— Деньги, деньги, дай мне эти деньги… — по крайней мере эти слова можно было разобрать сквозь ручей того сквернословия, что он изливал.

Пенелопа подскочила к нему со спины, теперь он ощутит на своей шкуре всю ее ненависть:

— Отпусти ее, негодяй, иначе я тебя убью! — кричала она — Ты собака, убирайся, слышишь!

Она наносила ему удары по голове и пыталась оттянуть от Сары. Он обернулся, какими зловещими показались его глаза, какой-то адский огонь наполнял их и оттенял зрачки темно-красным цветом. Он весь дрожал, Пенелопа немного отступила назад, казалось, перед ней открылись врата ада, и неистовый демон ворвался в наш мир, чтобы убивать и терзать плоть.

— Ты, ***, подняла на меня руку, как ты посмела, я выбью из тебя эту привычку. — он замахнулся, Пенелопа вытянула руки, словно желая таким способом уберечься от его ударов, она никогда не дралась с мужчинами, разве что в детстве один раз стукнула противного мальчишку, который издевался над котятами. Но Сара подскочила к нему и схватила за руку:

— Не бей ее, она просто вспылила, я достану деньги, завтра же, если понадобится продам что-нибудь.

Его перекошенное от злости лицо нервно подергивалось, Морис тяжело дышал, но упоминание о деньгах отвлекло его от предполагаемой мести:

— Завтра, чтобы были завтра… — он ушел.

Еще много времени понадобилось, чтобы успокоить кроху и выманить Дороти из-под кровати, а также привести комнату в порядок.

— Что ты будешь делать? — спросила Пенелопа у Сары. — Где ты собираешься достать деньги?

Миссис Макдуол лишь вздохнула, прикладывая холодный компресс к припухшему лицу. Она осуждала Пенелопу за ее недостойное поведение, не нужно ее подруге было вмешиваться, теперь ей нелегко будет помириться с мужем. Но обижаться долго эта женщина не могла, потому она спокойно взглянула и ответила:

— Я заложу обручальные кольца, — затаенная боль прозвучала в ее голосе, ведь для нее свято было то, что касалось обряда венчания.

— Как бы я желала, чтобы вместе с кольцами ты заложила и своего мужа в придачу, навсегда.

— Мисс Эсмондхэйл, я прошу вас, не отзывайтесь о нем так плохо, он нервничает вот и все.

— И бьет свою жену, доводит крох до истерики и все ради чего? Боже, как ты слепа, Сара, неужели не видишь, что он заядлый игрок! Он проиграет все, даже тебя, если понадобиться, и вы останетесь ни с чем, тогда как эта собака будет постоянно требовать мясную кость пожирнее. Сара, Сара, ты глуха к моим мольбам, одумайся, выгони его, мы что-нибудь придумаем, и он сюда и ногой не ступит. Пусть проиграет хоть свою шкуру, но не дом, который должны унаследовать твои дети.

Бедняжка Сара, она действительно не хотела видеть реальности, прикрываясь своими грезами о счастливой семье, ее семье. Безнадежная, глупая вера в то, что лис измениться и перестанет тащить цыплят из курятника. Этот вечер не прошел бесследно для Сары, у нее усилились приступы резкой головной боли.

Февраль проходил день за днем. Она трудилась, добывая деньги, и одновременно заботливо ухаживала за больной дочерью. Девочки постепенно становилось лучше, а все потому, что Пенелопа тайком поила Дороти микстурой, которую брала у доктора. Поначалу мистер Кроссел недоумевал, но его помощница приврала, что немного приболела, потому лечится сама. Поскольку Макдуол начал много занимать, все деньги, заработанные женой, уходили на выплату долгов, ведь практически каждый день к ней приходили кредиторы с расписками.

Вскорости Милен получила известия, что дети понемногу выздоравливают. Старушка повеселела и могла немного приободрить Пенелопу. Когда наша героиня призналась, в каком затруднительном положении находиться Сара, то тоже вызвалась ей помогать. Она начала частенько посещать больную девочку, поить ее разными целебными настойками своего приготовления и изредка баловать вкуснейшими пирожными, остававшимися после обеда или ужина. В такой способ они немного облегчали жизнь миссис Макдуол. Вот только здоровье Сары начало беспокоить мудрую старушку, открылось кровотечение, и оно только усиливалось. Она даже посещала ее в дневное время, пренебрегая порой гневом доктора Кроссела.

Да и доктор повеселел, его коллега прибыл ненадолго и в скором времени покинет этот край, потом все богачи обратятся к своему старому доктору, ведь от их милости зависела большая часть дохода. Бедняки платили все, что могли, но этого, к сожалению, было недостаточно.

Теперь же его головной болью стала ненавистная приходно-расходная книга, в которой он сводил счета. Ему понравилось, как аккуратно все выписано рукой его помощницы. Все цифры выведены четко и понятно. Да и арифметикой особых проблем у девушки не возникло. Потому мистер Кроссел решил воспользоваться ее услугами. Он освободил для нее день и усадил за свой стол, чтобы она только выполняла это задание. Наверное, вскоре он доверит ей большую часть бумажной работы, и не будет тратить времени за бесполезным делом.

