— Катюша, я счастлив.

Она знает это. Ловит его пальцы, сжимает их в ладошке и говорит тихо, почти шепчет.

— Ты молодец. Другого такого государя мир не знал. Они больше похожи на павлинов. Ты настоящий государь!

Он был оглушён, но тут же разразился смехом:- «Ты слишком добра, лапушка, ко мне!» Затем, одним рывком поднимает её на уровень своего лица, безумный поцелуй обжигает её губы. Она немного располнела от родов, но по-прежнему не дурна. Она его жена всегда будет прекрасна. Он душа хрипы приказывает:

— Ты идёшь со мной, в мои покои…

— Как прикажешь, муж мой! — шепчут её губки.

Кэт пережила с ним трудное время наполнив его прекрасным. Разве такое забудешь.

Она согласно кивает и улыбается. Кэт чувствовала, что он не отпустит её в такое утро. Так и получилось. Он, страстно прижимая Кэт к груди, торопливо вышагивал своими длинными ногами по деревянным тротуарам. Цокая каблуками, он совсем забыл о своём указе, запрещавшим жителям Санкт — Петербурга, подбивать сапоги и башмаки металлическими скобами и гвоздями, наносящими непоправимый вред деревянному покрытию улиц. Чтоб народ не забывался в указе особой строкой шло: «Ослушники будут жестоко штрафованы, а купеческие люди, которые такие скобы и гвозди держать будут, сосланы на каторгу; а имение их взято будет». Катерина обнимала его за шею и улыбалась. Пусть несёт. Ему её вес в удовольствие, а ей в радость.

Именно в 1714 году, после Гангутской победы со всей силой развёртывается строительство Петергофа. Пётр каждое законченное дело отмечает гулянием: фонтан ли то, или беседка. Кэт с радостью сопровождает его. Он водил гостей по прогулочным дорожкам и сам любезно объяснял дамам механизм, управляющий чудесами каскада или фонтанов. Искоса посматривая на послов, которые внимали в оба уха вворачивал о переустройстве фортеции в каменную, о казармах опоясывающих двор, о месте, куда будет вводится на зиму флот. Потом гостям обязательно предлагали посмотреть фейерверк. Кэт каждый раз заворожённая чудесным зрелищем, не сводила глаз с неба. И каждый раз, когда ракеты взмывали в высь и разлетались там на мелкие светлячки, хлопала в ладоши. Пётр получал большое удовольствия, наблюдая её восторг. А в 1723 к Петрову дню Петергоф был подготовлен к приёму первых официальных гостей. Все фонтаны в Монплезире были созданы по приказу Петра. Проект разработал Н. Мекетти. Царь кулаком об стол припечатал: «В Монплезире посредь огорода, на перекрёстке поставить фонтан 1, где четыре статуи золочёные, сделать под них круглые медные точёные пьедесталы нетолстые, позолотя поставить и воду пустить, дабы из-под оного кругом вода лилась к земле гладко, как стекло». Вот так! В тенистых аллеях, были устроены фонтанные затеи: диваны — шутихи. Присядешь отдохнуть, а они неожиданно обольют водой, что поднимается к маске тритона на спинке диванчика. Много чего в те годы было сделано. В частности, был готов фонтан «Адам», «Пирамида», закончилась отделка «Эрмитажа», ждал гостей и дворец «Монплезир», был вырыт прямоугольный Марлинский пруд. Встали на место фонтаны колокола. Для украшение залов дворцов используются гобелены изготовленные на Петербургской мануфактуре, основанной Петром. Царь специальным указом, в котором говорилось: «Ассамблеи слово францужское, которого на Русском языке одним словом выразить невозможно, но обстоятельно сказать волное, в котором доме собрание или съезд делаетца не для только забавы, но и для дела. Ибо тут может друг друга видеть, и о всякой нужде переговорить, также слышать, что где делаетца, при томже и забава». Ассамблеи те разрешалось посещать «с высших чинов до обер-офицеров и дворян, также знатным купцам и начальным мастеровым людям, то же знатным приказным». И обязательно было участие женщин. Сначала они устраивались в домах придворной знати, позже для них были созданы специальные помещения. Старой России всё это надо было пережить, а Петру протолкнуть.

