самый

уголок.

— Кофе? — спрашивает и бессмысленно оглядывается, словно ищет, куда бы спрятаться. Но спрятаться негде.

Разумеется, предлагая Гере кофе, действует она не из вежливости. Ей хочется увести Артёма на кухню и там

отгородиться столом, спрятаться за чашкой, отвлечется. Гера выговорится, пока будет пить свой кофе, а потом уйдет

домой. Нужно поскорее выпроводить его. Нужно убедить его, что все кончено. Ну почему он не понимает с первого раза?

— Не-е-т, — протягивает он и недобро ухмыляется. — На сегодня кофе я уже напился. А теперь расскажи-ка мне, дорогая,

что это за истерика? — с нажимом произносит он. Так словно давит ей на плечи. Его «дорогая» сжимает ей виски тупой

болью.

— Где ты видишь истерику? — Не подходит близко. Замирает у стены и скрещивает руки на груди. — Нам говорить не о чем.

Я тебе все сказала. Я встречаться с тобой не хочу. Хочу, чтобы ты исчез из моей жизни.

— Ну и?..

— Что? — вскрикивает она, теряя терпение. Кровь приливает к щекам, глаза блестят лихорадочно. — Я тебе мало сказала?

Зря она повысила голос. Это, кажется, взбесило Гергердта. Он подходит к ней. Давит на нее взглядом, чуть-чуть

пригибаясь. Лишает ее личного пространства, заставляя вжиматься в стену.

— Тебе сон плохой приснился? Или звезды нагадали, что сегодня срочно надо замутить расставание? Нет, так не пойдет. Я

уж не говорю, что по роже ни за что получил.

— Артём, я не хочу с тобой встречаться. И дело не в том, спал ты с той девкой, или нет — упрямо повторяет она.

— Это очевидно. Ты же даже не спросила ничего. Предоставила мне право самому догадаться. Я и догадался. Ты хотела

представление — ты его получила. Правда, сцена какая-то дешевая совсем вышла, но ладно. В чем проблема?

Рада меняется в лице. Упрямство уходит, и в глазах ее появляется что-то ему незнакомое. Она кладет ладони на его

плечи. Несмело. Едва касаясь.

— Артём, оставь меня. Оставь. Я прошу тебя. Это не представление. Я не хочу с тобой быть. Я не могу. Пожалуйста, прошу

тебя, оставь меня в покое, — молит она, вцепившись в его кожаную куртку. Ты хочешь поиграть в настоящие отношения, но

это не со мной. Найди себе другую. Не со мной.

А он усмехается:

— Что тебя смущает?

Смущает? Рада издает истеричный смешок и бросает случайный взгляд на часы. Гергердт не оставляет этот жест

незамеченным, и весь едва уловимо меняется. Подтягивается, что ли, напрягается. Медленно поворачивает голову к двери.

И возвращает взгляд к Дружининой. Чуть наклоняет голову набок. Он смотрит на нее остро, угрожающе. В черных глазах

понимание. Догадка.

— А давай кофе, — едко улыбается. Пальцы вцепляются в бегунок молнии, и Гера расстегивает куртку. Все его движения

нарочито неспешные и точные. Он возвращается в прихожую, вешает куртку на вешалку, проходит на кухню.

К горлу подкатывает тугой ком; Рада уже не хочет поить Артёма кофе. Она хочет, чтобы он ушел. Немедленно! Ему пора

уходить. Антон имеет дурную привычку приходить раньше.

Дружинина идет вслед за Герой. Тяжело опускается на стул. Сцепляет пальцы и яростно ищет убедительные слова, чтобы

выпроводить его.

Дверной звонок разрывает тишину. Рада вздрагивает и вскакивает с места. Смотрит в сторону двери, но не решается пойти

открыть ее. Почему-то застывает, как каменное изваяние.

Гергердт смеется и, как будто удивляясь, спрашивает:

— Гостей ждешь? Мармеладка, ты что уже и с Антошкой замириться успела? Ну даешь! Мне прям взгрустнулось.

Дружинина слышит второй протяжный звонок и мечтает о том, чтобы Антон ушел. Вдруг он разозлится и уйдет. Было бы

хорошо.

Теперь у нее разрывается сотовый. Он лежит в заднем кармане джинсов, но у Рады нет сил и смелости достать телефон.