Казалось бы, зима минула, и весна принесет облегчение. Но мороз сменила сырость. Дожди хлестали ежедневно. Пенелопа все еще лелеяла в себе надежду купить новую, надежную обувь, но все никак не хватало времени. Да и город немного ожил. Теперь девушка, к своему удивлению обнаружила, что этот город расположен неподалеку от Ирландского моря, а если двинуться на Юг, то она попадет в Озерный край (она ведь всегда мечтала туда попасть). Ей так захотелось посмотреть на бушующие волны, вдохнуть морской бриз. И она пообещала себе, что сделает это летом, а сейчас у нее пока другие заботы.

А миссис Макдуол с каждым днем увядала, хотя мало это признавала. Милен даже как-то проговорилась, что такое самое было и перед смертью матери Сары.

ГЛАВА 7. Когда ангел смерти не спит

Самые страшные пророчества Милен осуществились — у Сары началась гнилая горячка. Она не просто бредила, она металась по всей кровати и стонала от жара и болей. Маленькая Дороти тоже стала очень плоха, Пенелопа побаивалась, как бы она не заразилась от матери. Кашель стал душить девочку, и ее разместили в другой комнате. А что же делал мистер Макдуол? Он наплевал на семью и исчез, его посещения пабов длилось порой неделями, вот и в этот раз нога этого человека не переступала порог собственного дома уже с неделю. Но самое ужасное — бедный кроха Джозеф, как же он плакал. Крохотное дитя хотело кушать, но молоко матери было отравой, а кормилица не согласилась брать его без денег. Это была расчетливая, бессердечная женщина, хотя с другой стороны она знала, что ей могут попросту не заплатить, а потому поступала логично. Она каждый день брала у Пенелопы деньги, опасаясь, что та в любую минуту может стать безденежной. Но, деньги растаяли именно в тот момент, когда они были жизненно важны.

Пенелопа пыталась приготовить малышу детскую жидкую кашицу, но этот процесс занимал долгих четыре часа. В это время она ходила по комнате и в кухне, и убаюкивала голодного младенца, орущего, что есть силы. Бережно помешивая в кастрюльке варево, стоящей на плите в кухне. Пару раз обожглась, и теперь периодически опускала поврежденную руку в мисочку наполненную холодной водой, успокаивала малютку, по временам, запихивая скрученную тряпку с хлебной жвачкой ему в рот, но он выплевывал ее и снова искал грудь матери. А вдобавок, кроме ребенка, она слышала громкие стоны Сары, но боясь заразить малыша, не смела входить в комнату, предоставив больную на попечение ее давней подруге.

Когда пробило десять вечера, она в отчаянии оделась, взяла ребенка и бросилась на улицу. Она перебежала две улицы и остановилась возле дома, где жила миссис Клоуд. Сия дама располагала небольшим хозяйством, которое больше напоминало ферму на околице города, и была владелицей лавки, которая торговала свежим молоком, яйцами и прочими молочными продуктами. Может быть, потому девушка решила идти к ней и просить ее об одной услуге. Пенелопа постучалась, мягко сказано постучалась, пробарабанила минут пятнадцать, прежде чем служанка соизволила открыть дверь.

— Что вам-с надобно? — злобно прошипела она, косо поглядывая на изнеможенную, наспех одетую, с растрепанными волосами, Пенелопу, держащую в руках плачущего младенца.

— Мне бы поговорить с миссис Клоуд, — обрывающимся голосом молвила девушка.

— Хозяйка уже отдыхает, она не принимает гостей в столь поздний час.

— Но, вы не понимаете, — молвила Пенелопа, дрогнувшим голосом, — мне нужно свидеться с вашей госпожой сейчас, дело не может ждать до утра.

— А, я не собираюсь будить и гневить свою госпожу, ради какой-то проходимки.

— Я не проходимка! — вскричала наша героиня, почти рыдая — Я работаю помощницей у доктора Кроссела, я живу через две улицы…

Но служанка не удосужилась дослушать речи Пенелопы и поспешно захлопнула дверь. Девушка снова постучалась и почувствовала резкую боль, видимо она зацепила место ожога и от сильных ударов надувшиеся волдыри лопнули.

— Откройте, откройте, прошу вас, смилуйтесь, — разрыдалась она, — будьте милосердны, будьте человечны…спасите жизнь крошечному человечку.

Она села на крыльце дома, громко рыдая, укачивая на руках заливающегося ребенка, который все еще был смертельно голоден. Пронизывающийся холодный ветер, прилетевший с северных широт в сырой мартовский день, пробирал до костей. Она сняла шаль и потеплей укутала малыша, совершенно не переживая за себя. Ее не очень надежная одежда и плохая стершаяся обувь нисколько не защищали от холода.

И только горячие слезы беспрерывно стекали по щекам, и тут же ветер безжалостно остужал их, обветривая незащищенное лицо и влажные губы, которые уже мучитель пылали. Но, не было сил подняться, да и не было у кого еще попросить молока и помощи в этом большом, но немилосердном городе.

Видать громкое рыдание девушки все-таки пробудило госпожу и спустя двадцать минут после того, как служанка хлопнула дверью, она снова отворилась и на пороге показалась сама миссис Клоуд.