— Нет, Пен, просто мне неприятно.

— И этим ты вновь и вновь даешь ему повод себя передразнивать.

— Надеюсь, после сегодняшнего дня я его больше не увижу.

Пенелопа картинно возвела руки к небу, как бы подтверждая и поддерживая слова сестры. Но потом ей надоело просто сидеть и наблюдать, проповедь подходила к концу, семейный склеп уже был подготовлен принять еще одно тело в свои холодные объятия, и похороны можно было считать оконченными. И это показалось слишком банальным для барышни, и она решила тихонько изучить собравшуюся публику, наверное, просто из скуки. В одинаковом убранстве мужских пиджаков и женских платьев, которые едва шевелились, а народу было прилично, кто-то из джентльменов на задней лаве осторожно коснулся полов своей шляпы, Пенни приросла к земле, ей показалось, хотя НЕТ! она вполне отдавала отчет, что видит воочию мистера Мартина. Но потом несколько разодетых во все черное дам, выступили вперед и закрыли от девушки ее видение, а затем и само видение со скамьи испарилось, когда Пенелопа снова смогла беспрепятственно рассматривать скорбящих.

Он здесь!?

Уже у самого выхода, ее уха коснулся приятный мужской шепот:

— Здравствуйте, — но видимо говоривший это, тотчас отошел от ошеломленной девицы, растерявшейся всего на минуту, потом она снова отыскивала знакомое лицо в толпе, покидавшей стены собора. Но было это потом, а сейчас она успела сделать для себя еще одно открытие:

— Роберт, ты должен подойти к матери, — звучал мягкий женский голос.

— Дорогая, я бы с радостью, но…

— Мистер Файнел, решайтесь, а я пока побуду с кузиной… и моя Эдит, она сможет поддержать Барбару.

Молодой джентльмен, а вернее младший сын Эммы Файнел, заколебался. Насколько известно ранее, его опрометчивый брак не одобрили, а он в свой черед порвал на время всякое общение с родными. Пенелопа не возражала против женитьбы, а посему она с легким сердцем повернулась к нему лицом и улыбнулась, он узнал ее:

— Кузина Пенни, — искренне удивился Роберт, — Барбара посмотри, кто очутился подле нас…

Молодой мистер Файнел встал и все представители мужского пола последовали его примеру, дамы приветствовали ее, выражая сдержанную радость. Затем Роберт завел разговор в той манере, к которой был склонен с самого детства:

— Дорогая кузина, присядь, нужно мне с тобой потолковать. Как нынче обстоят дела у дядюшки и тетушки? Как чувствует себя леди Файнел и братец Мориссон?

На эти вопросы Пенелопа ответила, что отец вернулся из Франции, мать чувствует себя хорошо, леди Файнел вполне здорова, если не учитывать нынешнего скорбного ее настроения, а Мориссона она видела накануне погребальной церемонии, и он был в приподнятом настроении, как ей показалось.

— Его можно понять… сколько времени сносить родительскую опеку, я с ним виделся иногда на скачках и бедняга постоянно жаловался… впрочем, теперь это уже не важно.

— А леди Файнел знает, что ты здесь?

— Нет, я пока… я приехал сразу, как прочитал в «Утреннем вестнике» о смерти отца.

— Тогда ты должен подойти и поговорить.

— О, после церемонии, может завтра, милая кузина, думаю сейчас леди Файнел и так огорчена, а я побаиваюсь попадаться ей на глаза.

Тем не менее, горе горем, а пора и о вежливости вспомнить. Роберта вдруг осенило, что он до сих пор не представил никому из его друзей свою кузину, хотя некоторые из них косвенно и были с ней знакомы.

— Вот я глупец, милашка Пенни, разреши представить тебе мою супругу Барбару (которая покраснела от волнения одолевшего ее), свояка Френка Миллса, невесту его — Эдит Мэлон, Джона Мэлона и миссис Мэлон. Все они на добровольных началах подставили свое плечо, чтобы я и Барбара утешились.

— Мистер Мэлон, рада еще раз с вами свидится, хотя сейчас мне неловко припоминать каких глупостей я наговорила в прошлую нашу встречу.

— Так вы знакомы? — удивился Роб.

— Я танцевала единожды с мистером Мэлоном на балу в Моулде.

На что Джон учтиво поклонился даме, одаривая ее застенчивой улыбкой. Эдит и миссис Мэлон так же учтиво поздоровались, желая показать, что прежде знакомы с ней. Тут очередь дошла до Барбары, которая призналась, что много лет назад училась вместе с Пенелопой, правда тогда она была пухленькой и поэтому стеснялась остальных девочек.

Знакомство приняло наилучший характер, и всем присутствующим было чего сказать, поэтому Роб выразил надежду увидеть тетку и кузин у себя в Лондонском особняке, который они, намедни, приобрели для выездов. Пенни в свою очередь пожелала ему удачи и морально подтолкнула поговорить с матерью.

После церемонии, вернее по ее окончанию, когда толпа поредела, и в церкви присутствовали родственники, к нашей компании присоединилась Джулия, которая всячески старалась не оставаться наедине и оградить себя от неожиданных встреч с Рупертом. Поскольку и ей не было нужды долго раззнакамливаться, то после того как преподобный Миллс произнес несколько полагающихся фраз, они продолжили разговор. Роб несколько минут постоял возле матери, а потом вернулся с новостями, что дама снизошла до милости посетить чету Файнелов на *** стрит, в их особняке.

