Кровь текла по моим рукам из ран, там, где в кожу врезались наручники. Я пнул ногой лестницу, рыча от бессилия и все еще пытаясь вырваться.

– Я тебя убью!

– Знаешь, – начал мой отец так, словно не слышал меня, – я вот никак не могу решить, у кого задница лучше – у девушки твоего брата или у твоей. – Он задумчиво сдвинул свои русые брови. – Блондинка более спортивная. Красивые бедра, – продолжал он, а я смотрел на его ноги в джинсах, которые неспеша направились к Джульетте, сидевшей на кухонном стуле посреди прихожей. Еще один мужчина – похоже, его приятель – стоял над ней, положив руки ей на плечи, чтобы удержать на месте. – Но эта твоя маленькая брюнеточка… – Отец провел пальцем по ее обнаженной руке, и я сжал кулаки. Внутри у меня все пылало.

– Миниатюрная, но в нужных местах природой не обделена. – Он с улыбкой повернулся ко мне. – Мои сыновья очень разборчивы.

Я посмотрел на Джульетту, заметив страх на ее лице, почти полностью скрытом волосами. Я не видел слез, но, судя по тому, как она теребила свой шрам, ей было очень нехорошо.

Светлые волосы отца с годами поседели, но несмотря на морщины, выдававшие возраст и годы дурного обращения с собственным телом, он все еще был крепким и мускулистым, и от этого мне становилось дурно.

Нужно было дать добро Киарану – пусть бы его прикончили в тюрьме.

Я перевел дух и тихо сказал, обращаясь к приятелю отца, высокому грузному мужчине с грязными черными волосами, примерно одного возраста с отцом:

– Если ты ее тронешь, это станет твоей последней ошибкой. Не будь дураком.

Джульетта заплакала, и я встревоженно посмотрел на нее.

– Пожалуйста, не делайте нам больно, – рыдала она. – Пожалуйста, мистер Трент! Просто позвольте мне уйти из дома Джекса! Пожалуйста!

Я моргнул. Позвольте мне уйти?

И тут я заметил часы. Часы, которые подарил ей. Она не шрам на руке теребила. Она держалась за запястье, притворившись, что съежилась от страха, а на самом деле воспользовалась телефоном.

Твою мать. Я не видел, как она набирает номер, и не слышал звонка – довольно странно, ведь телефон был с громкоговорителем. Значит, она догадалась выключить звук.

Я подавил улыбку, боясь, что выдам нас.

– Пожалуйста, не трогайте меня! – Ее плечи тряслись, она сложила руки в мольбе. – Пожалуйста! Отпустите меня. Я никому не скажу. Пожалуйста, дайте мне уйти из дома Джекса!

Она опустила голову. Длинные пряди ее шоколадных волос свесились вперед, прикрывая часы.

Мой отец поднял нож, мой нож. Я занервничал. У него был мой нож. Из моего кармана. Он просунул его внутрь выреза футболки, которая была на ней, и провел лезвием по коже.

Я дернулся, пытаясь справиться с проклятыми наручниками, и заревел:

– Прекрати! Отпусти ее, разбирайся со мной!

Он повернул голову в мою сторону.

– А я что, по-твоему, делаю?

Нож скользнул под нижний край футболки, и я почувствовал прилив тошноты.

Нет.

Он прикасался к ней. Мое лицо пылало, я рычал и бился, едва не вырвав руки из плеч.

– Твою мать!

Слезы застилали мне глаза. Я задыхался от отчаяния. Я не мог освободиться. Пожалуйста, только не руками. Не пркиасайся к ней своими руками. Пожалуйста.

Откинув голову назад, я произнес с угрозой в голосе:

– Тебе не стоило приходить сюда. Ты совершил ошибку.

– Нет-нет, – он подхватил Джульетту под руку и подтащил ко мне. – Это ты совершил ошибку, что меня игнорировал. – Он посмотрел вниз. – Когда ты нуждался в моей помощи, я помог. Теперь я хочу получить то, что ты мне задолжал.

– Я ничего тебе не должен! – выкрикнул я.

Отец поднес нож к ее горлу, и у меня перехватило дыхание.

– Из-за твоего гонора она пострадает, – предупредил он, и я увидел, как по ее застывшему лицу скатилась слезинка. – Сейчас мы поднимемся наверх, в твою маленькую комнатку с компьютерами. – Он вытащил из кармана клочок бумаги и показал его мне. – И у тебя будет ровно пять минут, чтобы получить доступ к этому счету и перевести все деньги вот сюда. – Он ткнул в бумажку пальцем. – На шестой минуте он, – отец кивком показал на своего приятеля, – начнет с ней развлекаться.

Про моего отца можно было сказать многое, но одно наверняка: он всегда исполнял свои угрозы. Эту черту унаследовали и мы с Джаредом.

Я посмотрел на Джульетту, увидев, что часы по-прежнему у нее на руке. Сколько у меня еще есть времени? Отец не нанесет мне вреда – во всяком случае, смертельного, – пока у него есть шанс меня использовать, но ее он не пощадит. Он причинит ей боль без малейшего колебания.

Неужели я хотел, чтобы она была причастна ко всему этому? Что если у нас будут дети, а он снова будет нас терроризировать? Что если сегодня он увезет ее с собой?

Он не должен выйти отсюда.

Джульетта вскрикнула, и, подняв глаза, я увидел тонкую полоску крови на ее шее, прочерченную ножом.