А Меншиков все эти годы дул в свою дудку. Медленно капля за каплей он наполнял сосуд надежды. Трон. Камнем к его цели дорогу ему преграждал царевич Алексей Петрович. (Сын Петра и Евдокии Лопухиной) Граф Меншиков был обер-гофмейстером при наследнике Алексее Петровиче. И эту преграду он должен был убрать первой. Оказалось благодаря всё той же Екатерине это не получилось так скоро. Царица жалела тихого спокойного царевича. Он был таким же упрямым, как и отец. За столько лет совместной жизни она отлично изучила обоих. Их отношения с Алексеем не были особо близкими, но и чужими их назвать было нельзя. Ребёнком оторванный от матери и под прессом её родни не обретший любви отца, он был несчастен. Кэт понимала это и старалась по мере возможности помочь. В нём не было отцовской силы, упорства, он был другой. Катерина не раз затевала разговоры с мужем насчёт Алёши, своего крёстного отца. Ведь это он крестил её. Благодаря ей и её настойчивости, царь приблизил сына к себе. Сначала она была уверена в его безопасности. Знала, что бояре стоят на страже его жизни всегда. Наследник престола. Но позже… когда вдруг Алексей был объявлен предателем. Она о многом задумалась. А глядя на довольную физиономию Светлейшего, засомневалась в виновности царевича. Алексей не мог — это теперь она знала точно. Это Светлейшего фокусы и дворовую девку подсунул царевичу тоже он. Скорее всего, напугал тоже сам и подтолкнул к побегу. Мол, отсидись, я царя уговорю. Кэт не раз говорила с царевичем и ведала, что он любил отца и, не смотря на давление бояр, не осуждал его преобразований. Да, не всё принимал, понимал, но не мешал и не перечил. Считал, что царствовать сейчас час отца. На трон не стремился. Тягу к царствованию не имел. Не всё понимал, но поперёк идти не собирался. И бежал в Вену под покровительство родственника своей жены принцессы Шарлотты Брауншвейгской, императора Карла Y1 по какой-то другой причине, а никак, не в поисках поддержки в низложении Петра 1. Оставив семью и не подставляя её родственников под удар, Алексей колесил с дворовой девкой, протеже Светлейшего, по Европе. Естественно Меншиков знал про каждый его шаг. Всё можно было обделать тихо и тайно вывезти его в Москву. Но он создаёт под него тайную службу и отправляет теперь уже выманивать в Россию, советника Толстого. Тот за эту блестяще проведённую в Неаполе операцию получит титул графа и орден «Андрея Первозданного». Толстой пользуясь помощью той девки обделал всё так, что царевич сам вернулся в Россию, она же первая потом и свидетельствовала против него. Кэт ещё не понимая до конца, куда клонит Меншиков, а что он там был замешан, в этом она не сомневалась, поэтому и боялась за царевича. Если б не привязанность царя к Алексашке и его слепая вера в него… То Кэт бы раскрыла глаза мужу. А сейчас опасно. Не поверит. Нет, не поверит! Дружба двух мужчин оставалась крепкой, но они не были столь неразлучны, как в молодые годы. Светлейший мотался по стране, гоняли дела. Хотел везде засветиться и много урвать. После первых же допросов царевича Пётр был в шоке. Алексашка развернул целое дело, которое высасывал из пальца. Вытаскивали всё — кто что видел, кто что сказал. Конечно, никакого заговора не было, Меншиков убирал последних неугодных, ни с дороги Петра, а со своей. Царь в ужасе, он не думал, что столько тех, кто ратует за возвращение старины. Алексашка старался с масштабом, демонстрируя Петру масштаб опасности на случай помилования им царевича. Нет, Кэт не бездействовала. Осторожными разговорами с мужем Кэт отсрочивала Алексею казнь, надеясь вымолить у Петра для его первого сына пощады. Только Алексашка поняв это опередил её и устроил ему «случайную» смерть в каземате. Алексашка провернул всё без большого напряга. Он столько шёл к этому, и из-за дурости этой дамочки уступать Меншиков не намерен. Подготовка велась основательная. Долго не мудрил. Действовал проверенным методом. Трюк был опробован на Мазепе и принёс свои плоды. Старый лис и то попался, а тут… Запугав царевича через близких к тому людей, он вынудил его бежать из России. А потом преподнёс всё так, как было выгодно ему, и на что вызверился Пётр. Измена. Всё, на трон Алексей Петром не будет посажен никогда, но боярами может. Вот