Как только мы переступаем порог, Пити начинает прыгать вверх и вниз как всадник.

— Он скучал по тебе, Элла, — говорю я ей, когда она пересекает комнату, чтобы поприветствовать моего пернатого друга. Несколько минут она гладит Пити, прежде чем поворачивается ко мне.

Я так больше не могу. Мне нужно знать, кого, черт возьми, она трахает. Имя и адрес, этого будет достаточно для киллера. Все будет быстро. Чисто. И если он согласится убить одного, а второго прикончит бесплатно, я заплачу ему, чтоб они убрали и Придурка тоже.

Я скрещиваю руки на груди.

— Элла, прежде чем ты расскажешь мне о своих каникулах, мне нужно кое-что знать.

Она моргает.

— Хорошо, вперед.

Я встаю и начинаю кружить вокруг обеденного стола как лев к клетке

— Скажи мне правду, Элла. Ты собираешься вернуться к Придурку?

Она морщит нос.

— Кому?

— Тайлер! — кричу я громче, чем предполагалось.

Она смотрит на меня, будто бы у меня вырос третий глаз.

— Что? Почему ты так подумал?

— Это логичный вывод. Паркер рассказал мне о твоем свидании. Ты не сказала Керри куда идешь, и ты не сказала бы ей о Тайлере, потому что хорошо знала, что она пойдет с тобой и покалечит его.

Ее удивительная улыбка распространяется на лице.

— Ты прав.

— Да?

— Конечно. Она покалечит его. Но все равно ты далек от истины.

Озадачен, я в смятении.

— Я?

Она вздыхает, и встает.

— Ты прав я обедала с парнем, но это был не Тайлер. Я хотела увидеть тебя первым, как только вернусь, потому что хотела, чтобы ты узнал первым.

Вы когда-нибудь смотрели «Основной Инстинкт»? Конечно, да. Я чувствую себя как тот коп. Она завлекла меня своей красотой и сейчас возьмет нож для колки льда и разобьет мое сердце на тысячи кусочков.

Я всасываю воздух.

— Кто он?

Теребя свое серебряное ожерелье, она смотрит в окно.

Ее молчание говорит мне все, что мне нужно знать, она привязалась к французу. Я не понимаю, почему я так чертовски удивлен. Имею в виду, у них самые большие члены в Европе. Длинные и широкие. Я мысленно хлопаю себе. Надо было придерживаться первоначального плана и сжечь себя посредине аэропорта в знак протеста, как один из этих Тибетских монахов.

Из-за того, что я слышу дальше, мне хочется сделать лоботомию уха.

— Профессор Бренштейн был замечательным.

Давайте остановимся здесь. Я правильно услышал?

Когда мне наконец-то удается поднять свою челюсть с пола, я ничего не предпринимаю.

— Ты ходила на ужин с профессором Бренштейном?

Она кивает.

— Да.

Черт возьми.

Этим грязным, подлым, мать его, сукиным сыном. В следующий раз, когда он попросит моего отца о финансировании, я разорву на мелкие кусочки его счета и засуну туда, где солнце никогда не сияет.

— Профессор Бренштейн!

Это был Пити. Мы оба поворачиваемся к клетке и говорим «Ш-ш-ш»

Я разочарованно провожу ладонью по волосам.

— Должен сказать, Элла, я в шоке. Джордж Клуни, я понимаю, но старик, гнилой, старый грязный член как Бернштейн? Он похож на чертового хранителя склепа.

— Это не…

Я игнорирую ее, продолжая:

— Не думал, что у тебя тяжелый случай геронтофилии.

— Алекс, я…

— У него рыжие волосы в ушах? Стеклянный глаз? Или, может быть, сморщенный столетний член? Расскажи мне, потому что я умираю от нетерпения и хочу знать, от чего именно ты возбуждаешься.

Я неблагоразумен? Элла думает именно так, потому что смотрит на меня так, будто хочет забить до смерти стилетом. Она подходит ко мне, шипит, как гадюка, готовая нанести удар.

— Стоп! Ты послушаешь, наконец? Бернштейн помогал мне готовиться к собеседованию!

— Собеседованию?

Она кивает.

— Да. Я решила вернуться в ветеринарную школу, поэтому обратилась к нему за советом.

Вам когда-нибудь было стыдно так, что вы хотели провалиться сквозь землю? Как когда вы одни в лифте, и перед тем как закрывается дверь, к вам заходит сосед?

Что ж, это то, как я себя сейчас чувствую. Слова «позор» не было в моем словаре, но прямо сейчас мои щеки горят как у одного из эльфов Санты.

— Это здорово, — признаюсь я застенчиво.

Знаете, что еще здорово? Я познакомил их. Я должен получить за это минет, правда ведь? Меня переполняет чувство гордости, я самодовольно улыбаюсь всего несколько наносекунд, потому что потом до меня доходит.

— Подожди, ты возвращаешься обратно в Итаку?

Она качает головой. Ее голос мягкий и сдержанный.

— Алекс моя поездка в Париж была не просто отпуском. Я сдавала экзамен в ветеринарную школу.

Затем слабая улыбка мелькает на ее губах.

— И я прошла.

Словно жертва электрошокера, я спотыкаюсь и падаю на диван. Я в шоке. Я чувствую себя так, будто бы Джесси Вентура только что вломился через дверь, сбросил меня с дивана и несколько раз избил на полу.

Я отворачиваюсь от нее и кусаю кулаки.

