– Быстро же вы придумываете отговорки, – проговорил Оливер, привалясь спиной к стене. Он побледнел, но особенно встревоженным не выглядел.

– У меня большая практика.

Дженни повернулась к Диане и спросила беззвучно, одними губами:

– Ты в него стреляла?

– Он меня поцеловал, – прошептала та в ответ. «Надо бы помочь Дженни», – подумала она. Если «крыса» сдохнет посреди клуба – это отпугнет посетителей.

– Диана, тебе нюхательная соль нужна?

– Нет!

Что за глупый вопрос? Хотя… Диана пошатнулась и ухватилась за край стола. Господи, она только что стреляла в Оливера Уоррена! Да, она его не любит. Ладно уж, будем говорить прямо: ненавидит. С удовольствием разбила бы ему нос. Но стрелять?.. Все из-за этого… Из-за этого поцелуя!

А ведь он прав. Нельзя отрицать: она ответила на поцелуй. Страстно целовала его в ответ, хоть и помнила, что Оливер сбежал от нее в Вене.

– Иди сюда и помоги мне снять с него сюртук! – резким тоном приказала Дженни.

– Да, конечно. – Моргнув, Диана подбежала к раненому и, присев, принялась вместе с Дженни освобождать его от сюртука.

– Я сам! – простонал Оливер и исторг целую серию ругательств, добрую половину из которых Диана слышала в первый раз.

Появилась горничная с горячей водой и чистой тканью для перевязки и тут же убежала.

«Что ж, это хорошая проверка слуг на умение держать язык за зубами», – подумала Диана. Однако стрельба в доме – куда более интересная тема для сплетен, чем любовь хозяйки к черным платьям. Вот и проверим, кому из слуг можно доверять.

– Похоже, милорд, пуля прошла по касательной, – сообщила Дженни. Она закатала рукав батистовой рубашки Оливера и осматривала рану.

– Почему-то я не чувствую за это особой благодарности вашей хозяйке, – процедил Оливер.

– Благодари хотя бы за то, что я почти не целилась, – отрезала Диана. В руках она держала сюртук, разорванный на левом плече, и от этого зрелища чувствовала тошноту. – И еще за то, что решила не стрелять тебе в сердце: оно такое крохотное – все равно не попадешь.

Выбросив вперед правую руку, Хейбери схватил ее за запястье.

– Мы сравняли счет, Диана, – выдохнул он, притянув ее ближе к себе. – Я в Вене нанес удар по твоей гордости – ты ответила мне выстрелом. Но попробуй еще раз выкинуть что-нибудь подобное – проявлять милосердие я больше не буду.

Усилием воли Диана заставила себя остаться спокойной, не пытаясь освободиться или выдернуть руку. Так вот как Оливер смотрит на то, что случилось в Вене? Всего лишь удар по ее гордости? А ведь, видит Бог, он совсем не глупец. Неужто Оливер не понимает, какую боль ей причинил? Странно даже подумать, что она могла так в нем ошибиться. И еще более странно, что теперь, после всего, Диана захотела его увидеть.

Ну что ж, в одном он прав: выстрел в спину – это серьезно. Возможно, стоит передохнуть и дать ему шанс, прежде чем снова проявлять ненависть.

– Если еще раз попробуешь меня поцеловать без моего согласия, я прицелюсь намного ниже, – пообещала Диана, не желая, чтобы Оливер догадался, о чем она думает на самом деле.

Он отпустил ее руку и поднял на нее пристальный взгляд.

– Договорились. Без согласия – не буду.

– Смотрю на вас обоих и удивляюсь, – вставила Дженни, перевязывая рану на мускулистой руке Хейбери. – В первый раз на моей памяти вы ведете цивилизованный диалог! Милорд, присядьте в гостиной, а Диана сейчас подберет вам какой-нибудь из старых сюртуков лорда Камерона.

Оливер сердито взглянул на компаньонку.

– Я не донашиваю чужие вещи, тем более за этим болваном.

Диана резко поднялась.

– Через десять минут у тебя встреча со следующей группой девушек. А свое мнение о моем покойном муже, будь любезен, держи при себе!

Даже если сама Диана с ним совершенно согласна.

К ее удивлению, Оливер поднялся на ноги и пошел за ней, лишая ее возможности хоть на пару минут остаться одной и все обдумать.

Это он во всем виноват, рассуждала Диана. По крайней мере, виноват намного больше ее. Оливер дал понять, что она не контролирует ситуацию. Разбудил в ней ненужные воспоминания. Нашел трещину в ее броне.

Да, она его ранила. Но он теперь знает, что его прикосновения все еще волнуют ее. Диана нахмурилась. Черт бы все это побрал! Надо было… надо было предвидеть, что Оливер не согласится стать послушным орудием в ее руках. Она думала, что знает, чего от него ждать. Думала, что готова к этому. Но ошиблась. Ибо – что толку отрицать?! – в самом деле ответила на его поцелуй. И одно – всего одно кратчайшее, безумное! – мгновение им наслаждалась.

– У меня вопрос, – произнес у нее за спиной Оливер.

