Опаздывать на важные собрания нельзя, хуже этого просто нет ничего на свете. Все уже собрались, и когда ты входишь, все на тебя оборачиваются, и ты чувствуешь себя жутко неловко. Чуть ли не преступницей, которая заставила всех ждать, отвлекаться по пустякам, так ещё и деловой настрой сбивает.

Марина вошла в кабинет Асадова, Алексей замолчал и уставился на неё. С трудом удалось отвести от него взгляд, Марину тут же кинуло в жар, ладони повлажнели и, окинув присутствующих быстрым взглядом, поспешно кивнула в знак приветствия.

— Добрый день. Извините за опоздание.

Марина коротко улыбнулась родителям Алексея. Совершенно не ожидала увидеть здесь Валентину Алексеевну, его мать, но она тоже сидела за столом и, видимо, скучала, так как не любила никакие собрания в принципе, ещё со времён работы мужа, который занимал весьма видную должность в правительстве Москвы в своё время. Сейчас они вели весьма спокойную жизнь за городом, в Москву наезжали не часто, и зачастую лишь по приглашению сына, вот как сегодня. Когда Марина появилась в кабинете, Валентина Алексеевна заулыбалась, и даже привстала ей навстречу.

Асадов кашлянул, отложил какие-то бумаги и послушно молчал, ожидая, когда все друг друга поприветствуют.

— Здравствуй, милая. В пробку попала? Я волноваться начала уже.

— Машина сломалась, — шёпотом ответила Марина, присаживаясь рядом с бывшей свекровью.

Григорий Иванович перегнулся к ней через жену.

— Что с машиной? В аварию попала?

— Нет. Она просто не завелась почему-то. Я в сервис… позвонила.

Алексей всё это время, пока они шёпотом переговаривались, стоял и хмуро их разглядывал. Если честно, то разглядывал он Марину, не сразу сумев совладать с внутренней дрожью. Он всё утро ждал её появления, а она опаздывала, и это было странно и сильно настораживало. Его жена никогда не опаздывала, а если такое случалось — значит, жди беды. Алексей всё утро боролся с собой, загонял поглубже переживания, а теперь оказывается, у неё просто сломалась машина! И появилась такая красивая, такая высокомерная, только взглядом его окинула свысока и отвернулась тут же. А теперь ещё мешает это чёртово собрание вести! И так сосредоточиться невозможно, а он ещё уставился на неё и глаз отвести не может. Марина что-то говорила его родителям, чуть наклонилась, волосы упали на её щёку, а жемчужинка на груди закачалась.

Алексей на мгновение зажмурился, и тут же отвернулся, испугавшись, что кто-нибудь заметил его жадный взгляд. Снова откашлялся и глухим, неприятным голосом поинтересовался:

— Может, мы продолжим?

Мать тут же всполошилась.

— Да, Алёш, мы слушаем.

Марина села ровно, разгладила подол платья на коленях, а потом подняла глаза и столкнулась с взглядом Асадова. Всего на мгновение, этот взгляд обжёг её, показался чересчур неодобрительным, но в следующую секунду Алексей уже отвернулся и снова заговорил. Марина открыла папку с документами, которая лежала перед ней на столе, провела пальцем по строчкам, а потом снова оглядела собравшихся. Она практически никого из присутствующих хорошо не знала. Ну, за исключением Серёжки, двоюродного брата Алексея, который по совместительству трудился его замом. Правда, на всех итоговых собраниях, выслушивая доклады, по большей степени дремал, пока его в нужный момент кто-нибудь под столом не пинал, что означало — пришла его очередь вступать в обсуждение. Вот и сегодня также, слушал Алексей вполуха, занятый своими мыслями. Марина про себя улыбнулась. Серёге было о чём думать: у него бывшая жена, настоящая жена, а возможно уже и будущая на горизонте показалась. И это человек, который когда-то клялся, что никогда не женится, а теперь, кажется, вошёл во вкус. Вот и рвался теперь на части, желая всем угодить, и везде успеть. Да ещё ребёнка не забыть повоспитывать. Как тут время на какой-то доклад найдёшь?

Знала ещё несколько человек, сотрудников Асадова, они все очень внимательно начальника слушали, и даже делали какие-то пометки в своих записях. Двух задумчивых мужчин в дорогих костюмах вообще видела впервые. Глянула мельком и потеряла всякий интерес, как и они к ней. Оба выглядели такими важными, что им вообще ни до кого никакого дела не было, кажется, считали, что им должны быть благодарны лишь за то, что они сегодня вообще почтили сие мероприятие своим присутствием.

Валентина Алексеевна рядом с ней постоянно ёрзала, видимо, ей не терпелось чем-то с Мариной поделиться, она даже попытку предприняла, но была остановлена взглядом сына и отодвинулась. Марина же на бывшего мужа больше не смотрела, хотя и чувствовала его взгляд, который возвращался к ней гораздо чаще, чем следовало бы. И каждый раз её обдавало горячей волной и в какой-то момент она начала переживать, что всё это выльется в яркий румянец на её щеках. Перевернула страницу и уставилась в документ, начала читать, повторяя про себя раз за разом одну и ту же строчку, чтобы отвлечься.