– Хватит! – я рванулся вперед, пнув перила, зная, что они все равно не сломаются. – Твою мать! Оставь ее в покое!

– Значит, ты готов? – Он отвел от нее нож и прорычал: – Теперь до тебя наконец дошло, ты, никчемный маленький ублюдок?

Услышав это словечко, которым ему всегда так нравилось меня называть, я почувствовал, что не могу сдержать слез.

– Хорошо. Только не прикасайся к ней больше.

Отец расслабленно улыбнулся.

– Ну вот. – Он подтолкнул Джульетту локтем. – Он и впрямь тебя любит. Теперь посади свою задницу и будь хорошей…

Она ударила его по лицу, оборвав на середине фразы.

О, нет.

Сомкнув оба кулака вместе, она врезала ему в бок, он отшатнулся, и я в ужасе и восхищении смотрел на то, как она вырвала нож у него из рук и побежала в кухню.

Твою мать.

Приятель отца не позволил ей убежать далеко. Он прыгнул на нее, сбив с ног, и они оба упали на пол. Она пиналась, а он пытался схватить ее.

– Помогите! – кричала она, отползая в сторону. – На помощь! Кто-нибудь! На помощь!

– А ну вернись, – прорычал тот, порвав на ней футболку.

– Не прикасайся к ней! – заорал я, дернувшись, отчего наручники еще сильнее врезались в мою плоть.

– Останови ее! – крикнул отец и вытащил из-за спины пистолет, которого я не замечал.

И тут я услышал, как его подельник вскрикнул, и, посмотрев в его сторону, увидел, что он держится за лицо, на котором зияет глубокая алая рана.

Джульетта упала, когда он отшатнулся от нее, но сразу же поднялась на ноги, выставив вперед нож и глядя на отца. Ее глаза расширились, когда она увидела направленный на меня пистолет.

– Ты его убьешь, – пригрозил отец, прижав ствол к моему виску.

Я медленно зажмурился. В голове пронесся десяток различных сценариев. Наручники врезались в кожу и держали меня слишком крепко.

– Да как вы можете? – Джульетта покачала головой. – Он ваш сын.

– Верно, – парировал отец. – Так и есть. Он мой сын.

И он посмотрел на меня, с каждым словом обнажая свои пожелтевшие от сигаретного дыма зубы.

– Твоей матери ты был не нужен, так кто же о тебе позаботился? Кто подчистил за тобой в подвале? Я создал тебя. Я – все, что у тебя есть, Джекс.

Нет. У меня была семья. Джаред, Кэтрин, Мэдок, Джульетта. У меня была семья.

– Отойдите от него, – произнесла Джульетта, но я смотрел отцу в глаза.

– Ты знаешь, что я прав, – сказал он, глядя на меня уже спокойнее. – Она тебя кинет. Все эти сучки так поступают. Ты окажешься недостаточно хорош для нее. Ты будешь недостаточно зарабатывать. Она найдет в тебе изъян и уйдет к другому.

Нет. Она меня любит.

– А Джаред на тебя обижен. Потому что ты умнее его. Ты сильнее. В сложной ситуации он всегда будет думать прежде всего о себе.

Я опустил взгляд, почувствовав, как на шее пульсирует вена.

– Джекс, посмотри на меня! – сказала Джульетта.

– А Кэтрин? – продолжал отец со смехом. – Эта баба не могла толком протрезветь ради собственного сына. Ты ничего не значишь для этих людей, – сказал он с издевкой. – Они не имеют с тобой ничего общего. Ты будешь первым, кого они выбросят за ненадобностью, когда жизнь повернется к ним боком. Ты единственный, кто не вписывается в их компанию!

– Заткнись! – закричала Джульетта. – Джекс! Посмотри на меня!

Я покачал головой. Я хотел, чтобы он исчез. Хотел, чтобы все они исчезли. Я был хорошим. И неважно, кто от меня уйдет, кто забудет обо мне и кто будет смотреть на меня с презрением, я уже не маленький грязный ребенок, одиноко рыдающий в своей комнате.

А потом я моргнул, вернувшись к реальности. Мы все насторожилсь, услышав, как снаружи с визгом затормозил автомобиль.

Свет фар ударил в окна на крыльце, ворвался в прихожую. Я посмотрел на Джульетту и дернул головой в сторону двери, чтобы она уходила отсюда.

Но она расправила плечи с воинственным видом.

Мой отец оказался в ловушке. Все мы понимали, кто там, снаружи. И что будет дальше. Я посмотрел на нее с мольбой во взгляде.

Затем услышал звук других подъезжающих автомобилей и по гулу моторов узнал машины Тэйт и Мэдока – так, будто они были моими. Отец переступил с ноги на ногу, и я быстро взглянул на его подельника, который скорчился у дивана, по-прежнему держась за лицо.

На крыльце послышались шаги, и отец прижал пистолет к моему виску. Джаред выбил дверь ногой и сразу же увидел меня на полу.

– Отойди от него! – прогремел он.

Они с Мэдоком ворвались в дом и набросились на отца, не дав ему времени подумать или оценить ситуацию.

Отец поднял пистолет. Черт!

– Назад! – заорал он, но Джаред замахнулся и врезал кулаком ему в лицо. Тот выронил пистолет из рук.

Ворвались Тэйт и ее папа – она, должно быть, сбегала за ним домой. Подскочив к отцовскому приятелю, папа Тэйт уложил его на пол. Мой брат припер отца к стене, и они с Мэдоком держали его руки.