Таллури в кандидатуре Тэрчтитлона не видела ничего ужасного, а потому продолжила осматривать машины. Потом оглянулась на Тэрча:

– Они… летают?

– Да. Те, что не сломаны, – кивнул Тэрч и неожиданно продолжил ворчливым тоном: – Студенты часто выводят технику из строя. Я чиню. Эта площадка называется «ученическая». Здесь неподалеку – учебное поле для тех, кто хочет научиться пилотировать.

Голос его оказался вял и медлителен, будто Тэрч постоянно боролся со сном. Договорив, он прикрыл глаза.

Таллури не смела и мечтать о пилотировании, поэтому лишь робко поинтересовалась:

– А можно я еще спрошу?

Тэрч кивнул, не открывая глаз.

– Как они называются?

– Латуфы.

– А они высоко летают?

– Могут чуть выше птиц. Но лучше – ниже: безопаснее. Они маломощные. Но в радиусе связи с главным энергетическим центром весьма надежные.

– В радиусе… с чем?

Тэрч вздохнул.

– Как бы покороче? В общем, в летательных аппаратах есть кристаллоаккумуляторы, которые черпают энергию, иначе говоря – подзаряжаются дистанционно от главного энергетического центра. За счет этого и летают. Поняла?

Вместо ответа Таллури задала новый вопрос:

– А как далеко на них можно полететь?

– Что ты называешь «далеко»?

– В Гиперборею можно?

– Нет. Собственного аккумулятора не хватит. А переключаться с главного энергетического центра на региональный в этих машинах, – Тэрч презрительно наморщил нос, – технически невозможно. Вот на «капсуле» можно долететь в ближайший поселок нашей провинции или соседней. Редко дальше. На треножнике – только по городу. На «капле» – дальше всего, можно даже к морю, во фьорды.

– А Климий мне сказал, что вы пользуетесь какой-то латуфой.

Тэрч молча прошел по рядам и небрежно ткнул мыском сандалии в видавшую виды латуфу – «капсулу» темно-зеленого цвета. Таллури жадно припала к ее окну. За шершавым, кое-где облупившимся бортом латуфы через окно легко просматривался небольшой салон: три ряда по два места.

«Шесть мест! На целую компанию!» – радостно отметила Таллури, обходя латуфу вокруг и заглядывая в лобовое стекло. На потертом кожаном сиденье справа валялся шлем и высохший огрызок яблока. Перед сиденьем слева виднелась какая-то горизонтальная перекладина, а над ней – множество рычагов.

– Впереди сидит возница?

– Пилот. Слева – пилот, справа – штурман. Дальше – пассажиры. В любом порядке, – подумал и уточнил Тэрч.

Он оставался сдержан, но ему, похоже, начинало нравиться пояснять: слушательница пребывала в полном восторге и внимала с нескрываемым благоговением.

– Самые любопытные – в хвостовой части, – раздался над ухом насмешливый голос Нэфетиса.

– Почему? – удивленно протянула Таллури.

– От них больше всего беспокойства, не жалко расстаться, а из хвостовой части легче сбросить при аварии, когда нужно избавиться от балласта, – охотно пояснил Нэфетис.

– Ладно тебе, – урезонил его Тэрч, – не дразни ее. Девчонка первый раз латуфу близко видит, а ты пугаешь.

– Ну-у, если сам Тэрчтитлон заступился, придется взять тебя в ближайший полет, – развел руками Нэфетис.

Таллури не поняла, шутит ли он или говорит серьезно.

– Я сяду в хвостовую часть, – на всякий случай предложила она, думая при этом о своем: «На «капле» можно к морю, во фьорды… К морю во фьорды!»

Тэрч махнул всем рукой, предлагая продолжить прогулку.

– А теперь куда? – от нетерпения Таллури едва не забегала впереди него.

– На площадку для машин преподавателей. Она называется «основной». Там увидишь аппараты более высокого класса.

«Основная» находилась неподалеку от пирамиды Университета. Кроме широких тропок, почти аллей, меж цветущих насаждений к ней вела мощеная дорога откуда-то из глубины парка. Тэрч объяснил:

– Отсюда этим машинам не взлететь: тесновато. Да и шума от валликс очень много, гораздо больше, чем от латуф при взлете-посадке. Их взлетная полоса там, за густыми деревьями, а сюда они подъезжают по дороге.

Эта площадка была обширна, хотя летательных аппаратов на ней было куда меньше. Зато – сплошь одни валликсы, практически ни одной латуфы (ну, две-три на всю площадку). Валликсы были большими продолговатыми машинами со множеством иллюминаторов вдоль борта, с огромным выпуклым лобовым стеклом. Окраска корпусов не отличалась большим разнообразием. Преобладали три цвета: густо-серый (Тэрч сказал: «Аппараты преподавателей-ученых, не жрецов»), темно-синий («преподавателей-жрецов») и белый («жрецов»). Но вдоль корпуса каждой, в отличие от гладкоокрашенных студенческих латуф, был нанесен узор – пернатые змеи, летящие облака и птицы, бегущие цепочкой жуки странного вида, просто геометрические рисунки или надписи пока незнакомыми Таллури буквами. Она спросила, вежливо указывая на рисунки:


– Красиво?

