— Интересно, почему она не заперта, как хранилище в подвале? — подал голос Сайрус.

Юджиния остановилась перед скульптурой, изображающей гигантских размеров мужские гениталии.

— Возможно, потому, что все экспонаты не имеют большой ценности, — предположила она.

— Это ваше мнение.

— Я имела в виду художественную ценность, — ухмыльнулась Юджиния.

— Рад слышать.

В темноте невозможно было разглядеть выражение его лица, но она почувствовала, что он улыбается. Плечо Колфакса слегка коснулось ее плеча, и его близость заставила Юджинию занервничать. Она не могла отрицать, что Сайрус Колфакс чем-то интриговал ее. Принюхавшись, она окончательно убедилась, что Сайрус не пользовался лосьоном после бритья — нос ее уловил лишь аромат мыла и теплой мужской кожи. Юджиния вдруг резко поджала пальцы ног, словно на них плеснули кипятком, и искренне удивилась своей реакции, ведь она не в первый раз ощущала этот запах, но раньше он не оказывал на нее такого действия.

Заставив себя сконцентрироваться, она принялась разглядывать табличку перед скульптурой: «Мужская сущность». За надписью шли две даты, разделенные тремя месяцами, под ними красовалась подпись: «Обладала посредственными способностями как художник. Но была изумительна в постели».

Юджиния резко выпрямилась, угодив макушкой в подбородок Сайрусу.

— Не очень похоже на обычное описание экспоната, — заметил он, потирая челюсть.

— Да. Вы правы, — отозвалась Юджиния. Ее лицо залила краска, и она благодарила Бога за то, что в комнате темно.

Чтобы как-то сгладить неловкость, она пошла к следующему экспонату. Узкий луч света выхватывал из темноты несколько переплетающихся металлических колец. «Миры». Далее тоже шли даты — промежуток между ними составлял три недели. Строка под датами заставила Юджинию поморщиться:

«Была одарена ниже среднего — и в искусстве, и в постели».

— Здесь нет имен авторов, — подал голос Сайрус, разглядывавший стеклянный футляр, который находился по соседству. — Только названия работ, даты и подпись с сексуальным подтекстом.

— На мой взгляд, подписи относятся к авторам работ, а не к самим работам, — сказала Юджиния, пробираясь в темноте между подставками. — Интересно, что это за комната и что вообще это все означает?

— Хотите знать мнение профессионала, обладающего большим опытом и приученного обращать внимание на самые мелкие детали?

— Валяйте.

— Думаю, мы находимся в комнате, где собраны произведения бывших любовниц Дэвентри. По моей информации, парень обожал спать с художницами и вообще с женщинами, имевшими отношение к искусству.

Юджиния поежилась, вспомнив, как загорелись глаза у Дэвентри, когда она представила его Нелли.

— Ваша информация верна, он действительно питал слабость к художницам и женщинам-скульпторам.

Юджиния уже собиралась идти обратно, когда вдруг уловила блеск стекла в дальнем углу комнаты и, заинтригованная, двинулась туда. В нескольких ярдах от последней подставки она резко остановилась, глядя на нечто, заключенное в стеклянный футляр. Кровь у нее застыла, ладони разом вспотели, живот напрягся.

— О Боже, — глухо произнесла она.

— Что случилось? — Из темноты вынырнул Сайрус.

— Вы только посмотрите, — с трудом произнесла она. Ей самой было почти физически больно смотреть на скульптуру из битого стекла и ржавых, скрученных обломков металла — воплощение гнева и боли автора.

— Спокойнее. — Сайрус обнял ее за плечи. — Разумеется, я бы не хотел видеть подобную штуку на своем камине, но в целом она выглядит не хуже других произведений современного искусства.

— Это просто ужасно.

— Да, немного уродливо. — Сайрус наклонился к табличке. — Называется «Цветок». Судя по датам, изготовлена пять лет назад.

— То есть незадолго до того, как Дэвентри переехал на Фрог-Коув.

— Подпись уже поблагоприятнее, хотя ненамного. Вот, смотрите: «Талантлива, но не стоит той цены, которую требует».

Юджиния перевела дух, чувствуя благодарность к Сайрусу за то, что на плечах ее лежит его большая, тяжелая рука.

— Тот, кто создал это… эту вещь, был в ярости. К тому же женщина была не совсем нормальной.

— Не обижайтесь, Юджиния, но мне кажется, вы идете на поводу у своего воображения.

— Нет, — упрямо тряхнула она головой. — Дело не в моем воображении. Когда речь идет об искусстве, я полагаюсь на интуицию и почти никогда не ошибаюсь.


Итак, она согласилась заключить сделку. Сайрус не мог понять, хорошо это или плохо. Он пошел на рассчитанный, вполне оправданный риск, сообщив ей об истинной цели своего появления в Стеклянном доме. Но в связи с обнаруженным трупом и дальнейшим появлением местного шерифа его рещение вряд ли можно назвать обдуманным и взвещенным.

Впрочем, выбор у него был невелик, напомнил себе Колфакс, стоя утром у прилавка магазинчика-заправки «Бензин и бакалея от Бэрта». Ему требовалась помощь Юджинии, хотя она разговаривала с ним сквозь зубы и лгала.

— Значит, это вы, ребята, нашли вчера Леонарда Хастингса, — сказал худощавый мужчина, засовывая в пакет упаковку обезжиренного молока. Судя по имени на переднике, он был хозяином заведения. — Все в городе толкуют, что старину Леонарда все-таки подвело сердце.

