Лана Пиратова - Отдана за долги

Потом мы молча пили кофе. И она вдруг сказала, что когда-то давно совершила чудовищную ошибку. И хотела бы исправить ее, но боится. Я пыталась успокоить ее, но она плакала и сокрушалась. Говорила, что все эти годы такой своей беспутной жизнью расплачивалась за ту ошибку. Как я не просила, она ничего не рассказывала. Мы просидели с ней до глубокой ночи. Вспоминали детство, просто разговаривали. И, когда уже обнимались на прощание, она прошептала мне на ухо, что она написала письмо на случай, если с ней что-то случится. Потребовала с меня обещание, что в этом случае я должна отнести письмо в полицию.

А потом нам сообщили, что Лейлы больше нет. Примерно за день до этого от нее пришло странное смс, но я так и не смогла понять его. Пока ты не появился в нашей жизни. Оказалось, что Лейла спрятала письмо в сейфе на даче. В сауне. В тот день, когда ты вынес меня из пожара, я ездила, чтобы забрать это письмо.

Я опять замолчала.

— Письмо перед тобой. Надеюсь, тебе многое станет понятно после его прочтения.

Поворачиваюсь и иду к двери.

— Милана, — окликает он меня. И мне так непривычно слышать свое имя из его уст.

Останавливаюсь, но не оборачиваюсь.

— Тебя отвезут.

Киваю и иду дальше.

— Подожди, — требует он.

Слышу, как встаёт и идет ко мне.

— Возьми, — протягивает мне папку с векселями. — Твой отец — плохой бизнесмен, но, наверное, не самый плохой человек, раз ты ради него готова на такие поступки.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Беру папку, не глядя на него, и выхожу.

Я еще долго стою у окна и смотрю, как выходит Милана из моего дома, как садится в машину и уезжает. Возможно, это была наша последняя встреча. Нет. Не возможно, а точно. Векселя у нее, мать скоро поправится. Ренат… Остается Ренат. Ну, эту проблему я решу.

А ведь Милана даже не обернулась, когда я отдавал ей папку с векселями. Даже не посмотрела на меня. Не произнесла ни слова.

Возвращаюсь к столу. Мятый конверт. Возможно, решение всех вопросов. Или, наоборот, создание еще больших проблем.

Открываю и достаю из конверта исписанные листы. Сажусь в кресло и…

«Милана,

Если ты читаешь это письмо, то меня, скорее всего, уже нет в живых. Я не боюсь смерти. Я к ней готова. Поэтому могу писать об этом.

Я совершила в жизни много ошибок. Слишком много. Их не исправить. Да, я и не стремлюсь этого сделать. Плевать. Есть лишь одно, что не дает мне покоя и почему я пишу тебе это письмо.

Много лет назад из-за моей глупости и слабости в тюрьму сел невиновный человек.

Я поверила, что меня любят, что я должна помочь…

В общем, я обвинила одного парня в изнасиловании. Но ничего не было. Ему просто подсыпали что-то в выпивку. А я написала заявление. Все обвинения строились на моих показаниях. Следователю я сказала, что сразу же пошла в душ, потому что мне было противно, поэтому никаких экспертиз не проводилось.

Я не знаю, что сейчас с тем парнем. Жив ли он вообще. Может, еще в тюрьме.

Первые годы мне было плевать. Но в последнее время это все больше тяготит меня. Ведь он не виноват. Милан, он не виноват.

А, получается, что я лишила его карьеры. А еще у него мать умерла. Я, когда узнала, просто выла.

Я честно пыталась несколько раз пойти в полицию и рассказать там все, чтобы его освободили. Но каждый раз меня останавливали. И я не могла пересилить. Не могла.

Милана, обязательно отнеси мое признание в полицию. Оно в этом же конверте. Пусть хоть спустя столько лет, но этого человека оправдают.

И еще. Там, в этом признании, я написала имя человека, заставившего меня дать ложные показания. Я боюсь его, Милана. Он обещал убить всю нашу семью, если я пойду в полицию. Но я знаю, что он все равно убьет меня. Я это чувствую.

О себе я уже не думаю. Но я переживаю за тебя. Его должны арестовать.

И помни, я люблю тебя. Любила. И Ольгу с Владиславом тоже любила. Не могла принять, но любила. По-своему.

Мне очень жаль, что все так получилось. Но теперь уже не вернешь. Что случилось, то случилось.

А ты будь счастлива! Только обязательно помоги тому человеку. В память обо мне.

Прощай.»

Я не знаю пока, что я чувствую после прочтения этого письма. Беру второй листок.

Заявление Лейлы. В нем она признается, что оболгала меня. Никакого изнасилования не было. Дать показания ее заставили.

Я был в этом уверен все эти годы.

В конце она указывает имя того, кто все это подстроил.

И я не испытываю большого удивления, когда читаю знакомое имя. Стас. Его обвиняет Лейла. Жаль, она не пишет его мотивы. Только он сможет объяснить мне их.

И получить это объяснение — моя цель.

Милана. Стас же был тогда на даче. Неужели, он хотел убить ее? Сжимаю кулаки. Сука. Я должен найти его.

