Хейли была помешана на добросовестном отношении к работе и славилась среди коллег своей компетентностью. То-то все удивятся, когда ее уволят за то, что она нахамила посетителю, который в придачу оказался Тайлером Скоттом!

После того как Хейли проработала в «Серендипити» год, парк был продан компании «Скотт энтерпрайзез» из Атланты и превратился в частичку гигантской империи, принадлежавшей этому человеку. В нее входили компании по недвижимости, деревообрабатывающие заводы, фирмы по производству компьютеров.

— Вам звонит Элен Эштон. Вы оплатите телефонный разговор? — раздался голос телефонистки.

— Да, — устало ответила Хейли.

— Привет, сестричка!

На секунду Хейли почувствовала раздражение из-за того, что Элен опять звонит за ее счет, но затем с виноватым вздохом отогнала от себя эти эгоистические мысли. Если у нее самой выдался жуткий день, это не значит, что она имеет право срывать свое раздражение на других.

— Привет, Элен. Как дела?

Задавая этот вопрос, Хейли заранее знала, что за ним последует долгий и подробный рассказ о всех последних событиях в жизни Элен. Причем — за ее счет. Она села на постель и терпеливо приготовилась слушать.

Хейли сознавала, что привлекательна. Но сестру, которая была на два года младше ее, считала просто красавицей. Если у Хейли волосы были цвета темной меди, то у Элен — пламенели. Хейли была высокой и стройной, как манекенщица, однако с тех самых пор, как была подростком, привыкла считать себя тощей и угловатой. Элен в отличие от нее не страдала комплексами. Из девочки она превратилась в женщину с роскошными формами, причем без всяких наполненных юношескими предрассудками переходных состояний.

Хейли была человеком зависимым, Элен — восхитительно безответственным и безрассудным, однако ее красота и искристый, непостоянный, словно легкое вино, характер делали ее объектом всеобщего обожания. Если благодаря этим качествам она теряла место, то благодаря им же незамедлительно очаровывала очередного мужчину и снова получала работу, несмотря на свои более чем ограниченные способности.

— Судя по твоему голосу, новая работа нравится тебе куда больше прежней? — перебила сестру Хейли, когда та после нескольких минут безостановочной болтовни сделала паузу, чтобы перевести дыхание.

— О да! Здесь люди гораздо приятнее. А в той, другой конторе работали сплошные стервы! Наверное, они мне просто завидовали, вот и врали, будто бы босс говорил про меня всякие гадости. Так что я смылась ради собственного спокойствия.

Хейли подозревала, что версия сестры относительно того, почему ей пришлось уволиться с последнего места, была далека от истины, но не стала спорить и допытываться. Элен вообще не стоило работать, она была просто не предназначена для этого. Ей бы найти мужа с толстым кошельком и огромным запасом терпения, чтобы он баловал ее до конца жизни.

— На новом месте я уже успела завести несколько новых друзей, и мы каждый вечер ходим танцевать.

— Это просто замечательно, Элен.

— Ага! На следующей неделе я иду на вечеринку в кантри-клуб, меня пригласили. Это потрясающее место — там собираются все сливки общества. — Это проявление снобизма сестры, непонятно откуда взявшегося, заставило Хейли вздохнуть. — Но мне не дает покоя одна маленькая — совсем малюсенькая — проблемочка.

Хейли заранее знала, что это за «проблемочка».

— Сестренка, мне нужно новое платье, а у меня еще — толстенная пачка неоплаченных счетов. Я ведь только что вышла на новую работу. Может, ты подкинешь мне немного? Ну, пожалуйста!

— Но, Элен, я ведь только на прошлой неделе послала тебе деньги! — с ноткой раздражения напомнила Хейли. — Куда они подевались? — Эта жалкая сотня долларов?

— Эту «жалкую сотню долларов» мне было очень непросто заработать, — сухо парировала старшая сестра.

— Извини, сестренка, я не хотела показаться неблагодарной. Господи, совсем наоборот! Но все эти деньги я потратила на новый костюм. Ты же понимаешь, что я не могу заявиться на новую работу в старье!

Хейли подозревала, что шкафы у Элен просто ломятся от «старья».

— Ты, по-моему, говорила, что эти деньги нужны тебе для оплаты телефона?

— Говорила, но за телефон я заплатила, заняв немного денег у одной из девушек, с которыми теперь буду работать.

От злости Хейли закусила нижнюю губу, но сумела подавить в себе вспышку гнева и рассудительным тоном заметила:

— По-твоему, это правильно — занимать деньги у человека, с которым ты едва знакома?

— А, плевать! Мы с ней уже лучшие подруги.

"Надолго ли?» — хотелось спросить Хейли. У нее внезапно разболелась голова, и она досадливо потерла лоб.

— Хорошо, Элен, я вышлю тебе еще немного, но это — в последний раз. — Ей вспомнились ледяные серые глаза, в упор смотревшие на нее сегодня днем, и она подумала, что уже завтра может остаться безработной.

— Самый что ни на есть последний! — торжественно заверила Элен, вслед за чем разразилась целым потоком похвал в адрес Хейли:

— Ты самая лучшая в мире сестра! Как я счастлива, что ты заботишься обо мне!

