Глава 30

– Почему он в доме? – спросил папа, переступая через кролика.

Мы с Эшли сидели в гостиной и смотрели документальный фильм про огненных муравьев (ее идея, не моя), который я находила по-странному увлекательным.

– Ему нужно немного поразмяться. Вот если бы у него была клетка побольше… – сказала мама, которая сидела за столом и нанизывала бусины на цепочку, и умоляюще взглянула на папу.

– Я не буду строить дворец для кролика.

– А я говорила про дворец? Девочки, я разве говорила про дворец?

Я вскинула руки:

– Не впутывай в это нас. Этот кролик – зло. Я на папиной стороне.

– Здесь нет сторон, – одновременно произнесли мама с папой.

Эшли посмотрела на меня и приподняла брови.

– Так нам больше не придется голосовать? Никогда? – спросила она.

Папа засмеялся:

– Это просто веселое занятие. Готовьтесь через два дня голосовать за самый лучший пирог. Я усовершенствовал свой рецепт.

Эшли встала:

– Пойдем, Лили. Давай прогуляемся.

– Но я не хочу. Огненные муравьи! – Я ткнула в экран телевизора.

Сестра потянула меня за руку:

– Пойдем.

– Хорошо. Мы идем гулять.

Когда мы прошли полквартала, Эшли сказала:

– Почему ты выбросила газетную вырезку?

– Что? – переспросила я, хотя прекрасно ее расслышала.

– Ту, которая висела у тебя на стене несколько недель.

– Я не выбросила ее, – возразила я. – Она до сих пор где-то в углу нашей комнаты… смятая в комок.

Эшли пихнула меня в бок:

– Я думала, ты наконец собралась преодолеть страх и поделиться своими песнями.

– Собралась. Но моя гитара сломана, и теперь у меня нет возможности.

Я не стала упоминать, что Лукас, вероятно, знал того, кто мог бы ее починить. Не хотела зарождать надежду на случай, если ничего не получится.

– Купи новую, – сказала Эшли, когда мы завернули за угол.

– Ты знаешь, я не могу себе этого позволить.

– Возьми напрокат.

– Я…

Сестра похлопала по почтовому ящику, мимо которого мы проходили, будто он принял ее сторону в этом споре:

– Так я и думала. Ты схватилась за первый же предлог, чтобы не участвовать в соревновании.

Я раздраженно нахмурилась:

– Эшли, моя гитара сломана. Вещь, которая необходима мне для написания песни. Думаю, это достаточно веский предлог.

– Ладно. Если это единственная причина, ты можешь поделиться с семьей в День благодарения текстом песни, над которой работала.

– Хорошо, поделюсь, – помедлив, сказала я.

– Вот и отлично. Кстати, бабушка с дедушкой тоже будут.

– Знаю.

– И тетя Лиза с детьми. И дядя Джеймс с детьми.

– Знаю.

Сестра пыталась отговорить меня или заставить признаться, что я напугана?

– И Марк.

– Знаю… подожди… кто?

– Парень с работы. У нас все серьезно.

– Правда? – У сестры никогда не складывались серьезные отношения, и это меня удивило. – Тот парень, который увидел еду у тебя в зубах?

Эшли шлепнула меня по руке:

– Заткнись.

Я хихикнула:

– Я просто шучу. Это здорово, Эш.

– И я пригласила его на ужин в честь Дня благодарения.

Я кивнула. Парень на День благодарения – это что-то новенькое.

– Если тебе нравится этот парень, держи его подальше от нашего дома, – усмехнулась я. – Особенно в праздники.

Эшли засмеялась, словно я шутила, но ее смех быстро затих, сменившись взволнованным выражением на лице.

– О нет. Ты права. Я совершила ошибку.

Я кивнула:

– Да уж, но еще не поздно предложить ему остаться дома.

– Наша семья может быть нормальной всего один день, верно? – с надеждой спросила Эшли. – Это не сложно. Ведь иногда, хоть недолго, мы же бываем нормальными. – В ее голосе звучало сомнение.

– Это твои похороны.

– Все будет хорошо. – Сестра махнула рукой в воздухе. – Если что, я вмешаюсь и все улажу.

– Не обращайте внимания на человека за ширмой.

– Не говори при нем так.

– Я не могу цитировать «Волшебника страны Оз»? Все знают «Волшебника страны Оз». А если он не знает, тогда ты должна радоваться, что мы выяснили это в начале ваших отношений.

Эшли прижала руку ко лбу:

– Ты права. Ему лучше остаться дома.

– В точку.

– Он останется дома… но ты все равно поделишься с нами песней в День благодарения.

* * *

– Что ты сделала?

Я наливала в тарелку горячий соус и чуть не расплескала его по стойке. Немного попало мне на запястье, и я быстро вытерла каплю, пока она не обожгла кожу.

