Лана Пиратова - Отдана за долги

Милана хватается за мою руку в попытке убрать ее. Но стоит мне большим пальцем надавить куда надо, как она уже просто держит меня за запястье.

Надавливаю ещё раз и слышу приглушённый стон. Милана прикусывает нижнюю губу и в этот момент я поступаюсь своими принципами и целую ее.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Во мне борются два чувства.

Я ненавижу Милану за то, что она ломает мои устои. Что вынужден признаться сам себе, что слаб перед ней.

Но как же ахуенно у нее во рту. Никогда не понимал, когда кто-то рассказал о своей девке, что она сладкая. Не мог понять, как такое может быть.

До этого момента.

Да, Милана сладкая. Мне хочется пить ее. Кусать ее губы и язык. Проникать глубже. Вылизать ее.

И это ненормально! Нет! Она — всего лишь девка.

Мне так сложно оторваться от ее губ. Но я делаю это. Только лишь для того, чтобы от злости развернуть ее к себе спиной и нагнуть, заставляя лечь на стол.

Милана пытается встать. Я рукой надавливаю на спину, фиксируя ее. Она сводит ноги и получает сильный шлепок по заднице. Вскрикивает и опять сопротивляется. Приподнимается.

Просовываю руку ей под грудь и сжимаю ее. В ладонь упирается твердый сосок. Стискиваю его пальцами и тяну.

Милана тяжело выдыхает.

— Нет, — опять говорит она. — Не надо. Пожалуйста.

Ложусь на нее.

— Я все равно возьму то, что я хочу, — цежу сквозь зубы ей на ухо. — Ты слышишь меня? Я хочу. Не ты. А я.

Удерживая ее одной рукой, второй, наконец, спускаю шорты, засовываю руку в боксеры и вынимаю налитой член.

Он просто каменный. Ударяю им по заднице Миланы и звук получается хлесткий, звонкий.

— Отпустите! Помогите! — кричит она, на себе ощущая всю силу того, что опять окажется в ней.

Пусть кричит. Так даже лучше. Мы дома одни. А эти ее крики заводят меня больше, чем тисканье сисек.

Пальцами свободной руки раздвигаю розовые губки и ныряю туда пока средним пальцем.

Милана вздрагивает.

— Нет! — кричит.

— Да, — довольно отвечаю я, ощущая на пальце первые капли смазки.

Вынимаю палец и просовываю ладонь между столом и складками Миланы. Натираю их, пальцем слегка касаясь клитора. Он твердеет под моими ласками.

Милана извивается, раздражая член, упирающийся ей в бедро.

Сука. Не могу больше терпеть.

Убираю ладонь и обхватываю член. Приставляю его к сладкой дырке.

Милана напрягается в ожидании. Отвожу бедра назад и резко одним толчком врезаюсь в нее. С трудом. Кое-как, но протискиваюсь и замираю.

— Аааа! — кричит Милана и скребётся ногтями по столу. Как будто пытается уползти.

Опять выхожу из нее полностью. Она выдыхает и тогда я опять вставляю ей по самые яйца.

Она снова кричит. Хватаю ее за волосы и заставляю выгнуться.

В ней так тесно. И мягко. Члену точно нравится, потому что он становится ещё больше. Раздвигает упругие стеночки.

Выхожу из нее наполовину и опять проникаю. И начинаю вбиваться в нее со всего размаха. Так, что стол сдвигается с места.

Каждый раз, когда ствол рьяно входит в нее, с губ Миланы срывается крик.

Я трахаю ее. Опять. Несмотря на обещание не делать этого больше.

И, сука, мне это нравится. Я смотрю на член, блестящий и все ещё твердый. Перевожу взгляд на Милану, которая уже не кричит, а лишь тяжело дышит, прикусив губу. Она хмурится. Нет, не от боли. Я уверен.

Опять просовываю руку ей под складочки и нащупываю твердый бугорок.

Просто касаюсь его и слышу тяжёлое:

— Ах.

Ухмыляюсь. Довести ее не составит труда. Нет, не ради нее. Для моего удовольствия. Ведь она сожмет меня ещё крепче спазмами оргазма.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Указательным пальцем играюсь с клитором. Маленьким, упругим, теплым.

Милана дёргает бедрами. Бесконтрольно сама подмахивает мне навстречу.

Руками скользит по поверхности стола и не находит, за что зацепиться. Тогда цепляется за мою руку на ее волосах. Впивается в нее ногтями, когда я чуть сильнее давлю на клитор. Потом ещё и ещё.

Делаю сразу несколько сильных нажатий и Милана опять кричит. Но совсем иначе.

Сжимает член почти до боли. Стягивает его. И ещё. Я не останавливаюсь, наоборот, ускоряю темп. Скоро. Совсем скоро.

А Милана всё ещё сжимает меня. Стонет. Как будто сама не хочет отпустить свой оргазм.

Ни одной профессиональной шлюхе не удавалось так долго удерживать меня в себе.

Отпускаю волосы и обеими руками сжимаю груди. Стискиваю их до боли в пальцах. Приподнимаю Милану и прижимаю к себе.