Затем сестры попрощались. Все это повторялось уже не в первый раз и — Хейли не сомневалась — будет повторяться в будущем. От подобной привычки Элен вряд ли сумеет избавиться.

Хейли всегда заботилась о младшей сестре. Когда они были еще маленькими девочками, все окружающие — причем этого никто не скрывал — воспринимали Элен как «хорошенькую», а Хейли как «умненькую». Благодаря ангельскому личику Элен родители прощали ей всю ее безответственность и забывчивость, а думать за нее была вынуждена старшая сестра. Хейли всегда вытаскивала Элен из передряг. Прошли годы, но ничего не изменилось.

На протяжении всей своей жизни Хейли несла на себе крест какой-либо ответственности. Когда родители состарились, именно она осталась дома ухаживать за ними, а Элен, не моргнув глазом, уехала, поскольку, по ее словам, не могла жить с больными людьми. И это при том, что у родителей младшая дочь явно была любимицей. Им хотелось бы, чтобы с ними находилась именно Элен. Хейли не осуждала их за это. Во время кратких и бурных визитов Элен к старикам весь дом наполнялся смехом и весельем. Что ж, конечно, им было бы приятнее жить с жизнерадостной младшей дочерью, нежели с занудой-старшей.

"Да что же это такое! — мысленно воскликнула Хейли, откинувшись на подушки. — Что со мной такое сегодня происходит? В чем причина жалости к самой себе?» Риторический вопрос! Ответ на него был ей известен: Тайлер Скотт. Она построила для себя свой маленький мир, пусть несколько скучный и бесцветный, но что теперь сделает с ним этот человек?

Словно желая подсказать ответ, резко зазвонил телефон. Рука сама потянулась к трубке, но в течение нескольких секунд Хейли не решалась ее снять. Что-то подсказывало ей, кто звонит. Так и есть!

— Мисс Эштон? — прозвучал в трубке голос сразу же, как только женщина поднесла ее к уху. — Это Тайлер Скотт.

— Да, мистер Скотт. Как себя чувствует Фейт?

— Хорошо, но я звоню по другому поводу. Надеюсь, не помешал вам своим звонком?

Это он всерьез? Как не стыдно: спрашивать, не потревожил ли он ее звонком, если через минуту собирается сообщить ей, что она уволена!

— Н-нет… Я лежу отдыхаю.

В трубке зависло молчание. В этой паузе чувствовалось такое многозначительное напряжение, что ее даже не надо было заполнять ничем иным.

— Эй, — окликнул ее собеседник, — я ведь не оторвал вас ни от каких важных занятий?

Намек был прозрачным и откровенным. Хейли резко втянула в себя воздух и твердо ответила:

— Нет, ни от чего по-настоящему важного, мистер Скотт.

— В таком случае жду вас завтра в тринадцать часов в офисе Сандерса.

Ошеломленная, Хейли держала в руке трубку, из которой уже неслись короткие гудки. Черт бы его побрал! Какое право он имеет строить какие-то предположения относительно ее личной жизни! А если даже в его испорченном уме и возникли какие-то скабрезные мысли, как он смеет высказывать их вслух! Завтра при встрече она без обиняков выскажет ему все, что думает о его грязных намеках!

Завтра…

Что он собирается сделать? Что хочет ей сказать? Зачем заставляет ее ворочаться как на иголках, думая о том, потеряет ли она работу? Если уж решил уволить, почему не сказать об этом сразу?

Начисто забыв про ужин, Хейли побрела в ванную комнату. Она без труда найдет другую работу. С ее-то опытом! Так с какой же стати ей беспокоиться о том, что у него на уме? Ну и черт с ним, пусть увольняет! Пусть заберет ее должность себе, и посмотрим, может, у него самого лучше получится? «Да никогда в жизни, мистер Скотт!» — выкрикнула Хейли своему отражению в зеркале.

Ей нужно изменить свою жизнь. Сделать что-нибудь неожиданное. Нет, лучше — неслыханное. Даже — скандальное. Хейли Эштон всегда поступала правильно, всегда делала только то, чего от нее ждали, и всегда… страдала от этого. Удивила ли она, разочаровала, шокировала ли хоть одного человека? Никогда.

Так не пора ли? А если пора, то что нужно для этого сделать: ограбить банк, пробежаться голышом по улице или завести роман?

Голова Хейли непроизвольно вздернулась вверх, взгляд ее снова устремился к зеркалу по другую сторону ванны. Откуда вдруг взялась эта мысль? Она и сама не знала. А вот и следующая, которая так и не всплыла невесть откуда: «Интересно, что Тайлер Скотт думает обо мне как о женщине? Господи, что только не придет в голову!"

Объективно говоря, он представлял собой образчик идеального мужчины, если, конечно, такой тип вам по вкусу. Черты его лица говорили о суровости и мужественности, хотя Скотт, судя по всему, умел и улыбаться: когда он говорил о себе как о начинающем родителе, Хейли заметила на его губах подобие улыбки. Взгляд его серых глаз излучал холод, однако смягчился и потеплел, когда он посмотрел на дочку. И, несомненно, он был красив.