Но наблюдая ее сломленную, сгорбившуюся под грузом совершенных ошибок, я поняла, какое она, должно быть, испытывает отчаяние. Как, наверное, ужасно осознавать, что ты зашел слишком далеко и назад уже дороги нет. Что тебе просто не хватит времени, чтобы все исправить.

Несмотря на жестокое обращение со мной, всю причиненную мне боль, – она потеряла все, а я была без нее счастливее. Я не боялась ее и могла прямо сейчас уйти и ничего не потерять.

Но я не ушла.

А села рядом с ней на кровать и стала ждать, пока она перестанет плакать.


– Привет. – Тэйт опустилась рядом со мной на садовый шезлонг. – Где была?

– В аду, – пробормотала я, отпив глоток своего коктейля. – Все как обычно.

После того как мать немного успокоилась, я отвела ее в душ, помогла переодеться в чистую пижаму и заставила съесть бутерброд. За все время она не произнесла ни единого слова, а когда вернулась в свою спальню, я сидела рядом с ней, пока она не уснула.

Завтра поеду к ней снова. Если она наконец заговорит и скажет хоть что-то, что мне не понравится, я уйду. Но проведать ее все-таки нужно.

– Так где же твой папа? – спросила я подругу, посмотрев на нее.

Она шумно выдохнула.

– Устал от перелета. Уехал домой.

Я прищурилась и, внимательно посмотрев на нее, спросила с ухмылкой:

– Ты что пьяна, Тэйт?

Она фыркнула так, словно я сказала что-то смешное, а я бросила взгляд на Джареда, который сидел на стуле. Не глядя на нас, он опрокинул стопку ликера. Рядом с ним ссутулилась Аура, что-то рисуя на его бицепсе – на том, где еще оставалось место для татуировок. Неудивительно, что Аура пришла, ведь именно она делала татуировки почти всем собравшимся. Мы все с ней очень подружились. Но было странно видеть, что Джаред пьет и Тэйт – тоже.

– Ты напилась, да? – пошутила я, но почему-то заволновалась.

– Я не пьяная! – Фэллон едва не сшибла меня, усевшись на другой край шезлонга. – Я в полной эйфории от своего отца, который стоит вон там, но определенно не пьяная.

Они с Тэйт засмеялись, а я с улыбкой посмотрела сквозь стеклянные двери на отца Фэллон. Скандально известный Киаран Пирс, на которого работал Джекс, вовсе не казался таким уж устрашающим, как я ожидала. С русыми волосами, седеющий, но очень импозантный, в пиджаке и рубашке с расстегнутым воротничком, в черных слаксах, он выглядел, скорее, так, словно сошел с рекламы Ральфа Лорена.

Я поднесла бутылку к губам, тихо усмехнувшись.

– Что ж, я, похоже, отстаю. Пора вас догонять.

Я вернулась всего час назад. Когда я вышла из маминого дома, день уже клонился к вечеру, и к тому времени, как я явилась на вечеринку, взрослые удалились в бар в подвале, а молодежь расположилась у бассейна.

– Мне нужно еще выпить, – сказала я.

Оставив девчонок вдвоем, я пошла к импровизированному бару, устроенному между декоративной кирпичной стеной и бассейном.

Отсюда открывался вид на обширный ухоженный газон и лесок, начинающийся за его пределами. Сейчас, при свете луны, изумрудно-зеленая трава казалась темно-синей, и я позавидовала Мэдоку, который здесь вырос. Неудивительно, что он так любил жизнь. Еще бы, ведь ему, наверное, позволялось бегать на свободе и исследовать мир вокруг. У него единственного из всех нас в детстве была полноценная любящая семья. Ну, помимо Тэйт.

– Я слышал, – раздался голос за моей спиной, – что ты больше не встречаешься с тем парнем.

Я повернулась и увидела Адама, который ездил с нами на ярмарку.

С тем парнем.

Я закрыла глаза и снова отвернулась, смутившись.

Если честно, я особенно не задумывалась о той ситуации, но после моего исчезновения в павильоне, а потом появления с полуобнаженным Джексом мне сложно было представить, что обо мне думал Адам.

Что я легкодоступная. Улыбнувшись себе под нос и бросив в мусорный бак полупустую бутылку с уже теплым коктейлем, я взяла еще один.

– Нет, – вздохнула я. – Не встречаюсь.

Адам подошел ближе, взял бутылку у меня из рук и, открутив крышку, вернул обратно.

– Хорошо. – Он бросил на меня недвусмысленный взгляд.

Повернувшись, я оперлась на краешек невысокой кирпичной стены.

– Мэдок говорит, что ты, возможно, останешься в городе и будешь учиться в местном колледже, – произнес Адам, облокотившись на стену рядом со мной. – Я живу в Чикаго. Если я как-нибудь приеду сюда снова, ты позволишь мне сводить тебя на свидание?

Я нервно усмехнулась и отвела взгляд.

– Поверь, со мной сейчас не весело.

– Почему?

Я закусила губу в раздумьях. Действительно, почему?

Потому что мне хотелось побыть одной.

Потому что даже мысль о том, что ко мне может прикоснуться другой парень, вызывала у меня тошноту.

Потому что именно в этот момент я подняла глаза и увидела высокую фигуру Джекса, который вышел во двор через раздвижные стеклянные двери. И замерла, почувствовав, как все до единого волоски на теле встали дыбом.