Член всё ещё долбит ее узкую дырку.

И вот когда Милана выдыхает со стоном, меня накрывает. Сносит.

Ещё толчок и я быстро вынимаю член и кончаю ей на бедра. Сперма стекает по ее ногам.

Отпускаю Милану и она буквально стекает на пол. Разворачивается и прислоняется головой к столу.

Не понимает, что опять провоцирует меня.

Ее лицо на уровне моего члена. Хоть и получившего свое, но все еще мерно покачивающегося от накрывшего оргазма.

Беру его в ладонь и тяну к ней.

— Облизывай!

Милана испуганно вскидывает на меня непонимающий взгляд.

— Вылизывай его! — повторяю приказ.

Она мотает головой из стороны в сторону. Вытирает рукой щеки от слез и пытается заползти под стол.

Хватаю ее за затылок и приставляю член ко рту.

— Ну! Языком!

Милана даже не думает исполнять приказ.

Наклоняюсь к ней и рычу:

— Вылизывай! Если любишь родителей!

Она сглатывает, медленно открывает рот и высовывает язычок.

Мягкий, теплый, шершавый. Это все я ощущаю, как только его кончик касается головки.

Сжимаю зубы и откидываю голову.

Язык скользит по стволу, несмело слизывая наши соки. Чувствую новый приток крови.

И только представляю, как вгоню член ей в глотку, как слышу неприятные звуки.

Перевожу взгляд с потолка на Милану. Она вскакивает и бежит к раковине. И блюет туда.

И член сразу же поникает.

Я в шоке наблюдаю за тем, как Милана в очередной раз гадит в моем доме. Умывается и сползает по стенке на пол.

Беру бутылку минералки из холодильника, подхожу к ней и сверху кидаю ей в руки. Она открывает и жадно пьет.

— Это же твоя смазка! — говорю, все еще не понимая причин такого поведения.

Впервые встречаю такое. Все девки с радостью, может, и показной, лижут свои соки. А эта…

Мне начинают надоедать эти игры. Теперь я вижу, что трах с ней — сомнительное удовольствие.

— Как придешь в себя, езжай домой. Спросишь у горничной, — говорю, выходя из кухни.

Ну, на хуй. Проще дать пиздюлей Эльдару и службе безопасности, чтобы сами напряглись и все узнали.

Оборачиваюсь и смотрю на все еще сидящую у стены Милану.

Сука. Ренат.

Набираю Эльдара.

— Приставь охрану к Костровой. Нет, ни к матери. К дочери. Да. Как только сядет с мужиком в машину, сразу звони мне. Да.

На разумность этой недотроги в этом вопросе рассчитывать не приходится.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Гадко. Мерзко. И стыдно.

Мною пользуются как вещью. Для сиюминутной прихоти.

Все истории о ласке и нежности — сказки. Мужчины всегда берут то, что им хочется.

Меня берут грубо. Как вещь. Нелюбимую вещь, которую хотят сломать, чтобы выкинуть.

Тихо плачу, сидя у стенки. Боюсь даже всхлипнуть, чтобы не напомнить о себе.

Беру салфетки и вытираю ими язык, ощущая новые приступы рвоты от одного воспоминания о том, чего мне пришлось коснуться.

Когда я ушла из этого дома в прошлый раз, то думала, что навсегда. Но вот я опять здесь. И меня опять использовали. Грубо и насильно. Против моей воли.

И это все как-то связано с Лейлой.

Откуда он знает о ней? И что ему нужно? Зачем ему знать о нашем последнем разговоре?

Надо бежать. Прочь отсюда. Пока он не передумал и не вернулся.

Смотрю на разбитую посуду на полу, напоминающую очередной акт насилия надо мной.

Груди опухли от зверских сжиманий и мне кажется, я до сих пор чувствую грубые пальцы на нежной коже. Соски всё ещё напряжены.

Между ног ноет. Каждый раз, когда он сует в меня свой член, мне кажется, что меня раздирают на куски. Это и есть пресловутый секс?

Встаю, опираясь о стену. Смачиваю полотенце и вытираю его следы с бедер и ног. Очень хочется в душ. Очень. Но не здесь. Бежать.

Но в чем? В халате? Поднимаю его и едва успеваю прикрыться, как в кухню заходит горничная.

Равнодушно смотрит на меня.

— Хозяин сказал передать Вам вещи.

Протягивает мне фирменный пакет дорогого магазина.

— Машина ожидает. Как будете готовы, Вас отвезут.

Она уходит.

Я вытряхиваю из пакета… одежду и обувь? Включая нижнее белье. И даже с размером почти угадали.

Мне противно понимать, что я натягиваю на себя платье и трусики, купленные этим мужчиной. Но у меня нет выбора. Мне же надо в чем-то покинуть этот ужасный дом.

Приму душ и переоденусь дома.

Выхожу в коридор. Никого. И ни звука.

Быстро пересекаю его и оказываюсь на улице. Уже темнеет.

Водитель фарами сигналит мне.

С опаской спускаюсь к автомобилю.