Эль Кеннеди - Ошибка

Соведущая Пейса Эвелин Уинтроп поддакивает ему:

– Нагота еще никогда не подводила. Парням нравятся обнаженные девушки.

В уединении продюсерской будки я изо всех сил стараюсь не состроить гримасу. Через стекло, отделяющее мою комнатку от основной студии, я вижу, как Пейс и Эвелин улыбаются друг другу так, словно только что дали этой первокурснице, что позвонила узнать, как соблазнить парня, совет, достойный самого доктора Фила[12].

Идет моя первая неделя работы на радиостанции, и я слушаю второй выпуск передачи «То что нужно», которую ведут Пейс и Эвелин. Пока что меня не сильно впечатляет глубина мудрости их наставлений, но, по словам Дейзи, это ток-шоу, выходящее два раза в неделю, привлекает куда больше слушателей, чем все остальные передачи вместе взятые.

– Ладно, следующий звонок, – объявляет Эвелин.

А это значит, что мне нужно снять звонившего с режима ожидания и перевести его в прямой эфир. Еще одной моей обязанностью является отсеивание звонков – нам необходимо убедиться, что человек не какой-нибудь двинутый и хочет задать реальный вопрос.

– Привет, дозвонившийся, – говорит Пейс. – Расскажи нам, что тебя волнует.

Второкурсник, который ждал на линии, не теряет времени даром и тут же берет быка за рога.

– Пейс, дружище, – приветствует он ведущего. – Я хотел бы узнать, что ты думаешь о мужской депиляции.

Член братства, одетый в футболку игрока в регби, фыркает в своем плюшевом кресле:

– Чувак, я абсолютно против. Прически ниже пояса для девчонок и неженок.

Тут вмешивается Эвелин, которая отвечает так, словно оставляет комментарий к посту в блоге:

– Решительно не согласна.

Когда ведущие начинают спорить о плюсах и минусах мужских лобковых волос, я, давясь от смеха, стараюсь следить за временем. Каждому позвонившему дается максимум пять минут. У этого молодого человека из дозволенных пяти еще остается четыре.

Мой взгляд перемещается на другое окно, и я наблюдаю, как перед огромной стеной со стеллажами Моррис сортирует по кучкам музыкальные компакт-диски. На бесконечном количестве полок разложены сотни тысяч альбомов, что являет собой непривычное зрелище. Я уже и не помню, когда в последний раз слушала музыку с компакт-диска – по-моему, они устарели точно так же, как видео– и аудиокассеты. Но эта радиостанция придерживается олдскульного подхода, как и сам Моррис. Он уже признался мне, что в его комнате в общежитии у него есть проигрыватель для грампластинок и раритетная печатная машинка. К тому же он и сам одевается немного в стиле ретро, что я нахожу чертовски сексуальным. Что-то от хипстера, что-то от разносчика газет, что-то от панка… честное слово, можно продолжать до бесконечности. В его стиле намешано столько всего!

Надо сказать, это подходит его эксцентричной личности. Я знаю его всего неделю, но уже обнаружила, что Моррис не может и часа прожить, чтобы не выдать нечто едкое и саркастичное, пошлую шутку или хотя бы сомнительный каламбур.

Еще я уверена, что он на меня запал – если его бесконечный флирт и незамысловатые комплименты в мой адрес можно считать тому подтверждением.

Я думаю, что соглашусь, если он пригласит меня на свидание, но каждый раз, когда задумываюсь об этом, другая часть меня протестует и требует пойти на свидание с Логаном. Не буду врать – его ловкий ход с маффином был… подкупающим. Конечно, он повел себя очень самонадеянно, но это было так мило, что я улыбалась всю дорогу до своего общежития.

Но это не значит, что я собираюсь дать ему второй шанс.

Я снова переключаю внимание на главную студию и заставляю себя сосредоточиться на передаче. В течение следующих тридцати пяти минут я сдавленно хихикаю, слушая, как, возможно, два самых тупых человека на планете дают людям советы. Серьезно, я съем свою шляпу, если их общий уровень IQ измеряется двузначным числом[13]. Метафорическую шляпу, конечно же, потому что я не ношу шляпы. Они мне совершенно не идут.

Как только ток-шоу заканчивается, я включаю микс из рэп-композиций, который дал мне Моррис, чтобы заполнить паузу до появления следующего ди-джея. Его зовут Камаль, он ярый фанат хип-хопа и ставит малоизвестные треки, о которых никто, включая и меня, никогда не слышал.

Когда я выхожу из своего закутка в основное помещение, ко мне, широко улыбаясь, подходит Моррис:

– Ты слышала этот звонок про мужскую депиляцию?

– Конечно! Это самая нелепая дискуссия на моей памяти. – Я умолкаю, а потом улыбаюсь ему в ответ. – Но мне понравилось, когда Эвелин сказала, что если захочет увидеть густую растительность, то отправится в лес или в парк.

Он смеется и проводит рукой по волосам, приковывая мой взгляд к этим непослушным темным прядям.

У него невероятно интересная внешность. Медовая кожа, волосы цвета воронова крыла, золотисто-карие глаза. Честно, я теряюсь в догадках относительно его этнических корней. Восточные, может быть? Смешанные с… понятия не имею. Как и в его стиле, в чертах Морриса сочетается множество своеобразных деталей, но от этого он кажется мне невероятно привлекательным.

