Лана Пиратова - Отдана за долги

— Дамир Зарипович, — Сергей, начальник юридического отдела, протягивает мне стопку бумаг, — это векселя Кострова.

— Все? — спрашиваю я.

— Все.

— Этого хватит?

— Более чем, — усмехается Сергей. — Он ещё Вам должен останется.

— Отлично, — сухо говорю я и улыбка сходит с лица подчинённого.

— Когда начинать? — по-деловому спрашивает он.

— Я дам знать. Пока все.

Сергей уходит из кабинета.

Беру пачку векселей и убираю их в сейф. Пусть полежат. Их срок ещё не пришёл.

Сегодня у меня деловая встреча с самим Костровым.

Когда я узнал, что именно он отец Лейлы, я решил предложить ему сотрудничество.

У меня давно в активе был земельный участок, поэтому мое предложение построить там таунхаусы Костров воспринял с энтузиазмом.

Он, конечно, обрадовался. Рассчитывал покрыть свои долги прибылью от нового проекта. Он и не предполагал, с каким наслаждением я ожидал того момента, когда предъявлю ему все эти векселя и заберу компанию, а его посажу за мошеннические действия.

Мне хотелось лично сказать ему об этом. Увидеть его лицо, когда он узнает, кто я.

Я знал, что особенно больно это будет после того, как он начнет считать меня другом. И я старался. Сразу же расположил его к себе. Он стал обсуждать со мной не только рабочие вопросы.

Вот и сегодня во время деловой встречи у себя в офисе он, наконец, приглашает меня к себе домой.

— Дамир, приезжай-ка в субботу ко мне. Познакомишься с семьей. Посидим в домашней обстановке.

— Что ж, — отвечаю я, — не откажусь.

— Ну, и хорошо, — радуется Костров. — Я тебе через секретаря адрес передам.

Обсудив рабочие вопросы, мы прощаемся. У меня сегодня еще деловой ужин.

Спускаюсь вниз. Стеклянные двери на выходе из офиса Кострова плавно разъезжаются передо мной и тут я вижу, как мне навстречу несётся какая-то девка.

Она шарит в своей сумочке. Не смотрит вперёд.

И просто утыкается в мою грудь. Ойкает, отступает на шаг назад и поднимает от сумки взгляд.

Голубые глаза с испугом смотрят на меня.

— Простите, — шепчет девчонка и собирается уже уйти.

Но я ещё не простил ее и не разрешал ей уходить. Хватаю ее за руку и внимательно рассматриваю. Девчонка ничего. Пойдет.

Пухлые губы, которые отлично обхватили бы мой член. Высокая грудь и аппетитная задница. Которую я с удовольствием бы трахнул.

Люблю таких молоденьких трепыхающихся сучек. Таких и стараюсь заказывать себе. А тут сама в руки плывет.

Но она как будто читает мои мысли. Взгляд ее тут же меняется. Теперь в нем не испуг, а зарождающаяся злость. А еще в глазах читается высокомерие. Девка не должна так смотреть на мужчину. Но ей, похоже, об этом никто не сказал. Придется мне научить.

— Телефон свой дай, — говорю я без лишних сантиментов.

— Отпустите! — возмущается она и пытается освободить свою руку.

Это забавляет меня. Мне уже давно не хватает такой недотроги, которая будет некать, заставляя применить немного силы, а потом будет извиваться подо мной.

Нет времени на препирательства. Поэтому я просто беру ее сумочку и достаю оттуда телефон.

— Что Вы себе позволяете? — девчонка пытается выцарапать у меня свои вещи.

Я просто удерживаю ее рукой на расстоянии.

Набираю свой номер с ее телефона и сбрасываю звонок. Кладу телефон обратно в сумку и возвращаю хозяйке.

— Хам! Наглец! Мерзавец! — слышу я тоненький голосок.

Да. Это все я, детка. Приятно познакомиться.

— Я позвоню и ты узнаешь меня ближе. И поймёшь, как же ты права, — говорю спокойно я и поправляю пиджак.

— Да пошел ты… — слышу в ответ.

Хватаю ее за подбородок и притягиваю к себе. Больно давлю на скулы. Так, что кожа под моими пальцами заметно белеет.

Девчонка испуганно глядит на меня. От прежней смелости не осталось и следа.

Страх — вот, что я читаю в ее глазах, и меня это вполне устраивает.

— Никогда не повышай голос на мужчину, — глядя прямо ей в глаза, произношу твердо. — И никогда не говори таких слов. У твоего рта есть лучшее применение.

Она нервно сглатывает и приоткрывает рот.

Ещё ближе притягиваю ее к себе и впиваюсь в ее губы.

Девчонка ошалело смотрит на меня, но не сопротивляется. Я сильнее давлю на подбородок, заставляя ее еще больше приоткрыть рот, и проникаю туда языком.

Неплохо. Мне нравится. Желание трахнуть ее не исчезло. Наоборот, усилилось. И я ощущаю это в брюках.

Девчонка, похоже, решает ответить мне и облизывает мои губы. Сука.