Джон Мэлон набрался смелости, чтобы заговорить с Джулией, теперь выражение ее глаз не казалось таким отсраняюще-властным и разговор вышел у них не сколько на словах, сколько говорило само сердце:

— Мисс Джулия, я рад этой нашей встрече, признаюсь, как Моулдский бал не выходит у меня из головы, — а про себя, возможно, добавил, что оказался в таком неловком положении тогда, выставил себя полнейшим профаном по отношению к леди.

— Рада это слышать, — впервые гордячка отозвалась с одобрением, тем самым подбадривая нерешительного мужчину, она и дальше хотела продолжить разговор, сломать лед, который тогда напустила на себя, — Моулд — красивое место, да и его обитатели доброжелательны и гостеприимны.

— А чудесные вечера в Фортенхолле, я никогда не слышал исполнение романсов столь профессионально… — дальше продолжать ему не позволило нечто зарождающееся внутри.

— Я трудилась над исполнением многие годы, надеюсь еще представится один-два вечера, и я спою те песенки про бравых Мери Лу, которыми тогда пренебрегала.

Пенелопа стояла позади этой парочки и радовалась благоразумию сестры, впервые она гордилась Джулией, которая преодолела свои предрассудки, относительно достойных людей.

ГЛАВА 7. Последний рыцарь

Впрочем, случилось так, что дамы Эсмондхэйл воспользовались приглашением и нанесли визит семье Файнелов на улице Чисвил-стрит. Миссис Эсмондхэйл согласилась на этот шаг не сразу, пришлось переговорить кое с кем и выяснить, что сама Эмма собирается увидеться с сыном и невесткой, и посмотреть в какой обстановке они проживают. Особого веселья не предполагалось, но после обеда и разговора в гостиной, Джулию упросили сыграть одну-две мелодии для поддержания беседы. Усевшись за рояль, девица долго и тщательно просматривала нотную тетрадь, пытаясь определить, что ей по душе, тем временем к ней приблизился Мэлон, который все время следил за ней. К даме он оказался ближе всех, удобно ему было наблюдать за ее тоненькими пальчиками и тут же воздать дань восхищения игрой. Мисс Джулия тоже не роптала, она попросила помощи у него в выборе мелодии. Что побудило девушку поступать так, даже автору неизвестно, хотя возможно тщеславие быть замеченной тогда упивалось наслаждением от столь внимательного кавалера.

Развеяв скуку музыкой, общество повеселело. Заговорили о вещах насущных и будничных: жизнь четы Файнел, о выгодной сделке Мэлона, его капитале, о свадьбе Миллса и Эдит, о сэре Мориссоне и его выходках. Богатство Мэлона заинтересовало Джулию и Диану, это побудило дам продолжить разговор о его персоне и оказалось, что молодой хозяин успел переделать дом и теперь это очень красивое и уютное местечко.

Вечер удался на славу и, расходившись, гости очень желали встречаться и в будущем. Джон Мэлон счел своим долгом сопроводить дам Эсмондхэйл до дома леди Файнел. Улицы оказались запружены, и пришлось ехать окольными путями, и во время этого путешествия приключилась одна принепреятнейшая история.

На проулке *** выехал навстречу экипажу красивый фаэтон и во весь упор помчался на них. Кучер кэба, в коем прибывали дамы, к счастью был справным малым и баз ощутимых неудобств быстро перестроился, тогда как Мэлон не сумел справится со скакуном, и тот рванул так резко, что всадник свалился наземь.

Какой ужас!

Джулия и Пенелопа первыми выскочили из экипажа, дамы наблюдали за случившимся и немедленно поспешили на помощь. Вслед за ними вышла и сама Диана, крайне растерянная. Нужно было что-то делать, но две женщины не привыкшие видеть кровь, сами чуть ли не свалились в обмороке, старшей дочери пришлось нелегко: оттянуть ее спутниц и попытаться оказать помощь пострадавшему. Джулия стояла крепче на ногах, поэтому, они с кучером усадили ослабевшую Диану обратно в экипаж. Сестра ее, сняв шейный платок Мэлона, перевязала им голову, но он до сих пор не пришел в сознание. Что же делать и как поступить лучше? Отвезти Мэлона домой, но как это сделать без ущерба его здоровью, ведь от тряски ему может стать еще хуже?

И тут же цокот копыт известил о всаднике, который завидев непривычную картину, сразу спешился и подбежал к раненому. Незнакомцем оказался Генри Мартин, который не обратил внимания на неловкую ситуацию, осведомился, как обстоят дела.

— Его опасно перевозить через весь город, — заявил он, — лучше доставить в ближайшую гостиницу, я сам этим займусь.

Помощь Генри казалась бесценной: он сам уложил больного в кэб, подле которого тут же подсела Джулия и вместе с ней Диана, Пенелопа взобралась на козлы. Лошадь Джона Генри взял за поводья, и вся кавалькада двинулась к гостинице «Подкова и цветок короля». Следующим героическим поступком, совершенным Генри, стало его предложение уступить свою комнату раненому.