Эль Кеннеди - Ошибка

Но я все понимаю. Она не верит, что я влюблен в нее, и переживает, что я снова причиню ей боль. Черт, она наверняка думает, что этот список отпугнет меня и мы так и не доберемся до фазы свидания.

Но Грейс ошибается. Какими-то шестью подвигами во имя любви меня не напугаешь. Что-то будет сложным, да, но я парень настойчивый. Если уж я смог вдохнуть жизнь в мотор «Камаро» шестьдесят девятого года, воспользовавшись лишь теми деталями, что мне удалось найти на убогом кладбище автомобилей в Мансене, то мне точно под силу написать сопливую поэму и сделать «коллаж из качеств, отражающих индивидуальные особенности Грейс, которые я нахожу особо очаровательными».

– У меня только один вопрос, – подает голос Гаррет.

– Серьезно? – вступает Такер. – Потому что у меня их целая куча.

Вздохнув, я откладываю ручку в сторону:

– Давайте. Снимите камень с души.

Гаррет скрещивает руки на груди:

– Это для девушки, да? Потому что если ты делаешь это ради забавы, то у тебя точно не все дома.

– Это для Грейс, – сквозь зубы отвечаю я.

Мой лучший друг с серьезным видом кивает.

И тут же начинает покатываться со смеху. Козел. Я сердито наблюдаю, как он хватается за бока, как его широкие плечи подрагивают от оглушительного хохота. Но даже сотрясаясь от смеха, он умудряется вытащить из кармана телефон и начинает печатать.

– Что ты делаешь? – требую я ответа.

– Пишу Уэллси. Она должна знать об этом.

– Ненавижу тебя.

Я так занят тем, что пытаюсь убить взглядом Гаррета, что не замечаю, чем занят Такер. Но уже слишком поздно. Он хватает блокнот со стола, читает написанное и громко присвистывает:

– Ни фига себе, Джи! Он срифмовал «дубина» и «машина».

– Машина? – пыхтя, переспрашивает Гаррет. – Что?

– Машина, – бурчу я. – Я хотел сравнить ее губы с вишнево-красным «Катласом»[17], который чинил, когда был подростком. Опираюсь на собственный опыт, так сказать.

Такер остервенело мотает головой:

– Ты должен был сравнить их с вишнями, придурок!

Он прав. Должен был. Поэт из меня никудышный, и я это знаю.

– Эй, – говорю я, охваченный вдохновением. – А если я украду слова из гимна «Эмейзинг Грейс»[18]? Только поменяю на… э-э-э… «Убойная Грейс?

– Ага, – хрюкает Гаррет. – Гениально. Убойная Грейс.

Я задумываюсь над следующей строчкой:

– Как мил…

– …твой зад, – подсказывает Такер.

Гаррет фыркает:

– Таланты за работой. «Убойная Грейс, как мил твой зад». – Он снова печатает в телефоне.

– Боже, может, уже перестанешь пересылать наш разговор Ханне? – рычу я. – Друзей на девок не меняют, чувак.

– Еще раз назовешь мою девушку «девкой», и друга у тебя не будет.

Такер усмехается:

– А если серьезно: зачем ты пишешь этой девчонке поэму?

– Потому что я хочу вернуть ее. А это одно из первых требований.

Мои слова привлекают внимание Гаррета. Он поднимает голову, не выпуская из руки телефон, и спрашивает:

– А какие другие?

– Не твое собачье дело.

– Ей-богу, если ты справишься с остальными даже наполовину так же хорошо, как с этой эпичной поэмой, то вернешь ее в мгновение ока!

Я показываю ему средний палец.

– И заканчивайте с приколами. – Потом я выхватываю блокнот из руки Така и направляюсь к двери. – И знаете что? Когда в следующий раз кому-то из вас понадобится получить расположение девушки, меня о помощи не просите. Придурки.

Их истерический смех преследует меня всю дорогу до второго этажа. Я ныряю в свою комнату и пинком захлопываю за собой дверь, чтобы весь следующий час набирать на ноутбуке это жалкое подобие любовной лирики. Боже. Я трачу на эту треклятую поэму больше сил, чем на свои занятия. Мне еще нужно прочесть пятьдесят страниц по экономике и набросать маркетинговый план – но занят ли я учебой? Нет.

Я беру телефон и печатаю сообщение Грейс.

Я: «Твой имейл?»

Она отвечает почти сразу же: «Grace_Ivers@gmail.com».

Я: «Проверяй почту».

На сей раз она не торопится отвечать. Проходит сорок пять минут. Я уже на тридцатой странице своего домашнего задания, когда мой телефон начинает вибрировать.

Она: «Работа еще не закончена, Эмили Дикинсон[19]».

Я: «Эй, про качество ничего не было сказано».

Она: «Умник. Два с минусом за поэму. Жду не дождусь, когда увижу твой коллаж».

Я: «Ты не против блесток? И фоток члена?»

Она: «Если на этом коллаже будет фотка твоего члена, то я сделаю копию и раздам всем в студенческом центре».

Я: «Плохая идея. Из-за тебя у всех парней разовьется комплекс неполноценности».

Она: «Или их самооценка повысится».

Улыбаясь, я быстро печатаю следующее сообщение: «Я заполучу это свидание, красавица».

Следует долгая пауза, а затем: «Удачи с номером шесть».