Мэдок обнял его и что-то сказал, пытаясь перекричать музыку. Оба улыбались. Вслед за Джексом вышли еще несколько человек – его друзья. Судя по всему, гонки только закончились.

На улице стало жарче, белое платье липло к телу, а внутри все завязалось узлом. Джекс улыбался и общался с друзьями. Он продолжал жить как ни в чем не бывало, не зная о том, что я здесь, что я разваливаюсь на части от того, как он близко и в то же время далеко.

– Ты в порядке? – спросил Адам, и я моргнула, возвращаясь в реальность.

Сделав глубокий вдох, я смущенно улыбнулась и выпрямилась.

– Мне жаль, что Мэдок решил нас свести и только зря потратил твое время. Не думаю, что в ближайшее время мне захочется с кем-то встречаться.

– Ясно, тогда никаких отношений, – Адам пожал плечами. – Чистая физика. Будет непросто, но я смогу.

Я расхохоталась, качая головой, а он ответил мне улыбкой.

– Увидимся еще, Адам.

Я пошла в дом. Мне не хотелось сталкиваться с Джексом, а подруги мои уже были пьяны, поэтому я решила зайти в кухню за вещами, а потом подняться к себе в комнату.

Взяв сумочку со стола, я вытащила телефон и проверила, нет ли пропущенных звонков от мамы. Их не было. Должно быть, она еще спала. Я подошла к холодильнику за бутылкой воды. Может, мне стоило остаться с ней на ночь. Может, Мэдок разрешит мне снова взять его машину.

– Этот Адам, – произнес низкий голос, напугав меня. – Он, должно быть, хороший парень, если Мэдок с ним дружит.

Я подняла взгляд и увидела Джекса, который стоял по другую сторону кухонного островка из темно-серого гранита, перекинув футболку через плечо.

Собравшись с духом, я отвернулась и убрала телефон в сумочку. Джекс медленно подошел ко мне сзади.

– Похож на человека из приличной семьи.

Я сфокусировала взгляд на шкафчиках над головой.

– А как выглядит человек из приличной семьи?

Джекс считал, что он какой-то не такой? Что его багаж, который он тащил из прошлого, слишком тяжелый? После всего, что он узнал обо мне, разве его могло это беспокоить?

– Ты его хочешь? – спросил он едва слышно, и я поморщилась.

Господи.

– Да, хочу, – я проглотила слезы. – Пять дней назад я позволила тебе трахнуть меня на школьной парте, плакала и признавалась в любви, но да, конечно, хочу я его.

Повернувшись, я посмотрела ему в глаза, не в силах скрыть свою боль. Он воскресил меня и уничтожил, и это невозможно было скрыть.

А потом он снял футболку с плеча, и я окончательно потеряла самообладание. На его шее красовалась татуировка в виде следа от укуса, а под сердцем – надпись:

Избыток чувств не приведет к добру.

– Боже, – прошептала я, вспомнив эту строчку из «Ромео и Джульетты».

«Я ни на чем не хочу зацикливаться». Так он сказал, когда я спросила его, почему он не сделал ни одной татуировки, а теперь у него было уже три. Он сохранил на теле след от моего укуса. Я протянула руку к его лицу, но он отступил на шаг назад.

У него было настолько детское, растерянное и печальное выражение лица, словно он не знал, как ему быть дальше. Потом он моргнул, посмотрев на меня потрясающими голубыми глазами.

– Между нами все было по-настоящему, – прошептал он. – Но тебе лучше быть с ним, Джульетта. С кем угодно, только не со мной.

Он отступил еще на шаг, а потом развернулся и вышел во двор. Я стояла и смотрела ему вслед, поднеся руку к груди, пытаясь унять сердцебиение.

Хватит.

Поставив бутылку, я вышла из кухни и направилась к лестнице, ни разу не оглянувшись. Я собиралась выспаться, а после этого заняться своей жизнью. Закрыв за собой дверь спальни, я почувствовала, как вибрирует телефон и полезла в сумочку, тяжело вздохнув. Этот день должен наконец закончиться.

Увидев незнакомый номер, я тем не менее ответила, бросив сумочку в сторону.

– Алло!

– Джульетта Картер?

– Да! – Я села на кровать.

– Здравствуйте, это Первый национальный банк. Звоним вам, чтобы подтвердить недавнюю операцию на вашем счете.

Мой банк? Я села прямее, гадая, о какой еще недавней операции они говорят. За последнюю неделю я расплатилась картой всего раз за банку диетической колы.

– Хорошо, – ответила я.

– Вчера на ваш текущий счет поступила сумма в размере пятидесяти тысяч долларов…

Пятидесяти чего?

– А потом был произведен перевод с вашего счета, – продолжала девушка, – в сумме двадцать девять тысяч пятьсот долларов на счет Университета Аризоны.

Сердце забилось быстрее. Я стремительно встала с постели. Двадцать девять тысяч пятьсот долларов – ровно столько стоило мое обучение за пределами штата.

Девушка снова заговорила:

– Вы подтверждаете эту операцию, мэм?

Я отняла телефон от уха и нажала отбой.

– Сукин сын!

Просунула ноги в шлепанцы и бросила телефон на кровать. Снова спустившись на первый этаж, я ворвалась в кухню и увидела Джареда, который в одиночестве сидел за кухонным столом. Снаружи доносились звуки песни Here Without You группы Three Doors Down.