Лана Пиратова - Отдана за долги

Раздается телефонный звонок.

— Дамир Зарипович, — слышу голос Эльдара в трубке, — Милана Кострова села в машину к Стасу Нечипоренко.

— Когда?

— Только что. Там ещё один ошивался.

— Кто? — ломаю карандаш, потому что заранее знаю ответ.

— Ренат.

— Он с ними?

— Нет. Он уехал на своей машине. А Кострова с Нечипоренко вместе. Я за ними еду.

— Хорошо, — говорю и кладу трубку, не дав дальнейших указаний.

Не знаю, что делать дальше.

Милана едет куда-то со Стасом. Ну, и по хрен. Мне все равно. Мне ведь все равно?

Они ведь встречались до меня. Ну, трахнет он ее сейчас. Когда-то это должно случиться. Я же получил свое. Теперь пусть ее трахает кто хочет. Мне все равно. Все равно. Равно.

Сука! Ни хуя не все равно!

Пусть отсосет мне сначала. За ней долг. Отработает. Потом раздвигает ноги перед кем хочет.

Сильнее сжимаю член через брюки. Кажется, на сегодня заказ шлюхи отменяется. Уже есть одна кандидатка.

Трахну ее опять на кухне. На том же столе. Чтобы посуда летела на пол.

В памяти всплывают звуки бьющегося стекла и звон приборов. И все это сопровождается хлопками и криками.

Готов кончить от одних воспоминаний.

Теперь уже сам набираю Эльдара.

— Следишь? — спрашиваю. — Куда они едут? Где они сейчас?

После того, как он называет мне трассу, я догадываюсь, что они едут, скорее всего, к Костровым на дачу.

Ясно. Там трахнуться хотят. На природе. Или в сауне.

Запускаю статуэтку со стола прямо в стену.

— Эльдар, — говорю в трубку, немного успокоившись, — дальше я сам. Езжай в офис.

Выбегаю из офиса и еду за этими сволочами.

Предвкушаю, как разобью морду Стасу и за волосы утащу в машину Милану.

И трахну ее там же, в машине. Или на капоте. Или прямо на брусчатке, поставив раком, чтобы разодранные коленки ещё долго напоминали ей обо мне.

Сильнее жму на газ.

Подъезжаю к даче Костровых. Ворота раскрыты. Какое-то время сижу в машине, обхватив руль. Сомневаюсь, правильно ли я поступаю. Пока ехал, я немного остыл.

Может, всё-таки, продажная и на все согласная шлюха, а не блюющая целка?

И я уже решаю выбрать первое и завожу машину, когда из-за забора начинает клубиться вверх густой дым.

И это точно не гриль. Дыма становится все больше и больше. Он темнеет.

Вдруг из ворот выезжает машина, по-моему, Стаса и проносится мимо меня. В ней нет Миланы.

Что-то заставляет меня заглушить мотор и выйти из машины.

Иду по направлению к дыму.

Горит сауна. Пожар только начинается, но постройка деревянная, поэтому огонь распространяется очень быстро.

— Милана! — стараюсь кричать грубо.

Она же где-то здесь. Может, в доме. На всякий случай оглядываю территорию и мой взгляд упирается в дверь сауны, которая подперта лопатой. С какой целью?

Подбегаю, прикрывая лицо пиджаком, и ногой сбиваю лопату от двери.

Дверь распахивается и наружу вываливается… Милана. Мать твою.

Что она там делала?

Она падает на траву. Огонь уже охватил почти всю сауну. Жар разносится на метры от постройки.

Быстро подбегаю, хватаю Милану за руку и тащу ее от полыхающей сауны.

Милана в отключке. Надышалась, похоже.

Вызываю пожарных и скорую.

Сажусь рядом с лежащей на траве Миланой. Приоткрываю веко. Глаза закатаны.

Беру ее на руки, кладу на колени и начинаю делать искусственное дыхание.

Даже несмотря на привкус дыма, опять ощущаю ее аромат, то, какая она сладкая.

Безвольные губы такие же мягкие, но сухие.

Я накрываю их своими губами. Вдыхаю в нее воздух. Делаю массаж сердца.

Но она никак не реагирует.

— Ну же, — говорю я, — давай! Ты же смелая. Ты выдержишь. Давай!

Аккуратно бью ее по щекам и опять делаю искусственное дыхание.

Трясу за плечи. Но у меня на руках обмякшее слишком податливое, послушное тело.

И с ужасом понимаю, что не хочу, чтобы она умерла. Не хочу держать в руках обмякшее тело, которое позволяет делать с собой что захочешь. Нет!

Начинаю яростнее делать ей массаж и искусственное дыхание. Буквально впиваюсь в нее.

А потом приподнимаю и прижимаю к себе. И сам пугаюсь этого жеста. А вдруг это в последний раз, когда я касаюсь ее?!

Первое, что я ощущаю, приходя в себя, — частое сердцебиение. И это точно не мое сердце. Каждый удар хлестко отдается в меня. И мне жарко и… тесно. Да, мне тесно.

С трудом приоткрываю глаза. Меня кто-то обнимает, крепко прижимая к себе.