Алексей вдруг замолчал, но никто не отреагировал, все ещё ждали какого-то продолжения. Марина подняла голову первая и снова столкнулась взглядом с Лёшкой. И нахмурилась. Он смотрел обвиняюще. Ну что опять она сделала не так? Опоздала?

Серёжка захлопнул папку и оглядел всех ожидающе.

— Ну что, у кого какие вопросы?

Алексей сел и сложил руки на столе, сцепил их в замок.

— Марина?

Она вздрогнула от неожиданности и удивлённо на Серёжку посмотрела.

— Что?

Сергей вдруг тоже растерялся.

— У тебя есть какие-то вопросы?

И все посмотрели на неё. Марина расправила плечи и нервно огляделась.

— Нет у меня никаких вопросов.

Алексей холодно ухмыльнулся. Откинулся в кресле и совершенно нахальным образом на бывшую жену уставился. Нет, всё-таки что-то не так. Асадов уже давно не позволял себе подобных вольностей. А сейчас смотрит с явной претензией, а Марина из-за этого нервничает, не понимая, в чём перед ним провинилась. Они не виделись больше двух месяцев, а он всё равно нашёл в чём её обвинить.

Марина разозлилась и папку с документами решительно закрыла.

— Никаких вопросов у меня нет, — повторила она и важно поправила очки.

По губам Асадова скользнула улыбка. Такая знакомая и такая мимолётная, что Марина даже решила, будто ей показалось. Взглянула непонимающе, но Алексей уже отвернулся от неё, обратившись к отцу.

Сердце сжалось и тут же пустилось вскачь. Привиделась ей эта улыбка или нет?

Нужно придумать способ, чтобы больше сюда не приходить. Как она сегодня вернётся в свою жизнь, да ещё спокойно? Придёт вечером в пустую квартиру, поужинает в одиночестве и ляжет спать… А в мыслях до сих пор будет здесь, будет вглядываться в его лицо…

Кажется, сегодня Аркаша приглашал её в ресторан. Что ж, это даже к лучшему. Романтический ужин с мужчиной, чтобы стереть из памяти мимолётную улыбку другого.

Закончилось собрание несколько скомкано и даже неожиданно. Сначала Серёжке позвонили, и он убежал, потом заторопился Григорий Иванович, вспомнив о каком-то важном деле, "раз уж оказался сегодня в городе", а Марина замешкалась, не сразу решившись подняться. Алексей наблюдал за ней, потеряв всякий интерес ко всем остальным, не прислушиваясь к их разговорам и уж тем более в них не участвуя. Марина поднялась из-за стола, обернулась на бывшую свекровь, которая просила её подождать несколько минут, а Алексей думал о том, что она сейчас настолько близко — только руку протяни. Остановить её, взяв за руку, притянуть к себе, вдохнуть знакомый запах духов, попросить задержаться… Асадов настолько увлёкся своими мыслями, что даже облегчение вполне реальное почувствовал оттого, что всё наконец вернулось.

— Алексей Григорьевич. Алексей Григорьевич!..

Он неохотно оторвался от своих мечтаний и посмотрел на секретаршу.

— Что?

— Ваша жена звонит.

Он скорбно поджал губы.

— И что?

Маша слегка растерялась, всерьёз поразмышляла над ответом.

— Вы с ней поговорите?

На секунду его накрыло тем самым запахом духов, Марина прошла мимо, совсем близко от него и Алексей невольно повернул голову ей вслед, ему даже показалось, что она слегка задела его рукой.

— Алексей Григорьевич!

Он снова посмотрел на свою секретаршу и досадливо поморщился.

— Не кричи. Иду я уже.

— Ты торопишься? — Валентина Алексеевна вышла в приёмную и улыбнулась Марине. — Может, пообедаем?

Марина приказала себе не краснеть из-за того, что собирается соврать, и с сожалением улыбнулась.

— Не могу. Может, завтра?

Её била такая сильная внутренняя дрожь, что она всерьёз опасалась, что кто-нибудь заметит. Руки прятала под пальто, которое держала в руках, а губы растягивала в старательной улыбке. И знала, что нужно не просто уходить, а бежать отсюда. В такой близости к своему прошлому, она просто задыхалась.

— Давай завтра, — согласилась Валентина Алексеевна. Подошла и взяла её под руку, Марине пришлось вцепиться в пальто, чтобы свекровь не почувствовала дрожь. — Хотела с тобой поговорить.

— Что-то случилось?

— Да нет. — Валентина Алексеевна улыбнулась. — Посплетничать хотела.

Марине пришлось снова улыбнуться в ответ, но тут самообладание приказало долго жить, и она открыто взмолилась:

— Валентина Алексеевна, можно я пойду?

Та сочувственно посмотрела и тут же отпустила её.

— Конечно, иди. Извини, я тебя задерживаю. Обещаешь, что завтра встретимся?

— Конечно. — Всё-таки помедлила. — А если серьёзно, что случилось?

Свекровь немного смущённо улыбнулась.

— По мне так заметно? Ну, хорошо… — Валентина Алексеевна отвела её в сторонку и, понизив голос до предела, сказала: — Видела твои фотографии в журнале.

Марина нахмурилась.

— Какие фотографии?