Диана смотрела на него, чувствуя, как земля уплывает у нее из-под ног. В груди вдруг стало холодно и пусто.

– Как… Как ты мог?!

– Нет, нет и нет! Я на это не согласился. Дай договорить.

– Для тебя лучше, чтобы у этой истории был очень хороший конец.

– Не знаю, насколько он хорош, но определенно выгоднее для нас, чем судебная тяжба.

– Выгоднее? Ты так говоришь, словно мы здесь в карты играем.

– Дай же мне договорить, черт побери!

Диана скрестила руки на груди, не желая поддаваться холодному ужасу, наполняющему сердце.

– Говори. Только быстро.

– Я и пытаюсь, поверь. После того как мы договорились о совладении в четырех равных долях, я заметил: Энтони среди нас наименее значителен, и кончится тем, что ему придется выполнять всю черную работу, а все сливки от владения престижным клубом достанутся нам.

Оливер остановился, словно ожидая, что Диана его перебьет, но она молчала. Несмотря на личную заинтересованность, на глубокое волнение, которое вызывал в ней этот разговор, Диана с невольным восхищением следила за логикой Оливера.

– Нет возражений? Тогда продолжу. Несколько минут я толкал его в нужную сторону, пока наконец Энтони не заглотнул наживку. Мне важно было, чтобы он предложил это сам. Шантаж. Твой бывший деверь готов тебя шантажировать: не подавать на тебя в суд в обмен на три тысячи фунтов в месяц.

Диана уставилась на него, широко раскрыв глаза. Очень немногое в этом мире могло ее удивить, но Оливеру это определенно удалось.

– Значит, ты нашел решение: я должна платить Энтони три тысячи фунтов в месяц? А почему три тысячи? Почему не сто? Ведь у меня нет ни той ни другой суммы.

Оливер н наклонился к ней и накрыл ладонями ее сжатые кулаки.

– Ты не понимаешь. Этот человек знает, что ты вышла замуж за Фредерика без любви и не по собственной воле. Прекрасно знает, что его брат проигрался в пух и прах и вверг тебя в нищету. И у него хватает наглости поливать тебя грязью за то, что выжила, и запускать лапу в твой кошелек, не переставая при этом тебя оскорблять. Так что я накинул ему на шею веревку. Осталось затянуть петлю и вздернуть.

– Немного странно слышать такое праведное негодование из уст человека, который соблазнил вдову через неделю после смерти мужа, а еще через две недели бросил.

Оливер на секунду прикрыл глаза.

– От нашей связи, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, – я ожидал приятного развлечения, а не того, что она перевернет все во мне вверх дном и поставит под вопрос все мои жизненные планы. Теперь мы можем вернуться к насущным вопросам?

Диана вдруг поняла, что впивается ногтями в ладони, и усилием воли расслабила руки. Неужели Оливер был потрясен встречей с ней не меньше, чем она? Такое никогда не приходило ей в голову, но, если так… Диана судорожно вздохнула, стараясь унять беспорядочное кружение мыслей.

– Хорошо. Я понимаю, почему ты постарался отвлечь его от мысли о судебном иске. Но три тысячи фунтов в месяц выплачивать я не смогу, даже если бы захотела. У меня их просто нет!

Оливер усмехнулся краешком рта.

– Что ж, – медленно проговорил он, – тогда остается мой первоначальный план. Энтони Бенчли одинок, близких друзей у него нет, и не думаю, что кто-то сильно забеспокоится о его исчезновении.

«Боже правый!»

– Ты что же, предлагаешь мне его убить?

– Нет. Я все сделаю сам.

– Даже если бы я была готова на такое согласиться… Оливер, ты вовсе не обязан…

Разжав ладонь, он нежно провел пальцем по ее руке.

– Диана, речь не об обязанностях. Речь о том, что ты значишь для меня.

«О Господи!»

– Оливер, я очень тронута, но…

– Но это не решает нашу проблему. Понимаю.

Диана не понимала, когда Энтони успел превратиться из ее проблемы в «нашу». И, как бы это ни противоречило ее гордости и независимости, безмерно радовалась тому, что обрела союзника. Что ее союзник – маркиз Хейбери. Слишком долго она боролась в одиночку, не доверяя никому, кроме верной Дженни.

– Что же ты предлагаешь? – спросила Диана. – Кроме убийства. Не то чтобы я возражала в принципе, но предпочитаю жить так, как считаю нужным, а в мои жизненные планы убийство не входит. Пока во всяком случае.

Должно быть, целую минуту Оливер задумчиво смотрел в окно, затем серые глаза его вновь встретились с ее глазами.

– Репутация у нас обоих не из лучших, так что вряд ли стоит выносить наш спор с Бенчли на публику. – Он опустился в кресло рядом с ней. – Как бы там ни было, я и не предполагал, что тебе придется платить этой крысе. Об этом не тревожься.

– Мне совсем не нравится даже то, что Энтони считает меня готовой поддаться на шантаж, – возразила Диана. – Я хочу сказать: да, по закону Адам-Хаус принадлежит ему. Но я заслужила какое-то вознаграждение за годы унижений и бед. Заслужила – и получила. Никому его не уступлю.