Тэрч удивленно поднял брови и небрежно ответил:

– Важно другое: эти машины более мощные. Ты спрашивала, куда можно полететь. На этих – в любую точку Атлантиды. Они легко переключаются на региональные энергоцентры. Время автономного полета, то есть вне контакта с каким бы то ни было энергетическим центром, не менее часа. А значит, если заблудишься, окажешься вне импульсов энергоцентра, все равно успеешь приземлиться.

– А потом? – затаив дыхание, Таллури слушала деловитый рассказ как сказочное повествование.

– Потом? Что потом? Ах, да, ты не знаешь. Аварийный маяк, персональный локатор или… в общем, – он зевнул, – по ситуации.

Нэфетис и Климий тоже прошли по рядам, авторитетно обсуждая достоинства и недостатки каждого аппарата. Здесь и им было интересно. Рамичи оживленно перебегала от Тэрча и Таллури к братьям Отбантам.

К одной из серых машин (с синим волнообразным рисунком по борту и двумя нарисованными на правом и левом люке дельфинами) медленным шагом направлялся человек в добротном синем хитоне. Он поглядывал на их компанию и улыбался.

Ребята с почтением склонили головы, прервав «экскурсию», Таллури встала за их спинами:

– Кто это? Он будет недоволен?

– Преподаватель-ученый. Его зовут господин Куэн-Ворк, – ответил Климий, не поднимая головы, и тут же строго прибавил: – Сокращать нельзя!

– А что он преподает?

– В Университете – науку о жизни моря и мистику моря. Он очень знающий и довольно нестрогий. Уверен, что ему безразлично, зачем мы здесь. Тем более что вы с Рамичи, как младшие, в нашем сопровождении.

Преподаватель тем временем приблизился. Это был человек неопределенных лет, крепко сложенный, невысокий, с небрежной шевелюрой густых темно-русых волос, украшенных нитями великолепной бирюзы. «Без бороды, – отметила Таллури, – значит, не жрец!» С его загорелой шеи, ярко выделяясь на фоне синего хитона, свисала нить крупных белоснежных коралловых бус. Это было красиво. И вообще, можно было прямо сказать, что господин Куэн-Ворк был очень красив. А по тому, как он посмотрел на девушек, легко было заключить, что о своей красоте он хорошо осведомлен. Пахло от господина Куэн-Ворка солью и морским ветром – солнечно и немного легкомысленно.

– Приветствую вас, мои юные друзья!

«Юные друзья» ответили пожеланиями хорошего дня и успешной работы. Таллури ответила вместе со всеми, но заметила вдруг, что преподаватель Куэн-Ворк смотрит на нее. Его взгляд удивил ее: пристальный и вызывающий, он будто вмиг выделил Таллури из всех, поставил в круг света и теперь изучал, не таясь, с бесцеремонным интересом. А ей вдруг стало смешно, и, чтобы не рассмеяться, она опустила голову и уперлась взглядом в первый попавшийся камешек – до тех пор, пока господин Куэн-Ворк не удалился.

– Ну, и чего ты хихикала? – Климий несильно толкнул ее в бок.

– Он так смешно разглядывал меня. Будто я какое-то диво морское!

– Говорят, – протянула Рамичи задумчиво, – он видит судьбу человека. А еще – какие и когда ты совершил хорошие и дурные поступки.

– Я тоже слышал это, – подтвердил Нэфетис. – Хотя он даже не жрец. А некоторые его работы, кажется, даже засекречены.

– Почему? – Рамичи опередила вопрос Таллури.

– Есть в работе наших ученых серьезные и довольно опасные области. Например – контроль над сознанием, расширение человеческого потенциала, биоэнергетическое воздействие на эволюцию расы. Да многое!

– А почему это засекречено? – теперь Таллури опередила Рамичи.

– Нам пока трудно вам объяснить, – Климий предупреждающе взглянул на брата, он явно не хотел продолжения разговора на эту тему. – Если говорить проще и короче: все эти темы интересуют не только Университет, но и тех, кто мало печется о моральной стороне вопроса – кто и по какому праву может воздействовать на сознание и подсознание людей. Это шаг к управлению массами. Здесь требуется полный контроль над применением результатов. А когда поле исследований столь обширно, это сложно.

– Сложно, – согласилась Таллури. – А господин Куэн-Ворк заботится о применении результатов?

– Он бывает небрежен… – начал было Нэфетис, но под суровым взглядом брата смешался и воскликнул: – А о его работе и общении с китами и дельфинами ходят легенды!

– Какие? – тут же спросила Таллури.

– Не все ли равно?

– Как это «все равно»? Мне интересно – море, дельфины. Я их никогда не видела, только много слышала о них. А все его работы засекречены?

– Нет, – улыбнулся Климий. – Очень известны и популярны его программы по подготовке супружеских пар к рождению детей, например – в море с дельфинами, а еще плавание малышей.

– Тоже с дельфинами? – Таллури пришла в восхищение.

– Обязательно! Кто адаптирует человеческое существо к воде и научит плавать лучше, чем дельфины, – высокоразвитая акватическая раса.

– А девушки в его работе участвуют? – Таллури даже дыхание задержала.

– Участвуют, участвуют. Уж кого-кого, а девушек в его морской резиденции предостаточно! – уверил Климий.

– Но лично я бы тебя предостерег, – с наигранной озабоченностью вступил Нэфетис. – Ты видела, как он красив и обаятелен? Говорят, все его ученицы просто повально… ой!