Она морочит мне голову. Ха. Тогда ей удача тоже не помешает. Грейс Айверс недооценивает мои упорство и смекалку.

Но очень скоро она поймет, как ошибалась.

Я тихо хихикаю, сидя за столом и читая эту ужасную поэму, которую только что прислал мне Логан. Его сравнения – в основном из области автомобилей и хоккея – в какой-то момент вызывают у меня взрыв хохота, а схема рифмовки – это просто нечто! ABAB? Нет, есть еще и третья рифма. ABACB.

Боже, это феноменально плохо.

И в то же время мое сердце то и дело делает счастливые кульбиты.

– Что такого смешного? – В комнату входит Дейзи, вернувшись после часового шоу, которое она ведет на радиостанции. На ней рваные джинсы, крошечная маечка, фирменные ботинки, но пряди в волосах теперь фиолетовые. Наверное, покрасилась, когда я была на занятиях, потому что утром они еще были розовыми.

– Фиолетовый мне нравится, – говорю я ей.

– Спасибо. А теперь покажи мне, над чем ты там так хихикаешь. – Она встает у меня за спиной и заглядывает в ноутбук. – Это то видео про маленькую коалу, которое рассылал всем сегодня Моррис? Это было так ми… «Ода Грейс»?! – изумленно восклицает она. – О боже. Не уверена, что хочу знать, о чем там речь.

Наверное, любой другой хороший человек свернул бы окно, чтобы соседка не смогла прочитать стих Логана, но я оставляю его открытым на весь экран. Оно слишком забавное, чтобы скрывать его.

Дейзи пробегает глазами стихотворение, и от ее хохота дребезжат стекла.

– Ого, ну ничего себе! Это ужас ужасный. Но очки за упоминание о хоккее. – Она берет в руку прядь моих волос и внимательно изучает. – Эй, они точно похожи на цвет, который был на свитерах «Брюинз» в шестидесятых.

Я смотрю на нее открыв рот:

– И откуда, скажи на милость, ты знаешь, как они выглядели?

– У моего брата есть такая. – Она ухмыляется. – Я не пропускала ни одного его матча в старшей школе и так стала преданной болельщицей хоккея. Сейчас он играет за Университет Северной Дакоты. Удивляюсь, как родители от нас не отказались – мы отступились от всего южного и при первой же возможности уехали на север. – Ее взгляд снова перемещается на экран ноутбука. – Так что, у тебя есть тайный поклонник?

– Поклонник, да. Но не тайный. Помнишь того парня, про которого я тебе рассказывала? Логана?

– Хоккеиста?

Я киваю:

– Он должен пройти несколько испытаний, чтобы я согласилась пойти на свидание с ним.

Дейзи, похоже, заинтригована:

– И что это за испытания?

– Ну, стихотворение было первым. А остальные… – Я пожимаю плечами, беру телефон и открываю сообщение, которое прошлым вечером отправила Логану. Такого бредового списка я еще никогда не составляла.

Она берет мой телефон. Закончив читать, Дейзи смеется еще сильнее:

– О боже. Это безумие. Синие розы? А такие вообще существуют?

Я усмехаюсь:

– В природе – нет. И в цветочных магазинах Гастингса таких тоже не найти. Но, возможно, ему удастся заказать их из Бостона.

– Ты очень, очень коварная женщина, – с широченной улыбкой на лице пеняет мне Дейзи. – Мне это нравится. И сколько заданий он уже выполнил?

– Пока только стихотворение.

– Поверить не могу, что он согласился на это. – Она плюхается на свою кровать, а потом удивленно смотрит на нее. – Ты заправила мою постель?

– Да, – робко отвечаю я, но, кажется, она не злится. Я уже предупредила ее, что из-за своего расстройства личности порой становлюсь помешанной на чистоте, и пока Дейзи ни разу не выразила своего недовольства. Единственное, пригрозила она, мне не стоит прикасаться к ее обуви и музыкальной библиотеке iTunes.

– Погоди-ка, но ты не разобрала мои постиранные вещи? – Она изображает ужас. – Какого черта, Грейс? Я думала, мы подруги.

Я показываю ей язык:

– Я тебе не служанка. Разбирай свои вещи сама.

Глаза Дейзи поблескивают.

– Значит, ты хочешь сказать, что можешь вот так сидеть и смотреть на переполненную корзину с только что постиранным бельем… – она указывает на корзину для белья, – и в тебе не просыпается даже крошечное желание сложить его? Все эти футболки… пока мы разговариваем, они мнутся все больше. Одинокие носки… жаждут найти свою пару…

– Ладно, давай разберем твои вещи, – быстро говорю я.

Ее маленькое тело сотрясается в очередном приступе смеха:

– Так я и думала.

Проходит еще неделя, прежде чем мне удается поставить в списке еще одну галочку. И вот уже четыре из шести заданий сделаны, но последние два просто невыполнимы! Насчет шестого у меня уже появились кое-какие задумки, но пятое чертовски сложное. Я искал нужную вещь везде, даже раздумывал, не заказать ли ее через Интернет, но эти штуки оказались гораздо дороже, чем мне думалось.

Во вторник я, Гаррет и наш приятель Джастин собираемся встретиться с Ханной, Элли и девушкой Джастина Стеллой в здании театрального факультета, а потом вшестером поехать в Гастингс и пообедать. И вот когда мы входим в огромную аудиторию, где девчонки попросили их подождать, у меня отвисает челюсть. Наши планы меняются.