– Ты пялишься на меня. – На его губах играет улыбка. – У меня что-то в зубах застряло?

– Нет. – Мое лицо тут же вспыхивает. – Я просто задумалась о твоем этническом происхождении. Прости. Не отвечай, если не хочешь.

Похоже, мои сомнения здорово его веселят:

– На моем лице смесь из всего, да? Не переживай, меня все время об этом спрашивают. Моя семья – это как чертова ООН. Моя мама родилась в Замбии – ее мать была чернокожей, а отец белым, работал доктором в местной клинике. А мой отец наполовину японец, наполовину итальянец.

– Ничего себе, сколько культур!

– А что насчет тебя?

– У меня все не так интересно. Айверсы могут считаться основателями Массачусетса, в нас есть шотландские и ирландские корни, как мне кажется.

Позади нас раздается визгливое хихиканье, и когда мы оборачиваемся, то видим страстно обнимающихся у стены Пейса и Эвелин. В свой первый рабочий день я спросила у Эвелин, как долго они встречаются, в ответ она посмотрела на меня так, словно я прилетела с другой планеты, а потом сообщила, что их поцелуи и обжимания не распространяются за пределы станции, потому что «радио – это так скучно».

Мы с Моррисом обмениваемся удивленными взглядами, и когда Пейс замечает нас, то улыбается нам поверх изящного плеча Эвелин.

– Йоу, Моррисон, – говорит он, хотя блондинка продолжает впиваться в его шею. – Сегодня вечеринка в «Сигме». У Толстого Теда новая игра, в которой он хочет тебя победить. Ты тоже приходи, Гретхен.

Мне хочется поправить его, но Пейс уже больше не обращает на нас внимания, снова засунув язык в рот Эвелин.

– Почему он зовет тебя Моррисоном и кто такой Толстый Тед? – недоумевая, спрашиваю я.

Моррис усмехается:

– Он зовет меня Моррисоном, потому что думает, что это мое имя, и не важно, сколько раз я говорил ему, что это не так. А Толстый Тед – парень из его братства. Он заядлый геймер, и мы с ним типа состязаемся, кто круче. Когда у одного из нас появляется новая игра, мы проходим ее, а потом отдаем другому, чтобы посмотреть, кто справится лучше. Тед классный – ты познакомишься с ним сегодня.

Теперь моя очередь усмехаться:

– А кто сказал, что «Гретхен» собирается идти на эту вечеринку?

– Моррисон. Он хотел пригласить Гретхен на свидание с самой первой их встречи.

Я краснею, а он озорно улыбается мне.

– Значит, это будет свидание? – медленно выговариваю я вопрос.

– Если захочешь. Если нет, то мы будем просто двумя друзьями, пришедшими на вечеринку. Моррисон и Гретхен покоряют мир. – Он выгибает бровь. – Выбирай. Свидание или дружеская тусовка. Все зависит только от тебя.

В голове тут же вспыхивает образ Логана, отчего я медлю в нерешительности. И очень злюсь на себя, потому что Логан не должен быть частью этого уравнения. Мы не вместе. Мы и не были никогда парой. А Моррис действительно классный парень.

– Ну, что скажешь, Гретч?

Усмешка в его голосе заставляет меня рассмеяться. Я встречаюсь взглядом с его поблескивающими темными глазами и говорю:

– Пусть это будет свидание.

Сегодня я не в том настроении, чтобы тусоваться, но Гаррет сообщает мне, что если он должен идти, значит, и я тоже, потому что, цитирую: «лучшие друзья либо страдают вместе, либо не страдают вообще».

Я вежливо указал ему на то, что мы всегда можем выбрать вариант «не страдают вообще», но в ответ он мрачно посмотрел на меня и зловеще показал пальцем на выход.

Слава богу, за рулем он и пить сегодня не будет, а это значит, что я смогу пропустить пару стаканчиков. Но никакого секса. Нет. У меня появилось строгое правило касательно секса на вечеринках, и я собираюсь ему следовать. Больше никаких бессмысленных минетов в ванных комнатах и быстрых перепихов в чужих спальнях.

Джон Логан официально в статусе отношений.

– Не понимаю, зачем ты состоишь в братстве, если очевидно, что тебе это не нравится? – говорит Ханна. Она сидит на заднем сиденье джипа Гаррета, потому что я против правила, что подружки обязательно должны сидеть на пассажирском сиденье, и запрыгнул туда первым. Дин и Такер уже уехали вместе с Холлисом, и мы встретимся с ними в доме «Сигмы».

Я согласен с Ханной по поводу братства. Гаррет член общины «Сигма Тау», но он не живет в их доме, не посещает их собрания и не общается ни с кем из своих «братьев». Его единственное участие в жизни братства – это появление на их вечеринках, да и то он не задерживается там больше чем на час.

– Я получил это членство по наследству, – отвечает Гаррет, чей взгляд устремлен на темную дорогу. – Они обязаны были принять меня на испытательный срок, а мой отец заставил меня дать клятву.

– Погоди-ка, так ты прошел весь этот ужасный обряд посвящения? – спрашивает Ханна.