– Пожалуйста, Лили, – со вздохом сказала мама. – Давай не будем устраивать представление. Я думала, ты его знаешь.

– Знаю, поэтому и не хочу, чтобы он приходил к нам на День благодарения.

– Ну, его пригласил твой брат, и он принял приглашение.

Эшли закинула оливку в рот:

– Уайат пригласил его на День благодарения? Странно.

– Видишь. Это странно, – не унималась я. – Просто позвони Кейду и скажи, что планы изменились.

Потому что Кейд Дженнингс, мой враг, бывший тайный друг по переписке, не мог прийти в мой дом на День благодарения.

– Кто такой Кейд? – помешивая батат, спросила тетя Лиза с ребенком на бедре.

Она с тремя детьми, бабушкой и дедушкой приехала к нам час назад. Дядя, его жена и четверо их детей приехали прошлым вечером. И мы еще ждали другую мамину сестру.

А еще Кейда, видимо.

– Друг Лили, – ответила мама.

У меня запылало лицо.

– Нет. Мы не дружим. Он тренер Уайата по бейсболу. – Я поставила соусник рядом с картофелем. – Мама, наша семья слишком безумная, чтобы еще и гостей приглашать, – попыталась я донести до нее свою мысль.

И почему Кейд не мог пойти к Саше на День благодарения? Он не мог мучить другую семью?

– Они с Марком могут пообщаться, – предложила Эшли, переключившись на поднос с овощами.

– Что? Я думала, ты убедила Марка остаться дома, – удивилась я.

– Нет, не убедила. Но сегодня все будет нормально, хорошо? Нормально!

Эшли выбежала из кухни – видимо, чтобы дать инструкции по «нормальности» остальным членам семьи. Наша семья не знала, что такое нормально. Сестре стоило выражаться поточнее.

Я вытерла руки о полотенце и поняла, что направляюсь в ванную, чтобы посмотреться в зеркало. Все закончилось дополнительным слоем туши, румян и блеска для губ. Не для Кейда, а потому, что сегодня был День благодарения.

Раздался звонок в дверь, и я закрыла глаза, уговаривая себя:

Я рада, что Кейд проведет День благодарения не у себя дома. Ему это нужно. И я могу мирно сосуществовать с ним всего один день.

Верно?

Снова прозвенел звонок.

В этом доме вообще кто-нибудь умел открывать дверь?

Хотя, наверное, будет лучше мне открыть ее самой. Я смогу дать понять Кейду, что его ждет, или – еще лучше – прогнать его.

Я открыла входную дверь и вышла на улицу. Кейд как раз собирался снова постучать. На парне были хорошие брюки и рубашка с коротким рукавом. Волосы уложены, а в руках красиво упакованная коробка.

Кейд улыбнулся:

– Меня пригласил твой брат.

– Знаю. Он предупредил тебя, что у нас тут сумасшедший дом?

– Нет.

– Что ж, теперь ты знаешь об этом. Если хочешь, можешь уйти сейчас, пока тебя никто не заметил.

Мне хотелось добавить, что я не была уверена в том, что наш дом являлся альтернативой его. Но таким образом я бы выдала себя.

– Я обещал твоему брату, что приду, – сказал Кейд.

– Славно. Но я хочу хорошо провести день, так что давай заключим перемирие, ладно? Не будем сегодня ссориться… потому что это День благодарения.

– Потому что это День благодарения? – спросил Кейд, выгнув бровь.

Я не хотела цитировать одно из его писем. Просто так получилось. Но он конечно же и подумать не мог, что я цитировала его. Я была последним человеком, которого он посчитал бы своим другом по переписке.

– Только если тебе не слишком сложно контролировать себя, – добавила я, сглаживая свой прокол.

– Этим комментарием ты уже нарушила перемирие, – с полуулыбкой заметил Кейд.

– Перемирие вступит в силу, когда ты войдешь в дом.

– А закончится в ту секунду, как уйду?

– Да.

– Заметано. – Кейд протянул руку, будто желая закрепить договоренность рукопожатием.

Я едва не отпрянула, но подумала, что должна первой начать притворяться, и пожала его руку:

– Отлично.

Когда я попыталась убрать руку, Кейд отпустил ее:

– Хорошо выглядишь.

– Что? – выпалила я. – Не нужно перебарщивать. Я сказала, никаких ссор. О комплиментах речи не было.

По лицу парня разлилась улыбка.

– Будет весело. Чувствую, тебе будет сложнее, чем мне, – хмыкнул он.

– Потому что ты привык притворяться? – Я прикусила язык, пока не сболтнула что-нибудь еще.

– Нет, потому что ты не способна быть хорошей, – парировал Кейд.

Он отпустил мою руку и открыл дверь, оставив меня стоять на крыльце с разинутым ртом.

Так мы заключили перемирие или нет? Закрепление перемирия оскорблениями не показалось мне многообещающим началом.