— Да, все сходятся именно на этом. — Сайрус достал из бумажника наличные. — Доктор Джоунс сказала, что из-за проблем с сердцем он принимай много лекарств.

— Факт. Неприятно говорить, но вряд ли кто-нибудь станет тосковать по покойному.

— Почему? — подала голос Юджиния, стоявшая у полок с сухофруктами.

— Медитэйшн Джоунс расскажет вам про его грязную ауру. — Бэрт скорчил гримасу. — Черт возьми, может, она и права. Я одно знаю: никто, кроме Дэвентри, его бы не нанял. От старины Леонарда у всех мурашки ползли. И Адам Дэвентри был такой же, только поутонченнее. Надеюсь, вы понимаете, о чем я.

— Я не думала, что у людей здесь такое мнение о Дэвентри. — Юджиния подошла к прилавку, держа в руках красный перец и пучок салата. — А вы сами были с ним знакомы?

— Практически нет. — Бэрт фыркнул. — На местных он времени не тратил, делал покупки на материке. Говорил, будто не может найти здесь ту еду, которую любит.

Сайруса немало позабавило, когда Юджиния слегка покраснела.

— Понимаю, — буркнула она.

— Учтите, я не выражаю никаких претензий, — сказал хозяин. — Если бы не Дэвентри, у нас тут не жили бы все эти художники, а я делаю на туристах не меньше денег, чем все остальные. Но это еще не значит, что Дэвентри был хорошим человеком.

— Кажется, он устраивал в Стеклянном доме весьма шумные вечеринки, — пробормотала Юджиния.

— Да, шерифу Писфулу приходилось туда выезжать пару раз. Говорят, на вечеринках гости накачивались наркотиками и всякой дрянью. Но чего не знаю, того не знаю. Дэвентри приглашал к себе только художников и друзей с материка.

— А вам доводилось видеть его гостей с материка? — поинтересовался Сайрус.

— Конечно. Он приглашал одних и тех же. Их было пятеро, приезжали сюда на пароме, никогда не задерживались в городе, а прямиком отправлялись в Стеклянный дом. Там они проводили ночь и на следующий день уезжали. Как я понимаю, теперь они здесь больше не появятся. — Бэрт улыбнулся. — Я слышал, вы тут проводите отпуск.

— Не только. Нам предстоит и поработать, — начала объяснять Юджиния. — Дэвентри оставил свою коллекцию Либрукскому музею, а я — его директор, поэтому решила провести инвентаризацию коллекции, прежде чем ее отправят в Сиэтл.

— Угу, — буркнул хозяин. Сообщение, видимо, не произвело на него большого впечатления. — Мне говорили, вы работаете в каком-то маленьком музее в Сиэтле.

— Либрукский музей и в самом деле невелик по сравнению с некоторыми другими, — холодно заявила Юджиния, — но уверяю вас, по произведениям из стекла он не уступает аналогичным музеям, которые во много раз превосходит его по размерам.

Сайруса рассмешили нотки высокомерия, прозвучавшие в голосе, и ее гордо вскинутый подбородок. На Юджинии были зеленоватые охотничьи брюки военного покроя, рубашка цвета хаки и широкий кожаный пояс. В ушах тускла поблескивали кольцеобразные сережки из потемневшего серебра.

Ее поведение заинтриговало Сайруса, он чувствовал некий вызов, адресованный ему. Не приходилось сомневаться, что Юджиния Свифт — сильная женщина, а под силой нередко скрывались бурные страсти.

Интересно, какие страсти бушуют в душе Юджинии, скрытые под ее изящной, миловидной внешностью? — подумал Колфакс. А еще хотелось бы знать, действительно ли она приехала на Фрог-Коув, чтобы выяснить, что случилось с Нелли Грант.

По первому вопросу Сайрус пока не пришел ни к какому мнению. Ответов на второй было только два: либо Юджиния сказала правду, и значит, у нее гипертрофированное чувство личной ответственности, либо солгала, и в таком случае вполне может охотиться за кубком Аида.

Правда, история о Нелли Грант звучала весьма убедительно. Если Юджиния лгала, то очень умело, на что способны лишь немногие люди. Впрочем, Сайрус был знаком с парой личностей, которым столь искусная ложь вполне по силам. Подумав об этом, он сразу вспомнил о Дэмиене Марче.

— Я ни разу не заходил ни в один музей с самого детства, — сказал Бэрт, положив руку на кассовый аппарат. — Теперь, когда мне подворачивается возможность съездить в Сиэтл, я стараюсь попасть на бейсбольный матч. Просто не могу позволить себе тратить время на такую скучищу, понимаете?

— Неужели?

Сайрус поморщился. На этот раз голос Юджинии был прямо-таки ледяным, хотя Бэрт этого не заметил.

— Шериф Писфул сказал, что вы — ассистент мисс Свифт, — произнес он, глядя на Сайруса.

Его лицо выражало не меньшее недоверие, чем взгляд шерифа накануне вечером. Похоже, их с Юджинией легенда ни к черту не годилась, поэтому Сайрус решил сделать ее несколько более правдоподобной.

— Я не совсем ее ассистент. — Он многозначительно подмигнул хозяину. — Скорее, я близкий друг. Честно говоря — правда, только между нами, — меня интересует лишь стекло, в котором содержится пиво.