Но сначала надо исполнить волю Лейлы — отнести признание в полицию. И сделать это должна Милана.

Мне придется снова увидеться с ней. Придется. Ищу хоть какие-то разумные доводы, почему я должен лично вернуть ей письмо, и не нахожу. Их просто нет. Но я все равно это сделаю.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

На следующий день служба безопасности докладывает, что Милана с утра уехала на учебу. Очень удобно, что за ней следят. Хорошо, что я не снял наблюдение.

Еду к университету. Долбанных два часа провожу в машине, ожидая окончания занятий и когда Милана выйдет из здания.

Наконец, она выходит.

Все такая же ахуенная, как и в первую нашу встречу. Отбрасывает волосы на плечо. А я чувствую, как член оживает от воспоминаний о том, как я натягивал эти самые волосы на свой кулак и трахал ее.

Пытаюсь успокоиться. Я здесь не для этого. Нас с Миланой связывает лишь заявление Лейлы. Больше ничего. А трахнуть я могу и шлюху.

Уже почти прихожу в себя, как вижу, что из здания выходит какой-то белобрысый юнец и кладет руку Милане на плечо.

Это что за гондон?!

Он улыбается в пока еще все свои зубы и что-то рассказывает Милане. А та, вроде, и слушает, но никак не реагирует.

И когда она только успевает подцеплять таких гондонов? Как магнитом к себе притягивает.

Чувствую, как меня начинает накрывать гнев. Сжимаю кулаки. И не выдерживаю, когда юнец кладет уже обе руки ей на плечи и чуть притягивает к себе. Сука.

Открываю окно и кричу:

— Милана!

Она даже не поворачивается в мою сторону. Но ведь, наверняка, слышит! Хорошо. Кричу еще раз. Бесполезно. Она либо оглохла, либо специально не реагирует. Заставляет меня выйти из машины. Я злюсь еще больше. Потому что она сейчас решает, что мне делать.

Наказать ее? От предвкушения сжимаются яйца. Да, сука, нет же! Просто отнесем заявление в полицию и все.

Подхожу к Милане и сосунку.

— Ты что, не слышишь? Оглохла? — чуть не рычу и хватаю ее за локоть.

Она медленно оборачивается и с удивлением смотрит на меня. Не со страхом, а с удивлением. Тянет руку, высвобождая от моей хватки.

— Ты еще и онемела? — она как будто специально выводит меня.

— Милан, что случилось? Все в порядке? — влезает в наш разговор белобрысый.

Бросаю на него один лишь взгляд, но в нем столько эмоций, что он понимает все без слов.

— Саш, иди, — спасает его Милана, — мне надо поговорить. Потом увидимся.

Саш?! Потом увидимся?! Маленькая шлюшка.

Сосунок не дает себя уговаривать. Прощается, к его счастью, на словах и уходит.

— Что тебе еще от меня надо? — недовольно цедит сквозь зубы Милана, глядя в спину уходящего парня.

— Это что за гондом? — спрашиваю прямо.

Она, наконец, оборачивается ко мне.

— Я думала, мы все вчера решили, — говорит несколько устало.

— Мы ничего не решили. Садись в машину, — киваю в сторону своего автомобиля.

— Ты с ума сошел? — вспыхивает она. — Я сейчас охранника позову.

Так, девчонка решила поиграть в смелую. Думает, заполучила векселя и может со мной спорить.

Хватаю ее за руку и тяну.

— Отпустите! Я буду кричать!

На нас уже оборачиваются стоящие возле здания студенты. Проблемы мне не нужны. Отпускаю ее.

— Милана, — стараюсь говорить спокойно, хоть это и нелегко, — поехали в полицию.

— Зачем? — она испуганно смотрит на меня.

— Исполнять последнюю волю Лейлы.

Она закрывает лицо руками.

— Что? Тебе плохо? — сам поражаюсь своей заботе. — Поехали!

— Я боюсь, — вдруг признается она. — А что если Стас узнает?

Ясно.

— Узнает, Милана, обязательно узнает. Но не сможет причинить тебе вреда. Не волнуйся. Поехали. Ты же любила Лейлу? Хочешь знать, кто ее убил?

Она бросает на меня быстрый взгляд и идет к машине. Сама.

Стараюсь не смотреть на ее зад, но глаза сами устремляются туда. И я вспоминаю, как она дергала им, когда я вбивался в нее сзади. Сука. Надо отвлечься.

Милана садится на пассажирское сиденье. Может же быть послушной, когда захочет. Такая она мне тоже нравится. Так и тянет воспользоваться этим ее послушанием.

Только сначала решим один вопрос.

Мы едем к следователю, который ведет дело о поджоге. Рассказываю ему вкратце историю с письмом.

— Ну, давайте посмотрю, — тянет он и внимательно изучает полученное письмо.

- Бесполезно, — выносит свой вердикт.

— Почему? — разочарованно прерывает его Милана.

— Кто поверит какой-то бумажке? Автора же нет в живых, чтобы официально подтвердить. А так написать можно что угодно. Да и срок давности по этому делу уже почти истек. Вот если бы преступник сам признался…