Поля были все вспаханные и засаженные, много прекрасных угодий под выпас многочисленного поголовья овец, коз и большого рогатого скота. Более детально описания исходили из уст мистера Джонсона, любителя похвастаться своими познаниями в ведении хозяйства в этом краю. Блистая осведомленностью, он изрек, что некий Стингли благодаря напутствиям покорнейшего слуги и друга Чарльза Джонсона, который советовал только беспроигрышный вариант, возымел прекрасный урожай пшеницы, а все потому, что приобрел рентабельные угодья какого-то там Ленсона. В общем, этот Стингли увеличил доход и задумался над приобретением еще и скота. А все это и, только это, благодаря стараниям мистера Джонсона, эсквайра. Хотя последний предполагает, что на этом нельзя останавливаться, новое время диктует новые законы жизни, и если в следующем году проложат новую железнодорожную ветку до городка N, то таким образом расходы на доставку уменьшаться, а вырученные деньги должны пойти на оснащение лучшей механизацией: к примеру, обновить поливалки или плуг. Промышленники ныне сколачивают приличные богатства, если б не эти чудовищные хлебные законы, в этом плане эсквайр был либералом — «Они кощунственно велики, и зачем убивать быстроразвивающиеся отросли за счет обогащения зажиревшихся земледельцев, не желающих шевелить пальцами. Ведь уже давно все знают, что повышение урожая на прямую зависит от усовершенствований…»

— Аминь! — в пылу речи заключил он, не желая наскучить своей гостье и принялся сердито сверкать стеклышками, додумывая недосказанное.

— Но мы отвлеклись от основного разговора, — разгневался Чарльз сам на себя, меняя ход размышлений, — любования окрестностями Белстона и самим домом займет, пожалуй, целый день, хотя это того стоит, там до моря рукой подать и тебе почти девственные угодья и озерцо (правда оно подзаброшенно и напоминает больше пруд). Короче сказать, я основываюсь на том — если наша гостья, милая фея низин Беркшира, желает посмотреть на помпезность, ветхость и первобытность, можно организовать пикник. Я давно обещал запускать воздушного змея вместе с Эдвином и Бетти, а вы прогуляетесь. Ничего особенного мы устраивать не будем, обойдемся холодными закусками, мы ж не обжоры…

— Да, дорогой, хотя я бы отложила пикники в окрестностях Белстона до полной его реконструкции, особенно столовой и людских построек, чтобы выпить чаю, как подобает деревенской аристократии, но этого еще ждать год или более.

— Да, миссис Джонсон, — согласился Генри, а потом обратился к Пенелопе, — мисс Эсмондхэйл, для меня будет честью, если вы посетите Белстон— хаус и все прилегающие к нему земли. Хотя мне еще неловко приглашать туда гостей, но одно ваше присутствие озарит даже Стоунхендж.

— Благодарю, хотя я так мало заслуживаю подобной чести, и если погода и желания собравшихся будут благоприятны, согласна посетить все, что вы пожелаете показать.

— Премного благодарен…. Чарли, мой дом к твоим услугам.

Мистер Джонсон сложил руки на груди и пошевелил пальцами в знак согласия и довольства проделанной работой — все складывается fort bien[20], как говорят французы.

Они катались до самого обеда, а потом упрашивали Мартина остаться и отобедать в Блекбёрд-хаусе и сыграть партию в шахматы с Чарльзом, но он отказался, к превеликому огорчению четы Джонсонов, зато Пенелопа такой его поступок одобрила, уж очень ей как-то неловко в его присутствии.

А после обеда, сославшись на усталость, она поднялась в свои апартаменты, хотя еще раз спускалась на семейную молитву перед сном. Мистер Джонсон немного был огорчен, во-первых, ему не с кем было сыграть партию в шахматы, ни в бридж, во-вторых — провести некий маневр и кое-что выведать, ведь тропки к сердцу быстро зарастают сорняком отчуждения и охлаждения, пришлось довольствоваться ему удовлетворительным чтением Бетти.

В своих апартаментах бродила Пенелопа без сна, в раздумьях, пытаясь разобраться в чувствах: вчера — тревога, сегодня — интерес, смятение…

«Уже и не девчонка, не дебютантка во время первого сезона, а все равно смутилась, стоило джентльмену обратить на меня внимание».

«Это все страх», — внес свою лепту рассудок.

«А может больше…», — нашептывало сердце.

— Я едва с ним знакома, и не так влюбчива, как сестра, или кто другой, — твердо сказала она себе, — мне нужно быть настороже, как бы Генри не оказался таким же красивым негодяем, каким предстал в свое время Ричард.

Приняв решение, сторонится всякого участия, кроме самых необходимых знаков вежливости и учтивости и не более, она даже на всеобщей молитве пожелала себе всякого благоразумия и трезвости ума… и сердца.

ГЛАВА 4. Неожиданное признание

«Занятиями полезными мы обогащаем копилку нашей мудрости» — так было написано в одной из книг, которыми Сюзанна занимала вечерний досуг. Пикник к тому времени был запланирован на первое мая, если только дождь не пойдет, мистер Мартин заезжал два раза, чтобы отобедать и один раз согласился выпить чаю и поседеть до шести-семи, чтобы сопроводить Джонсона до его пашен, которыми последний хвастался.

