Юджиния заставила себя переключить внимание на необычную металлическую скульптуру, представив, что сказал бы о ней Сайрус: «Выглядит как груда соединенных с помощью сварки ржавых автомобильных номеров».

— Интересно. — Она провела рукой по одной из покрытых ржавчиной пластин. — Вы нашли способ использовать некие символы нашей цивилизации, чтобы показать таящиеся в ней потенциальные возможности, созидание и разрушение, ее силу и слабость.

— И еще силу, заключенную в сексе, — напомнил Кевин.

— Да, если считать, что есть разница между силой секса и просто силой. — Юджиния мысленно напомнила себе, что пришла на фестиваль не ради общетеоретических разговоров об искусстве, но удержаться было нелегко, ей нравились подобные споры. — Мне кажется, что и то и другое питает одна энергия.

— Возможно, хотя конечный результат получается разный.

— Правда, не тогда, когда вы пытаетесь отразить естество, первооснову силы, — возразила Юджиния, радуясь, что сейчас нет рядом Сайруса: он бы наверняка покатывался со смеху. — Вы же стараетесь подходить к этой теме с минималистских позиций. Зачем создавать две динамики там, где можно обойтись одной?

— Я не уверен, что в данном случае можно обойтись одной.

— А мне это кажется очевидным. Взгляните на некоторые экспонаты из стекла.

— Я не работаю со стеклом, — резко бросил Кевин. — Слишком хрупкий материал, чтобы передавать силу и сексуальность.

— Я с вами не согласна. — Разговор захватывал Юджинию, отвлекал от главной цели, хотя она понимала, что у нее нет времени на подобные дискуссии. — Что может лучше выразить силу и сексуальность, чем материал, который одновременно является и жидким, и твердым? Стекло одновременно и прочно, и очень хрупко, уязвимо. Оно в буквальном смысле рождается в огне и принимает определенную форму, лишь когда остывает. На мой взгляд, именно с помощью стекла можно наилучшим образом передать ощущение примитивной, изначальной природной силы.

Кевин отрицательно покачал головой:

— Стекло слишком красиво, чтобы быть материалом для изображения силы, которая груба и в каком-то смысле внешне неприятна. Сила — это нечто животное.

— Чушь. Сила вообще есть нечто прозрачное, невидимое до тех пор, пока не принимает определенную форму и не начинает действовать в определенном направлении. Она не может быть ни грубой, ни отвратительной на вид, ни какой-либо еще. Она просто существует, как ветер… — Юджиния осеклась. Действительно странный, глупый и ненужный спор. — Все это очень интересно, и ваша работа… весьма интригующа. Но мне бы хотелось поговорить кое о чем другом.

— О чем же?

— Вы знакомы с Нелли Грант? — напрямик спросила Юджиния. Вопреки данному Сайрусу обещанию она еще полтора часа назад, едва начав опрашивать участников фестиваля, отказалась от попыток добыть информацию окольными путями. Впрочем, действуя без околичностей, она тоже не многого достигла.

— Последнюю сожительницу Дэвентри? — пожал плечами Кевин. — Ну да, я встречал ее пару раз на вечеринках.

— Она была моей подругой.

— Правда? — Скульптор явно потерял интерес к разговору, едва они перестали беседовать о его работах. — Ее смыло за борт, никто так и не понял, зачем ей понадобилось отправляться в тот день на лодке через пролив.

— Почему вы так считаете? — насторожилась Юджиния.

— Погода была очень плохая. Некоторые думают, она просто очень расстроилась из-за гибели Дэвентри и решила покончить с собой. Но я видел ее на той злополучной вечеринке, и мне не показалось, что она так уж влюблена в Дэвентри. Хотя, если честно, она выглядела подавленной.

— А почему, не знаете?

— Нет. Я же с ней не разговаривал, видел издали. Она, кажется, в тот момент зачем-то поднималась наверх.

Юджиния на несколько секунд задумалась, но затем решила, что продолжать разговор с Кевином не имеет смысла. Подавив разочарованный вздох, она направилась к другому ряду павильонов. Беседа с двумя мастерами-керамистами и еще с одним участником, делавшим красивые эстампы, разочаровала ее еще больше. Да, все трое были знакомы с Нелли, однако не знали ее достаточно хорошо, никто не заметил на той вечеринке ничего особенного, почти все были изрядно пьяны.

Юджиния доставала бумажник, чтобы расплатиться за чашку двойного кофе-эспрессо, когда обнаружила, что находится в нескольких футах от «Полуночной галереи». К фестивалю Фенелла Уикс изменила убранство витрины: картины с обитателями подводного мира исчезли, их место занял весьма интересный морской пейзаж. На первый взгляд обычная работа художника-мариниста; но в то же время полотно имело некий подтекст, куда более важный и оригинальный, чем первый слой. В картине чувствовались глубина и сила, сразу привлекавшие внимание.

Кевин Лэнтон пытался передать ощущение силы и сексуальности с помощью композиции из автомобильных номерных знаков, что было довольно оригинально, но автор картины, выставленной в «Полуночной галерее», при помощи традиционных средств преуспел в достижении той же цели куда больше. Зеленый цвет штормового моря чем-то напомнил Юджинии толстое стекло. Она никогда не бывала в доме Сайруса, не видела его камин, но интуитивно почувствовала, что эта картина смотрелась бы там прекрасно.

