Лана Пиратова - Отдана за долги

Мы так и засыпаем: я прижимаю ее спиной к своей груди, не выходя из нее полностью. И, просыпаясь ночью от возбуждения, я опять трахаю ее. Нежно, медленно, позволяя ей проснуться, чтобы ответить мне. И это похоже на сон. Бесконечный сон. Потому что так продолжается всю ночь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я просыпаюсь от яркого солнечного света, проникающего сквозь шторы прямо мне на лицо. Пытаюсь пошевельнуться, но бесполезно — Дамир крепко прижимает меня к себе. Вглядываюсь в часы на стене. Черт! Проспала!

— Дамир, пусти, — кричу я. — Я на самолет проспала! Что делать? Он скоро взлетает! Дамир! Слышишь?

— Милана, — он утыкается носом мне в спину и прижимает меня еще сильнее, — спи.

— Дамир! Самолет!

Утром я должна вместе с девочками и Верой Александровной вылететь домой, в Москву. Но, похоже, вылетят они без меня.

— Успокойся, Милана, — обжигает своим дыханием мою кожу Дамир. — Я поменял тебе билеты.

Оно говорит это спокойно и, похоже, опять собирается заснуть.

Поворачиваюсь к нему.

— Как? Когда? А я? А как же Вера Александровна? А девочки?

Он, наконец, открывает глаза.

— Они уже, наверное, в небе. Часа через два будут в Москве.

— А я? — повторяю я вопрос.

— А ты останешься со мной. Здесь. Спи. Давай еще немного поспим.

И он опять закрывает глаза.

Ночью мы так и не поспали толком. То разговаривали, то…

Кладу голову ему на плечо и тоже закрываю глаза.

Просыпаюсь от приятных ощущений. Дамир пальцем обводит мои соски. Целует в губы.

— В душ и собирайся, — говорит, неожиданно вскочив с кровати.

— Куда? На самолет?

— Нет. В ресторан и на дегустацию.

Сажусь на кровать. Дамир подходит близко и встает так, что его член покачивается на уровне моего лица. Взгляд сам собой упирается в него.

— Не смотри на него так, — хрипит Дамир, берет меня за подбородок и поднимает вверх. — А то мы опять никуда не пойдем. Собирайся. Я зайду за тобой через полчаса.

Наклоняется и целует. Быстро одевается и уходит.

— Куда мы едем, Дамир, — спрашиваю я уже в машине.

— На дегустацию. Я же сказал.

Мы действительно приезжаем на винодельню. Для нас уже забронирован столик. После легкой трапезы нас ведут в подвалы. Громадные бочки с вином. Бокалы с разными сортами вин. И аромат, от которого кружится голова.

— Какое вино ты любишь? — спрашивает Дамир.

— Никакое, — честно отвечаю я. — Я не пью почти.

— Ну, здесь грех не выпить. Я же с тобой. Так что, можешь начать дегустацию.

Прямо там, в подвале, нас сажают за столик с легкими закусками и поочередно подносят бокалы. Хозяин винодельни много рассказывает через переводчика о сортах вин, об истории своей винодельни, о своем труде. И все это под приятную музыку.

Это все действует и правда расслабляющее и я пробую по чуть-чуть разные сорта. Обсуждаю с Дамиром, что понравилось, а что не очень.

Он, кстати, практически не пьет. Ему же за руль.

Через какое-то время мне становится так легко. Музыка звучит уже у меня в голове. И мне даже кажется, что я покачиваюсь ей в такт. Я все чаще смеюсь шуткам хозяина винодельни, ловя на себе суровый взгляд Дамира. Мне хочется, чтобы ему тоже было весело, и я лишь улыбаюсь в ответ.

— Нам пора, — неожиданно произносит он, когда хозяин винодельни присаживается к нам за столик.

Берет меня за локоть и тянет вверх. И я чувствую, что встать не получается. Вроде, вот, что сложного? Подними попу. Но никак. Я с удивлением смотрю на ухмыляющегося Дамира.

А он просто хватает меня и кладет на плечо. И так и несет к машине. Сажает на переднее сиденье, пристегивает и сам садится за руль.

И все это молча.

А мне хочется поговорить с ним. Но он не расположен к общению. Отвечает на мои вопросы односложно. И я тоже замолкаю. И смотрю на него. Он сосредоточен на дороге. На меня не смотрит. Брови нахмурены.

— Останови машину, — прошу его.

Он оборачивается и с удивлением смотрит на меня.

— Тебе плохо? — задает логичный вопрос.

— Останови машину, — повторяю я свою просьбу.

Он выруливает на обочину и тормозит. Поворачивается ко мне.

— Только не в машине, Милана, — говорит с ухмылкой. — Мне хватило того раза.

А я молча перелажу и сажусь на него.

Дамир удивленно смотрит на меня. Обнимаю его за плечи, устраиваюсь поудобнее, елозя на нем, и тут же ощущаю, как что-то твердое упирается в меня.

Он хватает меня за ягодицы и сжимает их.

— Ты пьяная, Милана, — усмехается. — Ты вообще не умеешь пить…

Не даю ему договорить и целую его. Приподнимаюсь и опять опускаюсь и трусь о его член в брюках.