Пенелопа держалась с ним представительно, не проявляя никакого интереса в общении, стараясь лишь поддерживать беседу, но никак не вовлекать собеседника и не предоставлять удобного момента, располагающего к более обоюдному разговору. Это он заметил еще при первом визите после прогулки, ибо тогда нередко заговаривал с ней, но сухие, скучные ответы, или равнодушие к смыслу не ободряло и погашало всякий последующий интерес. Выражение лица джентльмена переменилось, прибыв в прекрасном расположении духа, уезжал задумчивым. Потом два дня не появлялся, а во второй раз его чуть не силком привел Джонсон, возмущенный тем, что о нем забыли и не навещают. В этот раз разговор их был скупее скупого, а в третий и того хуже — поздоровались, обменялись мнениями о погоде, попрощались.

Чарльз негодующе читал газеты, громко перелистывая их и постоянно отдергивая, а Сюзанна принялась вкрадчиво разузнавать, чем заслужил такое невнимание Генри:

— Дорогая Пенелопа, наша жизнь в деревне прекрасна всем, кроме обширного общения, тут мы проигрываем жителям больших городов. Твое появление во многом скрасило наши часы досуга и будничную жизнь, да и мистеру Мартину приятней, когда кроме нас с Чарльзом есть еще собеседники и у вас много общих увлечений…

— Неужели? — удивилась Пенелопа.

— Да, да, мы еще тогда заметили, как только вы были друг другу представлены.

— Ну, возможно, один торжественный вечер у Трендов несколько сплотил нас, а еще общий знакомый, а больше я ничем таким похвастаться не могу.

— О, ты не права, даже в ваших характерах есть много сходства и любовь к старине… и много чего, я уверенна.

— Спасибо, Сюзанна, но я право немного не понимаю, к чему ты клонишь?

— Просто возникло такое чувство, что наш друг чем-то тебе не угодил, и ты его сторонишься.

— Нет, но прилично ли с моей стороны беседовать только лишь с мистером Мартином в угоду ему, пренебрегая хозяевами Блекбёрд-хауса, которые меня-то и пригласили?

— Нет, конечно, но нам с Чарльзом и вместе хорошо, а если еще и гости довольны, то счастье переполняет нас сполна…

С этого разговора Пенелопа вынесла, что своей загадочной отстраненностью вызовет больше ненужных домыслов и разговоров, чем ей хотелось, поэтому во время пикника барышня первая проявила заинтересованность и подошла к Генри:

— Мистер Мартин, вы живете в прекрасном месте, мне конечно бесконечно дороги все стежки и ручейки моего родного Беркшира, но здесь я наслаждаюсь и наслаждаюсь каждым ярдом, милей этого края.

— Я польщен, — он улыбнулся и предложил ей заглянуть в Белстон-холл, если у нее появится такое желание. Она выразила свое согласие.

— Впрочем, там вы не увидите пока ничего интересного, кроме досок, рулонов шпалер, гипса, побелки, известняка и банок с красками, моя цель провести вас сквозь весь хаос и показать вид с крыши, чтобы вы могли полюбоваться истинно прекрасной панорамой.

— Всенепременно.

Сейчас Пенелопа была довольна созерцанием природы: они расположились в саду, где старые деревья укрывали их от ветра и солнца. Здесь шум их не беспокоил, если не считать голосующих мистера Джонсона, детей и птиц. Пока веселый отец, запуская змея, уподобился своим чадам, миссис Джонсон расставила все угощенья, разложила книги и свою рабочую шкатулку и предалась более спокойному наслаждению дня погожего поздней весны. Пенелопа же решила пройтись боковой аллеей, посмотреть на пруд и огромный парк, а также предпринять путешествие на крышу особняка. Генри сопровождал ее, куда бы ей ни захотелось пойти:

— … если повезет, то к следующему году, я намерен здесь поселиться окончательно и заняться делами поместья, у меня пока пара арендаторов, поэтому земли по большей части запущены и гуляют, но при правильном руководстве, думаю, их станет значительно больше. На прошлой неделе, например, я уже договорился с тремя зажиточными фермерами, которые хотят обзавестись перспективными угодьями, да и сам планирую стать земледельцем, выращивать скот и пшеницу. В наше время это становится все престижней…

— Вы правильно поступаете, как жаль, что все пришло в такой упадок.

— Спасибо, да мне предстоит немалый путь становления на ноги, но я рад тому, что не имею никаких долгов, и имя мое не числится ни в одной кредиторской книге…

— Миссис Гембрил как-то упоминала о вашей жизни, на мой взгляд, вы поступили хоть и опрометчиво, но благородно…

— Опрометчиво? — он крайне удивился и разволновался.

— Убежав из дому и подвергнув жизнь различным опасностям.

— А-а, вы об этом. Не спорю, что молодость я разменял не как подобает джентльмену, хотя это принесло мне не только опасности, но и обогащение. Но ныне я намерен вернуть былую репутацию нашей семье и благородной фамилии Мартин. Жаль, что не так достойно, как мне хотелось….