Опустив бумажник в сумку, Юджиния подошла к витрине, ожидая, что на близком расстоянии полотно станет довольно скучным и ординарным. Но чем ближе она подходила, тем оригинальнее казалась ей работа неизвестного ей автора, и она уже знала, что купит ее для Сайруса.

Когда она открыла дверь, колокольчики издали мелодичный, жизнерадостный звон. В магазине никого не было. Юджиния, однако, не слишком удивилась: основное внимание публики этим утром привлекали легкие временные павильоны, выстроившиеся вдоль улицы. Лишь немногие заходили в магазины и лавки, большинство предпочитало смотреть работы, выставленные практически под открытым небом.

— Фенелла! — позвала Юджиния, глядя в дальний конец магазина, где находился прилавок.

Однако и там никого не оказалось. Видимо, хозяйка галереи тоже из любопытства решила пройтись по павильонам. Черная занавеска, прикрывавшая вход в служебную комнату, слегка заколыхалась от ветерка, когда Юджиния открыла дверь, и снова повисла неподвижно.

— Фенелла, это Юджиния Свифт. Я хочу поговорить с вами о морском пейзаже, который выставлен на витрине.

Ответа не последовало. Юджиния отдернула тяжелую занавеску. Как и большинство подобных помещений в музеях и магазинах, торгующих предметами искусства, задняя комната «Полуночной галереи» была забита картинами и скульптурами, которые по тем или иным причинам решили не выставлять на всеобщее обозрение.

Здесь находились картины в рамах, прислоненные к стене, фигурки чаек, вырезанные из какого-то твердого материала, керамические изделия.

С любопытством оглядевшись, Юджиния уже собралась вернуться в торговый зал, но вдруг заметила в углу блеск стекла. Она не стала зажигать верхнее освещение, чтобы увидеть все предметы, расставленные на полках, ей вполне хватало того света, который просачивался между дверным проемом и занавеской. Когда Юджиния подошла достаточно близко к заинтересовавшему ее предмету и рассмотрела его в деталях, у нее возникло ощущение, будто она лицом к лицу столкнулась с призраком. Ей даже показалось, что странная конструкция из осколков стекла и рваных кусков проржавевшего металла конвульсивно дергается, словно отвратительное живое чудовище, существующее за счет энергии своей злобы.

Юджиния похолодела. Она уже видела одну из работ автора, изготовившего эту жуткую скульптуру, в галерее Дэвентри, где выставлены работы его бывших любовниц. Интуиция подсказывала ей, что создатель подобного кошмара вполне способен и на убийство.

Полка, на которой стояла скульптура, была слишком высоко, чтобы Юджиния могла детально разглядеть необычное произведение, поэтому, увидев складной стул, она забралась на него и осторожно протянула руку к ощетинившемуся битым стеклом и зазубренным железом предмету. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы притронуться к нему, — душа прямо-таки восставала против прикосновения к этому воплощению ужаса и злобы.

Наконец пальцы ее сомкнулись на острых, как ножи, обломках, и она невольно поразилась тяжести скульптуры, в который раз подумав о том, что стекло всегда удивляет своим весом. Осторожно повернув чудовище, Юджиния начала искать подпись автора и обнаружила ее у самого основания. Фенелла Уикс.

— Господи! — Юджиния инстинктивно сжала в руках предмет и почувствовала резкую боль в пальце, на котором тут же набухла капля крови. — Черт побери, — шепотом выругалась она, напряженно прислушиваясь.

В любую секунду могли звякнуть дверные колокольчики, Фенелла Уикс должна вот-вот вернуться. Руки у нее начали дрожать, она торопливо поставила скульптуру на полку, испытав облегчение. Из пальца капнула на пол еще одна вишневая капля. Юджиния с содроганием осмотрела порез, невольно вспомнив сказку, героиня которой уколола палеи, после чего на нее одно за другим посыпались всякие несчастья. Окажись рядом Сайрус, он наверняка посоветовал бы ей не идти на поводу у собственного воображения. Эта мысль немного успокоила Юджинию.

Спрыгнув со стула, она перевела дух, вытащила из сумки носовой платок, забинтовала кровоточащий палец и бросилась к проему, закрытому черной занавеской. Ей вдруг отчаянно захотелось побыстрее уйти из магазина.

Если первое правило частного детектива состояло в том, что он должен при любых обстоятельствах не терять спокойствия, то второе, несомненно, рекомендовало не паниковать. Наверное, Сайрусу это правило ни к чему, подумала Юджиния, отдергивая занавеску, уж он-то никогда не паникует.

В торговом зале no-прежнему никого не было, но сквозь стеклянную дверь Юджиния увидела знакомую фигуру, пробирающуюся сквозь толпу к входу в магазин. Фенелла была в свободном черном платье с кружевной отделкой и с массивными металлическими серьгами в ушах. Она держала чашку, в которой, судя по поднимавшемуся из нее пару, был горячий напиток.