– Этого я и не жду, – негромко ответил Оливер. – Просто подумай, Диана, и скажи мне, чего ты на самом деле хочешь.

Ее не оставляло ощущение, что спрашивает он не об Энтони, а об их отношениях. Однако со сложными вопросами лучше разбираться поодиночке.

– Я хочу, чтобы Энтони Бенчли со своими угрозами исчез из моей жизни и больше меня не беспокоил. – Диана вздохнула. – Знаешь, пока он не начал угрожать мне и моему делу, я относилась к нему… спокойно. Пока Фредерик не умер и не оставил меня ни с чем, Энтони мне особо не досаждал. Как и Фредерик, он просто… был рядом.

– Как верный пес?

– Скорее, как комнатное растение. Его поливаешь, подрезаешь, но совсем о нем не думаешь. Ничего к нему не чувствуешь. Не привязываешься.

Молчание. Оливер, привстав, подвинул свой стул к ней, присел напротив и нежно ее поцеловал. Диана запустила пальцы в его волосы и притянула к себе, углубляя поцелуй. Ей не хотелось нежности, осторожности, деликатности. Только не сейчас. Сейчас она хотела чего-то твердого, сильного и жаркого, того, на что можно опереться.

Наконец, тяжело дыша, Оливер оторвался от нее.

– Могу сказать совершенно точно, – пробормотал он, проводя пальцем по ее щеке, – ты, дорогая моя, на растение совсем не похожа.

Губы ее невольно изогнулись в улыбке.

– Как и ты. И все же я не согласна убивать Энтони.

Глубоко вздохнув, Оливер снова сел на стул.

– Хорошо. Но надеюсь, от возможности обвести его вокруг пальца ты не откажешься?

– Это другое дело! Кажется, у тебя уже что-то есть на уме?

– Ты не поверишь – да. Однако я не могу и не стану действовать без твоего согласия.

– Тогда, может, нам с тобой и с Дженни стоит поужинать сегодня в Адам-Хаусе втроем и обсудить ситуацию?

Оливер склонил голову.

– Разумеется. Но могу ли я спросить, зачем нам присутствие мисс Мартин? Ты же не стесняешься ужинать со мной наедине.

Не совсем так, призналась себе Диана. Этот новый Оливер, который с ней на одной стороне, который поддерживает ее и защищает, был для нее почти незнакомцем; его она, пожалуй, стеснялась.

– У Дженни могут найтись полезные соображения, – ответила Диана. – И ей я доверяю.

– Отлично. Когда мне спуститься?

– В семь.

– Буду. – Поднявшись, Оливер распахнул дверь в утреннюю гостиную. – Мисс Мартин, кажется, леди Камерон хочет с вами переговорить.

Дженни, ничуть не смущаясь, проскользнула мимо него в кабинет.

– Увидимся в семь, – попрощался он и, бросив быстрый взгляд на Диану, вышел из кабинета.

Несмотря на тревогу из-за Энтони Бенчли, Диана чувствовала, что улыбается во весь рот. Каков бы ни был исход этого приключения, оно решит судьбу не только клуба «Тантал», но и ее сердца.


Еще несколько недель назад Оливер ни за что бы не поверил, что именно Энтони Бенчли поможет ему реабилитироваться перед Дианой. По его мнению, самое лучшее, что мог сделать для него член семейства Бенчли, уже сделал Фредерик – он умер. Однако именно благодаря новому графу Камерону сейчас Оливер сидел в столовой Адам-Хауса не как враг, а как союзник.

Во внутренних покоях Адам-Хауса он бывал не раз, правда, в основном в то время, когда дом еще перестраивался. Не раз проскальзывал через черный ход и переворачивал все в доме в поисках этого проклятого письма. Но тщетно, Диана, разумеется, надежно его спрятала.

Оливер обошел стол и налил себе виски из графина, стоявшего на сервировочном столике у окна. Странно, но в последнее время он почти не вспоминал об этом письме. По сравнению со всеми прочими причинами оставаться в Адам-Хаусе оно было просто… неважно.

Из окна виднелись угол конюшни и множество экипажей и лошадей в ожидании хозяев. Быть может, рано еще говорить об успехе, особенно сейчас, когда Камерон дышит им в спину, однако уже ясно, что Диана сотворила чудо. Новые мужские клубы открываются в Лондоне каждый сезон, но немногим из них удается дотянуть до зимы. Она создала прибежище, где с удовольствием проводили вечера – за ужином, в игре, в общении с милыми и образованными девушками – самые состоятельные и родовитые джентльмены.

– На что ты смотришь? – послышался от дверей голос Дианы.

И сразу по телу его разлилось тепло, словно само ее присутствие пробуждало его к жизни.

– Судя по тому, что творится на конюшне, у тебя сегодня полно гостей.

– С каждым днем посетителей становится все больше. Терпеть не могу чрезмерного оптимизма, но это… внушает надежду.

В конце фразы голос ее дрогнул. Оливер понял, почему, и не стал отвечать пустыми ободрениями. Чем успешнее клуб, тем решительнее Камерон настроен его отнять или сразу через суд, или шаг за шагом, при помощи шантажа.