Я делаю бесстыдные вещи. Но сейчас я не думаю о моральной стороне своих поступков.

— Милана, — шепчет Дамир, — ты хочешь здесь?

А сам уже задирает платье на мне и отводит в сторону трусики. И я слышу звук расстегивающегося замка.

И этот секс такой медленный, тягучий, с оттяжкой. Не забирающий силы, а наполняющий ими.

Я чувствую приближение, но не стремлюсь ускорить его наступление. Пока Дамир не хватает меня за талию и не начинает сам двигать меня. Быстрее и жестче.

И нас опять накрывает.

Я кладу голову ему на плечо. Грудью ощущаю его сердцебиение и шепчу на ухо:

— Ты любишь меня, Дамир?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

В своей жизни слова «я люблю тебя» я говорил только одной женщине — своей матери. Остальным женщинам они были не нужны. Им нужно было от меня другое — деньги.

И сейчас, услышав этот вопрос от Миланы, я теряюсь. Конечно, она никогда не спросила бы меня об этом, будучи трезвой. Но вот она шепчет мне эти глупые слова на ухо и, так и не дождавшись от меня ответа, поднимает голову с моего плеча и смотрит в глаза. И я вижу, что она ждет ответа.

А что я могу ей сказать? Я не знаю, что такое любовь. Любовь к матери — да. Но не любовь к женщине. Я не уверен, что то, что я сейчас испытываю к Милане, и есть любовь.

Ответить ей то, что она хочет услышать, только ради ее сиюминутного счастья? Но я хочу быть честен с ней. Честен в наших отношениях. Если они есть у нас.

Прежде чем ответить ей на этот вопрос, мне нужно разобраться в себе. Я постоянно оттягивал это, откладывал на потом. Потому что это сложно.

Никогда раньше ни одна девка не цепляла меня так, как Милана. Я чувствую, что теряю себя рядом с ней. Ее власть надо мной увеличивается с каждым днем. И мне кажется, она это тоже чувствует. А так не должно быть.

Смотрю в эти голубые глаза, в которых так ярко выражено желание их хозяйки получить ответ. Здесь. Сейчас. Прямой ответ на прямой вопрос. И, если я его дам ей сейчас, то получается, что уступлю. Дам ей повод убедиться, что она сильнее меня. Но, даже если это так, об этом никто не должен знать.

Поэтому я убираю рукой волосы ей за ухо и говорю как можно мягче:

— Милана, ты выпила лишнего. Я не подумал, что твой организм совсем не подготовлен к дегустации. Поговорим позже.

Приподнимаю ее и пересаживаю на пассажирское сиденье. Застегиваю ширинку.

— Нам завтра рано вставать. Поэтому лучше вовремя лечь спать, — добавляю, не глядя на нее, и завожу машину.

В гостиничном номере Милана первая идет в душ. Я не присоединяюсь к ней. Хочу доказать сам себе, что могу.

Только когда она выходит из ванной, я иду туда, по пути приобнимая ее и целуя. В этот момент она не смотрит на меня и не отвечает на поцелуй. Наверняка, обиделась. Но пусть привыкает, что не все будет идти так, как ей хочется. В наших отношениях будет так, как хочу я.

Я стою под струями воды, оперевшись руками о стену и опустив голову. И что-то внутри не дает мне покоя.

Ведь был такой ахуенный день. И до этого тоже. Но Милана одним своим вопросом просто все перечеркнула. Все испортила. Ударяю о стену кулаком. Выключаю воду и выхожу.

Милана лежит, свернувшись калачиком, на краю кровати. Уверен, что не спит еще, но старательно делает вид.

— Я пойду к себе, — говорю, натягивая брюки и рубашку на еще не до конца высохшее тело.

Она тут же поворачивается и опять смотрит на меня так, что мне становится тошно от самого себя. И я убираю взгляд.

— Вещи надо сложить, — как будто оправдываюсь я и ненавижу себя за это.

Так и не застегнув рубашку, выхожу из номера.

На следующее утро я опять появляюсь в ее номере. Но лишь для того, чтобы забрать в аэропорт. Мы сдержанно целуемся. Она — от обиды, я — от досады. Никто не начинает важный, но такой неприятный разговор.

За все время пути до аэропорта и перелета мы обмениваемся парой ничего не значащих фраз.

Мне хочется в салоне бизнес-класса прижать ее к себе. Впиться губами в упрямый рот и опять подчинить ее себе. Протиснуть руку между худых ножек и заставить покраснеть. Но я вижу, что она не готова к этому всему. Сидит, отвернувшись, и усердно рассматривает облака в иллюминатор. И сейчас я не хочу идти наперекор ее желанию. Не могу.

Поэтому просто накрываю ее ладонь своей рукой на подлокотнике и закрываю глаза.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дамир подумал, что я спьяну задала ему этот вопрос. А я отлично все помнила и осознавала.

За последние дни им было сказано очень много слов. Но ни слова о любви. Имеет ли это вообще значение? Все его поступки и слова кричат лишь об одном — что он хочет меня. Вернее, не так. Не меня, а мое тело. И получается, что по сути ничего не поменялось. Что тогда он брал мое тело, что сейчас. Ну да, сейчас я сама отдаюсь ему.