Видите, он любит меня. Я - золото.

Отец присоединился к толпе, и я насчитываю тридцать свечей, горящих на вершине торта. Он свистит в толпу. Песня «С Днем Рождения» набирает обороты и именно тогда происходит неожиданность.

Святые угодники…

Из верхней части торта появляется брюнетка, и она топлесс. Я ищу лицо отца для объяснений, улыбки, подмигивания, чего угодно.

Он кашляет и стучит себя в грудь кулаком. Между тем девочка из торта танцует. Она оборачивается, и садиться ко мне на колени. Держа лицо в ладонях, она тянет его к своей измазанной глазурью груди. Я облизываю губы. Ириски. Мои любимые.

Краем глаза я вижу, как тетя Джуди тащит за ухо моего шестилетнего племянника домой. Мама, посвежевшая от отдыха, держит в руках скатерть. Она оборачивает ее вокруг девушки из торта, дабы защитить честь красавицы. Бабушка Харрисон вооружается своей дамской сумочкой.

Пока продолжается вся эта чертовщина, кузен Тимми спокойно пожирает верхний ярус торта, моя команда сгибается пополам от смеха, кроме Керри – она одаривает меня смертоносным взглядом. Что касается Эллы, ее руки скрещены на груди. Она выглядит так, словно ей… некомфортно?

Я освобождаюсь от девушки из торта и иду к отцу.

— Серьезно папа, стриптизёрша? Смахивает на девяностые.

Он недоверчиво качает головой.

— Это был не я. Клянусь Богом, у меня было мало времени, и Карл заказал торт.

Карл поднимает руки вверх для самозащиты.

— Я невиновен. Радж сказал, это он подписывал заказ.

Это все объясняет.

Я сканирую комнату в поисках Раджа, готовый выпустить свой гнев. Он целуется в углу с Клэр. Мне хочется подойти туда и пнуть его задницу, но у меня не хватает духу, видя, как он развлекается.

Я не такой жестокий.

Элла вытирает капли глазури с моего носа и облизывает палец.

— Очень вкусно.

Я демонстрирую ямочками на щеках.

— Прости...

Она пожимает плечами.

— Все нормально.

Если я услышу это слово еще раз….

Мой отец берет микрофон и выходит на сцену. А затем делает объявление:

— Дамы и господа, примите мои извинения за неожиданные перерыв. Сейчас девять тридцать, и вы все знаете, что это значит.

Из толпы доносятся возгласы и аплодисменты. Они знают, уже видели это раньше.

Элла наклоняется ко мне.

— И что это значит?

Я зарываюсь лицом ей в шею и бормочу.

— Настало время танца моего отца.

— Серьезно?

Я киваю.

— Это традиция летнего бала. Каждый год он выбирает ничего не подозревающего гостя, и они участвуют в танцевальном батле из трех песен.

Пару лет назад Паркер танцевал канкан на барной табуретке. Мы загрузили видео на YouTube, прежде чем он настоял, чтобы мы набрали 911. Он сломал ключицу. Толпа выбирает победителя. Мой отец еще ни разу не проиграл.

Я обнимаю Эллу за плечи, пока мой отец бродит по сцене. Его взгляд блуждает по лицам людей, он кивает и фокусируется на следующей жертве.

— Отлично, я сделал свой выбор.

Он указывает на гамак позади нас.

— Радж Капур, не хочешь ли присоединиться ко мне.

Радж не отвечает. Его рука все еще застряла под юбкой Клер.

Я считаю, мой отец честный парень, но на этот раз он зашел слишком далеко. Это шоу будет выглядеть как Наполеон Динамит против Майкла Джексона.

И вот оно шоу. Мой отец начинает первым, пытаясь увеличить сексуальное притяжение с Джастином Тимберлейком. Сад взрывается дикими возгласами, когда он крутится на каблуках. Элла свистит двумя пальцами.

— Ты запала на моего отца?

Она подмигивает.

— Может быть.

Я уже тысячу раз видел это, поэтому иду к бару, чтоб выпить еще. Когда возвращаюсь, Эллы нет.

— Керри, где Элла?

Поглядывая на танец Раджа, она отвечает.

— Я не знаю, она разговаривала с какой-то Реджиной…Ренатой или что то в этом роде.

— Рене?

Она хлопает в ладоши.

— Точно, Рене.

Вот черт!

Я бросаю поднос на ближайший столик и в отчаяние обхожу сад. Сначала я нахожу Рене, она сидит одна в тускло освещенном углу бассейна, куря сигарету. Я осторожно подхожу к ней. После инцидента со стрелком мне не хочется рисковать.

— Привет!

Она отвечает, но ее глаза все еще прикованы к воде.

— Алекс, мило, что ты зашел.

Слышите сарказм в ее голосе?

— Ты куришь? Да ладно тебе, это дерьмо вредит твоему здоровью

Я вытаскиваю сигарету из ее рта.

Она откидывает голову назад и смеется, но она явно не счастлива.

— Вредит моему здоровью? Я скажу тебе, что вредит моему здоровью. Ты. Ты вредишь моему здоровью!

Выдохнув, я смотрю в звездное небо.

— Ты пьяна?

— А ты как думаешь?

Я хватаю пустую бутылку вина, которую она сжимает в руке, и выбрасываю в бассейн.