это заставило добиваться его возвращения. Такой поворот Меншикову не нужен. Алексея уговорили. В 1717 году он вернулся в Россию, где и был взят под стражу. В 1718 году Верховный суд вынес смертельный приговор царевичу, признав его виновным в государственной измене. Эти слова повергли её в шок. Но Екатерина боролась за его жизнь. Естественно, осторожно, взывая к отцовским чувствам, просила царя. Ей с трудом удалось подавить невольный порыв сказать ему всё о Меншикове. Отказать любимой жене царь не мог, отчего Пётр и тянул с исполнением приговора. Тогда Меншиков поторопил смерть царевича. А царя убедил, что так-то оно лучше и безопаснее для России. Но на пути к цели стоял второй сын Петра, родившийся в 1715 году. Глаза и кудри тёмные, как у отца. Ясный взор. Подбородок с ямочкой — такой у Кэт и Питера. Маленький гибкий мальчик с мягкими руками и звонким смехом. Охраняли его как зеницу ока, он с 1718 года стал официальным наследником короны, и всё же удалось в 1719 году убрать и его. Меншиков благодаря своей выдержке и терпению был почти у цели. Одно усилие и Пётр начал сильно болеть. Не смертельно, но всё же. Официально — почки, мочекаменная болезнь, простатит. Доктора настаивают на его лечении в Европе. Пётр отправляется в Бельгию на минеральные источники. Ему запретили употреблять спиртное и пользоваться женщиной. Он едет без Екатерины. Сетует, мол, иначе не удержаться. До источников три километра, он ходит пешком. Лечится с усердием, выпивая аж по двадцать стаканов воды. Ему становится полегче. И опять работа и ратный труд на благо отечества. 1722 году Пётр своим законом отменил прежний порядок наследования престола прямым потомком по мужской линии, заменив его личным назначением царствующего государя. То есть стать преемником по тому указу мог любой человек, достойный, по мнению государя, возглавить государство. Грудь Меншикова распирало от удовольствия. Время не потрачено напрасно. Вот если б ещё убрать Екатерину. Но как, если Пётр в неё души не чает? В 1723 году он закладывает город Екатеринбург. А в 1724 году короновал её императрицей и соправительницей. «Как посмел! Не виданное дело…»- негодовал Алексашка. Но не прилюдно. Ныл в подушку и бил кулаком в стену в ночи, спуская злость. Ночь она безъязыкая. Среди прочих улыбался. Дело такой. Хоть рвал и метал, а много думал, как себе помочь. Отравить обоих за раз нельзя, всё откроется. Придётся выбирать кого первым. Лучше бы его. Её оставить страховкой. Остановить продвижение к трону этой девки можно только замарав её в глазах Петра изменой. Алексашка старался и нашёл, подсунув ей камердинёра под ненавистной для Петра фамилией Монс. Это был брат Анхен. Картинка получилась один в один, как у Анны Монс. Действовал прямо, нагло и наверняка. Светлейший был доволен. «Да-а-а, будет теперь потеха!» Сработало раз и вот второй опять царь проглотил его тиятр. Бедная Катенька того знать не знала. Подмётную записочку и соответственную картинку организовать с его-то опытом не составляло труда. Кэт спала и не ведала, что в её покои был направлен Монс и приведён царь. Всё сошлось минута в минуту. Якобы свидание. Ни Монс, ни Кэт о котором ничего не знали. Хлебая столько лет счастье ложкой, Кэт расслабилась и пропустила момент. Пётр впервые за 20 лет заподозрил её в супружеской измене. Придумать такое! А она слепая от счастья не видела ничего. Очнулась от того, что в один прекрасный день муж перестал с ней говорить доверительно. Страх враз поселился в её душе. Она вдруг обратила внимание на то, каким изучающим и жёстким взглядом смотрит на неё Пётр, но не чувствуя за собой вины, не предала этому значение, а когда поняла в чём её подозревают у неё вдруг перехватило дыхание. А он со сверкающими бесовским светом глазами, с искажённым лицом рычал:- «Не могу понять! Ты не могла так поступить со мной…» Он вышагивал взад и вперёд, сыпал искрами из трубки, зажатой в углу рта. Ооо! Она всё поняла. Глаза наполнились слезами, губки дрожали, но вздёрнув носик Кэт прошептав:- «Нет, нет, во имя Господа, Питер, очнись…Я и не делала этого и никогда бы не сделала. У меня только один хозяин перед Богом и людьми — ты. Прошу тебя впредь… Слышишь, я никому не позволю, говорить мне такие мерзкие, гадкие вещи…»