Я бы разложил её прямо сейчас.

Но в этот момент она всасывает мою нижнюю губу и больно кусает ее. Со всей дури впивается в нежную кожу своими острыми зубками.

Я хриплю ей в рот и чувствую металлический привкус у себя во рту.

Отпускаю ее и хватаюсь за рот. Кричу:

— Сука!

И вижу, как она убегает от меня на своих каблучках, даже не оглянувшись.

Смотрю на пальцы. Кровь.

Вот ведь сука. Ну, ничего. Я найду тебя. И тогда ты ответишь за это. Умолять будешь о пощаде. Почувствуешь вкус крови.

— Нашли? — спрашиваю, пристально глядя на начальника службы безопасности Эльдара.

— Да, — отвечает он. В руках у него кожаная папка.

Молча смотрю на него исподлобья. В моих глазах вопрос. И он тоже читает его.

Достает из папки и кладет передо мной фотографию.

— Указанный номер телефона зарегистрирован на Кострову Милану Владиславовну.

Я удивлённо приподнимаю бровь.

— Дочь, — уточняет он.

— Ещё одна? — прерываю молчание.

— Младшая.

Беру фотографию и внимательно ее рассматриваю. Да, это она. Та самая сучка, что напомнила мне вкус крови. Непроизвольно касаюсь пальцами нижней губы. Уже все зажило. Живо только воспоминание об острых зубах на моей коже.

Красивая. Стерва. Приятный бонус к моей мести.

— Сколько ей? — спрашиваю, не отрывая взгляда от фотографии.

— Девятнадцать.

Делаю знак Эльдару и он уходит из кабинета, оставляя меня наедине с моими воспоминаниями.

Опять погружаюсь в них. Как и каждый раз, когда звучит фамилия Костровых.

Лейла Кострова — та, из-за которой я провел долгих пять лет за решеткой. За то, что не совершал. Та, из-за которой я потерял все: семью, карьеру и веру в людей.

Я отлично помню все, что тогда произошло. Мозг предательски отказывается вычеркнуть это из памяти.

Мне было двадцать два и я был полон надежд. У меня была семья — мама и любимое занятие — футбол.

Я ждал вызова в сборную со дня на день. Мой агент говорил, что я подаю большие надежды и нам предстоят переговоры с несколькими клубами из высшей лиги.

Все это было перечеркнуто в один день.

После победы в матче Кубка России мы с парнями закатились в стриптиз-клуб.

Разгоряченные приват-танцами, молодые, бухие и глупые, поехали за приключениями дальше. В какой-то бар.

Я отлично помню, как Стас, мой напарник по клубу и тот, кого не взяли в сборную, привел за наш столик совсем молодую девчонку.

Лейла. Так представилась она.

Сразу села рядом со мной и положила руку мне на колено. Предложила выпить за знакомство.

Дальше я уже ничего не помнил. Очнулся дома. Мама заботливо поставила тазик рядом с моей кроватью.

А потом звонок в дверь. Два незнакомых мужика, которые тыкали в меня корочками и кричали в ухо, что я задержан по подозрению в изнасиловании.

Мне даже не дали толком собраться.

В серых стенах изолятора следователь довольно потирал руки, когда произносил мои имя и фамилию, и сквозь зубы шептал, чтобы слышал только я, что нам надо катиться к себе в горы, что Москва не резиновая и что он очень постарается, чтобы я сел надолго.

Потом был процесс и приговор. Из всего потока дней, когда меня то привозили, то увозили в здание суда, мне запомнился лишь один день — день оглашения приговора.

— Приговаривается к пяти годам лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима.

Беспристрастный голос судьи эхом отозвался в моем затуманенном сознании. Я всё ещё не верил до конца, что это происходило на самом деле.

Перевел взгляд в зал.

Первое, на что наткнулся, — ехидная усмешка Лейлы. Девки, из-за которой я сидел за решеткой.

Посмотрел на мать. Она тихо плакала в платок.

Судья ещё что-то говорил. Потом на меня опять надели наручники и вывели из клетки.

— Сынок! — мама бросилась ко мне, но ее грубо оттолкнули.

— Я не виноват! Слышите? Не виноват! — кричал я, как будто проснувшись ото сна.

Это была моя реальность! Я был за решеткой!

Я искал в зале хоть кого-то, кто поверил бы мне. Кроме мамы.

Но в ответ получил лишь сильный толчок в спину:

— Иди давай!

Я отсидел полный срок.

И потерял все.

Мама не вытерпела позора и нашей разлуки — у нее не выдержало сердце. Она так и не дождалась меня.

Про профессиональный спорт пришлось забыть.

Друзья отвернулись.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я остался один. И если бы не Борис Лыков спился бы, наверное, где-нибудь под мостом с бомжами.

Борис Лыков был отцом одного из осуждённых из моей камеры.

Скромный семейный мальчик — студент Слава. За решетку попал по глупости. Решил впервые жизни поучаствовать в ночных гонках на папиной машине. И сбил человека. Насмерть.