— Стас? — едва слышно зову я.

Хватка сразу же ослабевает. Поднимаю голову и инстинктивно отдаляюсь, хотя руки вокруг моего тела и не позволяют мне этого сделать.

Как он здесь оказался? Почему я в его руках? И главное — что произошло?

Мне хочется получить ответы на все эти вопросы, но я не могу произнести ни слова. В теле непривычная слабость. В горле першит. Откашливаюсь. И очень хочется пить. Но даже такую безобидную просьбу я не решаюсь озвучить этому человеку.

А он пальцами приоткрывает мои веки и рассматривает их. Меряет пульс на запястье, задумчиво глядя в землю.

— Что случилось? — наконец, решаюсь спросить.

— Пожар, — спокойно говорит он.

— А где Стас? А Вы… Что Вы здесь делаете?

Эти вопросы остаются без ответов. Он просто берет меня на руки и куда-то несёт. А я опять чувствую, как меня накрывает страх.

Но Дамир сажает меня на садовые качели. От этого они раскачиваются и у меня начинает кружиться голова. Хватаюсь за ручки и закрываю глаза.

Качели резко застывают на месте.

— Пить, — хриплю из последних сил и только слышу шаги.

Спустя какое-то время появляется Дамир с бутылкой воды. Хватаю, едва он протягивает мне ее. И жадно пью. Так, как будто я не пила целую вечность. Чувствую, как вода растекается по моему телу, принося долгожданную прохладу.

Я так сильно хочу пить, что не замечаю, как вода течет и по подбородку, стекает по шее и смачивает одежду.

Убираю бутылку ото рта и Дамир платком касается моего подбородка. Я дергаюсь назад. Во мне сидит животный страх от его прикосновений.

Он, похоже, замечает это мое движение и просто убирает свою руку.

Вытираю подбородок рукавом и слышу звук сирены. Он становится все громче и громче.

Наконец, машины въезжают во двор. Сначала пожарная, потом «скорая».

Оборачиваюсь и вижу, что тушить уже нечего. От сауны остался черный дым и тлеющее пепелище, которое и заливают белой пеной приехавшие спасатели.

Дамир машет рукой вышедшим из «скорой» врачам.

Спустя несколько минут меня увозит машина скорой помощи и я в окно вижу, как Дамир, засунув руки в карманы, смотрит нам вслед.

Мы так ничего и не сказали друг другу и я не знаю, должна ли я его благодарить за свое спасение или винить за случившееся.

Меня оставляют в больнице на несколько дней.

Как только узнал, папа сразу же приезжает ко мне.

Просит у меня прощения и обещает больше не пить. Рассказывает хорошую новость, что маме сделали ещё одну операцию и она быстро восстанавливается. Идёт на поправку.

Обо мне решаем ей пока не говорить. Маме нельзя волноваться.

Выйду из больницы и сама к ней съезжу.

Через несколько дней я, наконец, выхожу из больницы. Меня встречает папа. Обнимает, целует. Очень довольный.

— Такие новости, Милана! Очень хорошие новости!

— Что? Маму выписали?

— Пока нет. Но с ней тоже все хорошо.

— А что тогда? — не понимаю я.

— Дамира арестовали, — улыбаясь, говорит отец.

— За что? — мне и правда интересно.

— На даче, в кустах, нашли канистру из-под бензина. Скорее всего, ее использовали для поджога. У Дамира сняли отпечатки пальцев. Он же там был. Так что подозреваемый.

— Это он поджёг сауну? — внутри все холодеет. — Зачем?

— Нет, — отвечает отец. — Скорее всего, не он. На канистре нет его отпечатков. Но его отпечатки совпали в базе с розыскными. Поэтому его арестовали.

Отец искренне радуется.

— Ты понимаешь, Милана? Его арестовали! — повторяет он. — Нам можно больше не бояться. Надеюсь, его закроют надолго.

— За что? — просто спрашиваю я.

— Нанесение тяжких телесных повреждений. Ножом кого-то пырнул. Так ему и надо.

— Ножом… — тихо произношу я, пугаясь своих догадок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Расскажите все, что помните о том дне, — голос следователя на удивление мягкий и дружелюбный или это я просто отвыкла от таких мужских голосов.

Как только я вышла из больницы, позвонили из полиции. Поэтому я здесь. Даю показания. Я — главный свидетель поджога.

О том, что это именно поджог, а не случайное возгорание мне сообщил отец.

— Я была в сауне, — рассказываю я, опуская подробности, зачем я там оказалась, — почувствовала запах дыма. Рванулась к двери, но она оказалась заперта. Я попыталась ее выбить, но, наверное, потеряла сознание. Дальше не помню ничего.

— Так. А приехали Вы на дачу одна?

— Нет. Меня привез Стас.

— Стас? — переспрашивает следователь.

— Станислав Нечипоренко. Мой знакомый. Вы его допрашивали? Что он сказал?

— Станислав Нечипоренко скрылся. Его нигде нет. Ни дома, ни на работе. Телефон тоже не отвечает. Скорее всего, он будет объявлен в розыск.

Я хмурюсь. Как? Стас? Они подозревают его? Но зачем ему это надо было?