Эрика Легранж - Перемены неизбежны

Но уже послезавтра она должна быть здорова, ведь старый ворчун, приехав, обязательно поинтересуется, где его нерадивая помощница. Пенелопа с трудом дотянулась до кувшина с водой, налила себе стакан и залпом выпила. Она решила немного поспать, а наутро пойти в клинику и достать из шкафчика то чудодейственное средство, которое доктор пил всю зиму, дабы не заразиться от больных. Девушка знала, что еще немного осталось.

Когда Пенелопа крепко уснула, ей начал сниться удивительный сон:

«Она стоит посреди огромного зала, ярко освещенного множество свечей, с потолка свисает великолепная люстра, отделанная серебром. Старинные часы медленно отчитывают время, откуда-то сверху доносится восхитительная музыка. Пенелопа подумала, что находится на одном из балов, которые часто любила посещать ее мать, но почему нигде нет гостей и слуг, лишь она одна? И вот невзначай она начала танцевать, чья-то невидимая рука поддерживает ее. Ее белоснежное, легкое, пышное платье развивается по залу, бальные туфельки слегка касаются сверкающего пола. Шея, кисти рук и пальчики отягощены золотыми украшениями. От яркого света исходящего от люстры и играющего меж стеклянных подвесок, болят глаза, но Пенелопа не может оторвать глаз, ее взор прикован к свету, так манящему к себе.

Вдруг танец заканчивается и музыка стихает. Теперь девушка, прищурив глаза, различает человеческую фигуру. Из ниоткуда появляется Ричард Гембрил, он странно одет. Его рубаха небрежно спадает поверх штанов, нет шейного платка и верхние несколько пуговиц расстегнуты. На руках железные перчатки, на груди надета стальная пластина в виде щита. В руках он держит меч, на голове широкополая шляпа с перьями. Ричард приближается к Пенелопе, не замечая ее, он смотрит поверх нее, его взгляд прикован к чему-то, находящемуся позади девушки. Пенелопа оборачивается и замечает Джулию. Ее сестра также одета очень необычайно: у нее простое черное платье, в нем она напоминает средневековую даму. Ее голова не покрыта вуалью, волосы распущены, спокойно падают на плечи и грудь. И у нее в руках такой же меч.

Она спокойно приближается к Гембрилу, подымает меч и готовится к атаке. Между ними завязывается поединок, причем они кружат вокруг неподвижной Пенелопы, не задевая ее. И это не игра, искры отскакивают от соприкосновения лезвий, звуки от ударов эхом отражаются по залу. Джулия также сильна, как и ее противник, она ничем не уступает ему. Отбив очередную атаку, она резко оборачивается, и ее волосы, легко развиваясь, касаются лица Ричарда. Он опускает меч, медленно подходит к ней, она грациозно поворачивается, их руки встречаются, оружие падает на пол, издавая глухой лязг. Они несколько секунд неподвижно смотрят друг на друга, а потом вместе оборачивают свой взор на Пенелопу. Вдвоем приближаются к ней, под ногами девушки разворачивается бездна, она стоит у самого края, еще шаг и она сорвется и упадет. Тем временем парочка приближается к ней вплотную, они злостно улыбаются и вместе толкают нашу героиню. Пенелопа пытается схватить руку сестры, но та отстраняет ее и девушка падает…»

— А, а, а! — что есть силы, закричала она, и резко вскочила с кровати.

У нее помутнен взор, чья-то рука придерживает ее за плечо, чтобы она не рухнула с кровати.

— Дайте ей питье, — звучит голос, девушка знает, кому он принадлежит, это доктор Кроссел, но он прибыл очень рано.

— Вы же должны быть во вторник, — слабым голосом выговорила Пенелопа.

— Я прибыл вчера вечером во вторник, — ответил доктор, протирая лоб девушки полотенцем, смоченном в уксусном растворе.

— Сегодня среда, — проговорила Милен, находящаяся возле постели больной, — вы, мисс Эсмондхэйл, пробыли в бреду три дня.

— Все очень серьезно, — молвил мистер Кроссел, осматривая Пенелопу, а потом прокричал:

— Гнусные торгаши!

Пенелопа в ужасе размышляла, что ее патрон находится уже здесь, а она лежит в кровати.

— Я разложу бинты… — бредит она, пытаясь подняться.

— Лежи в постели! — грозно приказал ей мистер Кроссел, нащупывая пульс.

— Но, вы приказали мне переложить инструмент…

— Ты — больная! — прокричал он.

— Я вам заплачу, дайте мне той материи… — бредит Пенелопа, уже не осознавая, что говорит. Потом ей дали что-то выпить и она впала в забытье, в ушах стоял легкий гул, она с трудом различала голоса, наступила тишина…

Глаза снова открылись, на сей раз она не узнала комнаты, в которой оказалась. Но, она ясно различала, что это не ее комната. Здесь было очень тепло и уютно, пылал камин, чуть слышно потрескивали поленья, в воздухе стояли больничные запахи вперемешку с ароматичными растворами. Кровать, где лежала больная, была огромная, мягкая и удобная. Сначала девушке почудилось, что она у себя дома, лежит в своей кроватке, но она ошиблась. В комнату вошел мистер Кроссел, в руках он держал пузырек и стакан наполненный водой. Он тихо приблизился к больной, считая, что она еще дремлет. Пенелопа слегка приоткрыла глаза и лежала неподвижно. Он отчитал несколько капель и поставил стакан на столик. Взял руку девушки, пощупал пульс, провел рукой по лбу. Пенелопа зашевелилась и открыла широко глаза.