— Я думаю, ты упадешь лицом в воду, если еще выпьешь.

— А тебя это заботит?

Женщины. Почему они делают все таким чертовски сложным?

Я сажусь рядом с ней и кладу руку ей на плечо.

— Да, заботит, Рене. У нас может больше и нет ночных, — я останавливаюсь, чтобы подобрать правильное слово, — встреч по пятницам, но мне не все равно. Мы ведь знаем друг друга долгое время.

Ее глаза расширяются.

— Встреч?

Черт. Неверное слово.

Звенящим от слез голосом она продолжает:

— Пять лет! Я работаю с тобой пять лет, а трахались мы четыре года. Это была ночь моей первой рождественской вечеринки. Когда ты пригласил меня потанцевать с тобой, я чувствовала себя счастливейшей девушкой на земле. Ты был таким красивым, просто сочился обаянием.

Каким козлом я чувствую себя козлом сейчас?

Несколько секунду я молчу. Размышляю. Я искренен, когда говорю ей:

— Прости, я не думал, вернее, имею в виду, считал, ты согласна с нашим соглашением.

— Соглашением? — фыркает она со смехом. — Я люблю тебя, Алекс, и всегда любила. Как тебе такое соглашение?

— Черт, Рене. Это… хорошо? — Я хочу погладить ее волосы, но отдёргиваю руку.

Если я дотронусь до нее, она съест мое лицо.

Думаете, я должен чувствовать себя виноватым? Я так не думаю. Она сама приняла решение. Я не заставлял ее трахаться со мной, но полагаю, что могу взять на себя часть ответственности за то, что я так чертовски привлекателен.

— Рене, ты великолепна, привлекательна. Ты найдешь…

— Прекрати опекать меня! Я не она, правда? Я никогда не хотела быть кем-то еще, пока не увидела тебя с ней. Я наблюдала за тобой. За тобой и за ней.

Тыльной стороной руки она вытирает с глаз слезы.

Сдавленным от слез голосом говорит:

— Я бы продала свою квартиру, если бы ты хоть на секундочку посмотрел на меня так, как смотришь на нее.

Я барабаню пальцами по коленям

— Рене, что конкретно ты сказала Элле?

Она улыбается. Извращённой улыбкой, словно она вершит правосудие.

— Я сказала ей правду. Предупредила ее о тебе.

Прищуриваюсь и спрашиваю:

— Правду?

Она усмехается и зажигает еще одну сигарету.

— Правду. Я рассказала ей правду о том брачном объявлении, и о требованиях твоего отца. Что ты бросишь ее задницу, как только уладишь дела с отцом.

Я чувствую себя Скруджем. Подруги моего прошлого настоящего и будущего все собрались вместе, обвязались бантиком и попали на мой день рождение в качестве «убей меня» подарка.

В отчаяние я хватаюсь за волосы.

— Ты что сделала?

— Ты слышал меня. Счастливого долбаного дня рождения, Слэйд.

Боже. Воткните мне нож в спину поглубже, почему нет?

Я вскакиваю. Я поговорю с ней позже, прямо сейчас мне надо найти Эллу. Бегу назад в сад, уклоняясь и лавируя вокруг гостей.

Ее нигде не видно.

Я проверяю в доме.

Ничего.

Мой отец и Радж все еще сражаются в танце, сейчас они исполняют Текилу. Я не отказался бы от стаканчика чего-нибудь прямо сейчас. Мои вены пропитаны алкоголем и чувством тревоги. Если и было когда-то в глубине моего сознания малейшее сомнение о ней… нас… оно исчезло.

Я не могу думать о том, что потерял ее. Причинил ей боль.

Сейчас напряжен. Словно собрал один из тех глупых пазлов. Вы проводите часы, дни, глядя на яркие кусочки, пока не взгляните на все это и бам! Все становится понятным.

Я прохожу мимо маминых азалий и вижу ее одинокий силуэт на пляже. Ее волосы распущены, танцуют с морским ветерком. Вокруг темно, за исключением огней вечеринки, луны и сияющих звезд.

Я осторожно бегу по скалистой тропе и песку. Я кричу Элле, но она не оборачивается, пока я не догоняю ее.

— Я не могу этого сделать, Алекс.

Скажи еще раз.

— Элла, не обращай внимания на Рене. Она просто злится.

Она отталкивает меня как будто я прокаженный.

— Объявление, срочность… сейчас все стало понятным. Как глупо было думать, что я была чем-то большим, чем те девушки на вечер пятницы. То же дерьмо, только с другим парнем!

Помните, когда я получил удачный удар от Придурка?

Что ж, сейчас намного хуже. Гораздо болезненней для ушей, чем вой кошек в брачный период.

Я хватаю ее за запястья и пытаюсь успокоить. Защитить от ее собственной боли.

— Элла послушай. Это объявление было отправлено без моего согласия. Это была шутка. Просто сядь и позволь мне все объяснить.

Она выдергивает руки.

Вот вам быстрый факт: Знаете ли вы, что вибратор был изобретен врачом в викторианскую эпоху, чтобы лечить женщин от истерии? И это правда. Женщины по несколько часов стояли в очереди, чтоб получить лечение. Мастурбация рукой доктора.

В любом случае, вернемся к нашему беспорядку. Думаете, я бы помог Элле расслабиться, просто солгав и уложив ее в постель, раздвинув ей ноги?