— Я не понимаю. Зачем было проделывать такой долгий путь до Парижа, чтоб засунуть руку лошади в задницу? Что плохого в нашей родной Аполузии?

Она пожимает плечами и улыбается.

— Ничего, Алекс. Я знаю, что это не то чего ты хочешь…

— Это просто не имеет смысла, я думал…

Я кусаю губу.

Вы действительно думаете, что после этого я скажу ей о своих чувствах? Расскажу ей, что она была постоянной величиной в моих мыслях с того дня, как мы встретились?

Ни за что, твою мать.

Она отвергает меня. Я не собираюсь выставлять себя в этом свете. Вы держите меня за идиота? Вместо этого я читаю ей лекцию как заинтересованный водитель.

— Ты не можешь уехать, у тебя есть обязательства

— Какие обязательства?

— Семь кошек! Ты не можешь оставить этих кисок.

— Керри позаботится о них, пока я что-нибудь не придумаю.

Черт.

Попробую зайти с другой стороны.

— Ветеринарная школа стоит тысячи долларов. Как ты собираешься платить?

— Я продала свое обручальное кольцо…

Черт, черт, черт

— Чуть меньше, чем за сто тысяч.

Вот она истинная причина, почему Тайлер забрасывал ее цветами. Голлум хотел вернуть свою драгоценность назад.

— Ты уже приняла решение? Вот оно? Ты просто убежишь в Париж?

Она прижимает ладонь ко лбу.

— Нет! ДА. Алекс, пожалуйста. Пожалуйста, не воспринимай это на свой счет. Дело во мне. Это касается меня, я хочу отправиться в путешествие. Сделать что-то для себя, и я взволнованна.

Я усмехаюсь.

— И что ты хочешь, чтобы я сказал?

— Просто скажи, что ты счастлив за меня.

Делаю глубокий вздох. Я стараюсь радоваться за нее. В самом деле, пытаюсь. Только посмотрите на мою улыбку.

Нет, я не обманываю вас, или же так?

Помните, какую боль я испытал, когда придурок ударил меня? Вот именно так я чувствую себя сейчас, только еще хуже.

Паникую, я стараюсь найти мягкий подход. Подхожу к ней и провожу по ее щеке рукой.

— Элла, я знаю, что ты хочешь оставить этого Придурка в прошлом, но четыре тысячи миль это не слишком ли много?

Она кладет нежную руку поверх моей. Теперь ее голос твердый и непоколебимый:

— Алекс, я много думала. Я провела много лет, путешествуя с Тайлером по стране. Игра за игрой, и я поставила свои собственные мечты, свою карьеру в режим удержания, как послушная степфордская жена. Он обманывал меня, а я позволяла ему это. С этого дня я хочу поставить свои желания на первое место.

Я поворачиваюсь к ней спиной.

— Когда ты уезжаешь?

— На следующей неделе во вторник. Керри организует прощальную вечеринку в субботу. Всего лишь немного выпивки, ничего сумасшедшего. Надеюсь, ты придешь. Я действительно хочу, чтоб ты был там.

Она обнимает меня за талию, но я не собираюсь отвечать взаимностью.

Зачем?

Два слова: Мужская гордость.

Эта наша гибель. Наше хрупкое, подростковое эго может справиться с чем угодно, кроме отвержения. Это слишком больно. Мы не приемлем отказов. Это самооборона.

Если вы решили подвезти кого-то, а он обгадил вам все пассажирское сиденье, вы стали бы пожимать ему руку и позволили бы вернуться в автомобиль?

Конечно, нет, вы бы без оглядки втопили газ в пол. Я стою в задумчивом молчании.

В состоянии транса.

В шоке.

А когда оборачиваюсь, обнаруживаю, что Элла ушла.


Глава 19


После того, как Элла покинула мою квартиру, жизнь стала сюрреалистичной, я словно оказался в ловушке проклятой картины Сальвадора Дали. Я пошел пробежаться, чтоб прочистить голову… прямиком в ближайший бар.

Скажите мне, что вы знаете о ритуале спаривания плодовых мух? Ничего, как я и ожидал. В общем, самец плодовой мухи ухаживает за самкой, облизывая ее гениталии, и поет серенаду, жужжа крыльями.

Звучит весело, не так ли?

Так и есть, но только если он преуспевает во всем этом. Если же он терпит неудачу, то поступает так, как поступает и большинство мужчин, когда их отвергают. Напивается, используя алкоголь в качестве бальзама от нереализованного желания.

Жизненный цикл плодовой мухи десять дней. Если я и дальше буду пить столько скотча, то не проживу и их.

Не закатывайте глаза.

Думаете, мне следовало пойти за ней? Сказать ей, что я настолько ей увлечен, что могу сгореть? Сделать тату ее задницы у себя на лбу, не думаю, что мог бы выразиться чертовски яснее.

Экстренное сообщение: Элла Брайант и так знает, что я люблю ее. И она все равно уходит.

Я не собираюсь умолять ее остаться, но представьте на секундочку что она остается. Мы будем встречаться. Мы счастливы. Заглянем вперед, через два года период медового месяца закончится. Каждый раз мы будем ругаться на тему того, что я тот парень, который убил ее мечты. В каждом ее воспоминании парижская мечта будет использоваться как эмоциональное оружие. Она будет напоминать мне что, могла бы провести лучшие свои году сидя в кафе рядом с Сеной, читая мадам Бовари или получая удовольствие от того, как Оливер Мартинес использует ее киску в качестве бокала для шампанского.