— А, проснулась, хорошо, выпей вот это.

Он поставил стакан и некоторое время молча, смотрел на лицо девушки.

— Где я?

— В клинике, я не мог лечить тебя в том грязном сарае.

— В клинике? Я… не помню таких комнат.

— Ты в клинике, на втором этаже.

Дело в том, что Пенелопа за месяцы своей работы только единожды посетила второй этаж во время Рождества. Старушка Милен вошла с тазом, она радо отметила, что Пенни лучше и принялась омывать тело девушки, доктор уже ушел.

— Где я?

— В клинике, милочка, доктор лично перенес вас сюда и поселил в своей комнате.

— Я в его комнате?

— О да, я поначалу и сама удивилась, знаешь, он сюда мало кого пускает, я убираюсь и то только тогда, когда его нет в доме, дабы он не знал.

Девушка удивилась, он всегда был крайне строг с ней и не любил, когда она без нужды бродила даже по первому этажу.

— Вы должны что-то съесть, я сейчас же приготовлю лечебный куриный бульон да испеку булок к чаю. Она привела Пенелопу в порядок и вышла из комнаты.

Девушка лежала в этой комнате с противоречивыми чувствами: с одной стороны она была очень слаба и еле шевелилась, но с другой ей было стыдно, что она заняла чужую комнату. Теперь коротая время, Пенелопа внимательно рассматривала все: у узкого окна находился письменный стол с множеством дверец; также шкаф, в котором было шесть полок уставленных книгами; две фарфоровые вазы, кувшин и огромное блюдо, примостившееся на небольшом столике; мольберт. Странно, она даже и не знала, что он умеет рисовать. Она теперь сопоставляла, когда в прошлый раз увидела ее, но тогда все было скрыто ширмой и плохо освещено, но сейчас можно было не спеша рассматривать. Это был маленький мирок доктора Кроссела, из которого он временно был изгнан. Стены были оклеены простенькими обоями, на полу положен мягкий ковер, охотничье ружье, голова лося с огромными рогами. На письменном столе лежали тетради, огромные карты, гусиное перо, чернильница. Небольшой будильник располагался на тумбочке около девушки. Также здесь находились две восковые свечи, вставленные в деревянный подсвечник из бука. Лежала книга — исторический роман. Наша героиня пролистала его и снова положила на то же место. До этого ей казалось, что кроме медицинских книжек и газет, он вообще ничего не читает. Окно было занавешено тяжелыми портьерами, но все-таки за окном стучали капли дождя и доносились звуки ветра.

Спустя час он зашел ее проведать. Она попыталась приподняться, но он жестом приказал ей лежать.

— Ты очень слабая, я запрещаю много двигаться несколько дней.

— Извините меня мистер Кроссел.

— За что?

— Я лежу в вашей постели.

— Пустяки, я не собираюсь изводить до могилы свою единственную, хотя и непутевую, помощницу. Только, наверное, возьму кое-какие книги, вечером люблю читать.

— Вы рисуете?

— Что? — казалось, доктор удивился такому внезапному вопросу. — Нет! С чего ты взяла?

— Мольберт.

Он улыбнулся, редко когда на его лице появлялось это выражение, всегда серьезен, угрюм, молчалив, закрыт для окружающего мира.

— Он не мой.

Пенелопа хотела расспросить доктора относительно его семьи. Милен говорит, что он был не женат, но имел кое-каких родственников. Однажды жил у него один парень, тот общался с ним как с сыном, но похоже это был его племянник.

— Мистер Кроссел у вас есть семья?

— Нет… Зачем, барышня, вам понадобились такие подробности, я вас лечу, но не намерен исповедоваться.

— Я у вас работаю и не знаю, какой вы человек.

— Ужасный, если вас устроит такой ответ? Не думайте, что болезнь дает вам право влезать в мою жизнь, я уже жалею, что принес вас сюда, надо было оставить в той дыре.

— Мистер Кроссел…

Он хлопнул дверью.

Милен вошла, принесла ароматный бульон и свежее испеченные булки. Она пожурила Пенелопу за ее нетактичное поведение и предупредила, что доктор может легко отправить ее завтра же назад, так что ей надо помалкивать.

Вечером, у девушки спал жар, и она спокойно уснула. Ей уже не снились ужасы, но лишь образ доктора Кроссела периодически возникал в ее воображении. Она всегда его побаивалась, ждала выговора за свою неповоротливость. Но его поступок по отношению к ней был очень благороден. Видно он переступил через свои принципы, раз разрешил оказаться в своей комнате.

После перенесенной болезни, Пенелопа осталась жить в клинике на втором этаже. Милен освободила ей небольшую каморку, здесь не могло поместиться много мебели: небольшая кровать, стол, стулья и комод. Наша героиня постепенно осваивала ее и переносила вещи. Она решила, что лучше ей будет именно здесь, больше времени остается для себя. Новая экономка, получив от Марианны соответствующие указания, приступила к переделке дома, и Пенелопа стала чувствовать себя лишней, да и мистер Макдуол, будучи пьян, иногда приходил по наитию к двери, хотя его тут же гнали прочь. Теперь он хорошо приоделся и даже снял себе пристойное жилье, но внутри остался по-прежнему гнилым человеком. Марианна пожаловала ему хорошие отступные за отказ от детей, Милен слышала цифру в десять тысяч фунтов, не считая тех трех за дом.