Диана подавила в себе желание расправить плечи.

– Если хочешь спросить, почему я в тебя стреляла, догадайся сам.

– Да нет, это-то я прекрасно знаю. Хотела отвлечь от того, как жарко твой язычок сплетался с моим. – Он помолчал, растягивая драматический эффект от этого заявления. – А вопрос такой: почему ты все еще хранишь одежду лорда Камерона?

– Когда мы с ним покинули Лондон, кое-что осталось здесь. – Диана пожала плечами. – Я вернулась всего две недели назад. Еще не успела от этого избавиться.

– В прошлый раз, когда я застал тебя с одной из рубашек Камерона, ты ее резала ножом на мелкие кусочки.

– Тогда я была очень зла. Но у меня было два года, чтобы все обдумать и успокоиться.

– Ага. Скажи, пожалуйста, а стрелять в меня действительно оказалось так приятно, как ты думала?

Да сколько можно?! Диана развернулась на каблуках, вскинула голову и смерила маркиза гневным взглядом.

– Подумай лучше о том, что я не терплю, когда мужчины пытаются разрушить мою жизнь.

Взгляд ее опустился ниже – на перевязанное плечо. На повязке уже проступило красное пятно. И это сделала она. Выстрелила в Оливера. Ранила его. Ему больно… Почему, черт побери, это вообще ее волнует?

– Однако прошу прощения за то, что в тебя выстрелила, – выдавила Диана. – Признаю, ты… тревожишь меня сильнее, чем я думала.

Проницательный взгляд серых глаз встретился с ее взглядом.

– Аналогично, – только и сказал Оливер, а жестом пригласил ее идти дальше.

Диане не нравилось, что он держится у нее за спиной; и чем скорее она найдет ему одежду, тем скорее сможет остаться одна и все обдумать. При той жизни, которую ведет Оливер, скорее всего, в него стреляли уже не раз. Только для нее это – в новинку.

– Ты собираешься устроить в честь открытия «Тантала» банкет или просто разошлешь возможным членам клуба приглашения?

– Не твое дело.

Молчание.

– Я ничего не предлагаю, – заметил Хейбери наконец. – Просто спросил.

– Хорошо. Банкет. И не надо высказывать свое мнение, оно меня не интересует.

– И не думал.

– Вот и отлично.

Диана повернула в маленькую спальню, где со времени ее возвращения в Лондон хранились вещи, оставшиеся от Фредерика.

– Сюртуки здесь, – сказала она, указав на приоткрытый гардероб. – Думаю, найдутся и рубашки, хотя качеством похуже твоей.

Одной рукой Оливер принялся рыться в ящиках. Минуту спустя он извлек из гардероба сюртук лимонного цвета и поднял, держа двумя пальцами.

– Серьезно? – спросил он.

Ей вспомнились рассуждения мужа: модный костюм, мол, говорит об уверенности в себе и приносит удачу. И вечер того дня, когда Фредерик вернулся из клуба в лимонном сюртуке на тщедушных плечах, с вытянутой физиономией и пустыми карманами. И о том и о другом он говорить отказался.

– Диана!

Она вздрогнула, отметая воспоминания, и повернулась лицом к сероглазому дьяволу с иронически вскинутой бровью.

– Выбери себе уже что-нибудь, и идем заниматься с девушками.

Что-то проворчав себе под нос, Оливер снова принялся рыться в одежде.

– Если кто-нибудь увидит меня в этом, я погиб навеки! – объявил он наконец.

Диана повернулась к нему.

На этот раз Оливер выбрал обычный коричневый сюртук, похожий на его собственный, хоть и похуже качеством. Проблема была в другом: рукава, точнее, оставшийся целым рукав его рубашки доставал до запястья, а вот рукава сюртука заканчивались гораздо выше. Да и застегнуть сюртук ему бы не удалось даже под страхом смертной казни.

– Вы примерно одного роста. Я думала, подойдет…

Оливер с гримасой стащил с себя сюртук.

– Похоже, богатырским телосложением твой муж не отличался.

– Ну… в общем, нет, – нахмурившись, согласилась Диана.

– Что ж, придется мне одеться попроще. Будем надеяться, твои девицы не накинутся на меня и не сожрут живьем, оставив тебя без ценного помощника. – С этими словами он принялся расстегивать жилет.

– Что ты делаешь?

– Меняю рубашку. – Оливер снял с себя светло-коричневый жилет, повесил его на дверцу гардероба, стащил через голову испачканную рубашку. – Поищу себе что-нибудь с короткими рукавами.

Диану снова захватили воспоминания, на сей раз куда более приятные. Воспоминания об этих самых руках, плечах, этом мускулистом подтянутом животе в мягком золотистом свете камина, над ней, в постели, которую всего две недели назад она делила с мужем… Вздрогнув, Диана поспешно отвернулась и начала перебирать шейные платки на вешалке.

– Неужто смущаешься? – протянул Оливер. – Ничего такого, чего бы ты еще не видела!

– Вот именно. К тому же боюсь, недостатки твоего характера решительно перевешивают достоинства тела.

– Два года назад ты так не думала.