– Ну, это слишком сильно сказано, – немного погодя ответил Пэрис.

Люк встал с дивана, подошел к заваленному деньгами столу и сел на стул. Он медленно поднял голову и пронзил Пэриса взглядом странных аметистовых глаз. Аметистовые глаза – это знак его рода. Люк не был ни человеком, ни гибридом, как Блейк и Кэти.

Он был представителем совсем другой расы.

– Я знаю что делаю, – сказал Люк, после чего откинулся на спинку стула и положил ноги на стол, уронив стопку сотенных купюр. Он что-то держал в руках, и, как ни странно, это была не чертова игрушка.

– Правда? – переспросил Пэрис, серебристые глаза которого были полны сомнений и некоторого разочарования. – Ты же знаешь, что с ними будет.

– С кем? – словно не понимая, спросил Люк.

Поджав губы, Пэрис подошел к столу. Деньги взлетели с пола, он подхватил пачку и положил обратно на стол, а затем скрестил на груди руки.

– Ты прекрасно понимаешь, о ком я. Дэймону с девчонкой не выбраться из «Маунт-Уэзера».

Люк откинул с лица белокурую прядь.

– Я знаю, – ответил он.

– Тебе пора это прекратить, – уже с большим разочарованием сказал Пэрис. – Ты должен…

– Я никому ничего не должен, – отрезал Люк, сверкнув аметистовыми глазами.

– Ты понимаешь, о чем я, – взмахнул руками Пэрис.

– А ты понимаешь, почему мне приходится так поступать. Почему мне нужно, чтобы они проникли на базу «Дедала».

Стараясь не выдавать раздражения, Пэрис кивком подвинул к себе стул и тоже уселся рядом.

– Люк, у тебя есть сыворотка. Ты испробовал ее. Она не сработала.

– Старая сыворотка не сработала, – поправил его Люк, играя желваками. – Я хочу получить ту сыворотку, которую давали этой девчонке. Она может сработать.

– Люк…

– Не начинай, – пригрозил Люк. – Не говори мне, что это гиблое дело. Гиблых дел не бывает.

– Вылазка в «Маунт-Уэзер» – уж точно гиблое дело, – заметил Пэрис.

– Для них. Не для меня, – пожал плечами Люк и тряхнул отросшими волосами. – Их схватят. Потом они выберутся. И принесут то, что мне нужно.

Пэрис молча посмотрел на Люка. Не было никакой гарантии, что эти ребята выживут в застенках «Дедала» и смогут достать то, что хотел Люк, но это Люк и сам понимал. Он просто готов был рискнуть их жизнями.

Люк готов был рискнуть жизнью любого, включая Пэриса, чтобы получить желаемое.

Вздохнув, Пэрис взглянул на незаметную дверь на стене, у которой стоял стол.

– Но что, если не сработает? Что, если новая сыворотка не поможет Наде?

Обычно бесстрастное лицо Люка дрогнуло – Пэрис заметил, как напряглись уголки его миндалевидных глаз.

– Тогда я заставлю сержанта Дэшера и Нэнси Хашер заплатить за то, что они с ней сделали.

Пэрис не ответил. Да и что он мог сказать? Что убивать нехорошо? Что месть ничего не дает? Того, что Дэшер и другие сотрудники «Дедала» сделали с Надей и множеством других невинных людей и Лаксенов, так просто было не забыть.

Подавшись вперед, Люк бросил на стол листок, который все это время вертел в руках, – им оказалась фотография. Пэрис тотчас узнал сержанта Дэшера, который при полном параде стоял рядом с невысокой женщиной с прилизанными волосами пепельного цвета. На первом плане была маленькая светловолосая девочка. Она так широко улыбалась в камеру, что казалось, будто в рот ей напихали ваты. Девочка была очень милой. И была человеком.

По спине Пэриса пробежал холодок. Подняв голову, он посмотрел на Люка.

– Мужчину ты знаешь, – усмехнувшись, объяснил тот. – Это его жена, Сильвия. Она, знаешь ли, из тех, кого мужчины с маленьким… ну, ты понял… называют статусными женами. А эта щекастая девочка – его дочь, Эвелин. Мы прекрасно знаем, что Хашер любит больше всего на свете, и это совсем не она. Я расправлюсь с ними. Эта девчонка… – Люк сделал паузу. – Она его гордость и радость.

Пэрис понятия не имел, откуда у Люка этот семейный снимок, но Люку было под силу получить практически все, что угодно.

– Я уничтожу и его, и Нэнси, и все, что им дорого, – спокойно сказал Люк, словно речь шла о приглашении на ужин.

– Даже девочку? – пробормотал Пэрис. – Правда?

– Даже ее, – безразлично ответил Люк.

Эти два слова потрясли Пэриса. Он вздрогнул. Порой он забывал, что в этом мире мало что существует страшнее, чем Люк и его гнев.

Уже не раз и не два Люк любезно напоминал ему, что он не человек и готов идти по головам ради достижения собственной цели.

Пэрис снова взглянул на снимок, который лежал среди купюр. Он не смотрел ни на сержанта, ни на его жену. Он видел лишь улыбающуюся девочку всего на пару лет младше самого Люка.

Эвелин Дэшер.

Пэрис понимал – а возможно, в глубине души это понимал и Люк, – то, что сделали с Надей, необратимо, и никакие лекарства ей уже не помогут.

Эвелин Дэшер была, считай, уже мертва.