– Действительно! Но сколько же их всего?

– Ну-у… – задумалась Эннея. – Кажется, десять…

– Ого! – прозвучало в ответ дуэтом.

– …или двадцать? – сама с собой уточнила Эннея. – Разница ведь невелика?

– Невелика! – радостно кивнула Рамичи. – Подумаешь, десятком львов больше, десятком меньше! Какие пустяки!

Эннея вдохновенно продолжала:

– Еще есть две рыси и пара саблезубых тигров. Но тигры не бегают свободно, где хотят. У них отдельная вольера, – последнее, судя по голосу, ее сильно удручало. – А со мной приехал Иеру, отец Виру.

– Постой, – Таллури потерла бровь согнутым пальцем. – Не хочешь же ты сказать, что все звери, кроме саблезубых тигров, бегают у вас по двору?

– У нас не двор, у нас – парк, большой парк. Наверное, следует даже сказать – огромный парк. Там много места! – произнесено это было с таким значением, будто кто-то мог заподозрить хозяйку в причинении львам и тиграм неудобств.

– Да я о другом! – воскликнула Таллури. – Львы и люди – все вместе? Разве это не?.. – она смешалась, сбитая с толку и боясь высказаться до конца: а вдруг Эннея опять заподозрит что-нибудь неучтивое по отношению к дорогим ее сердцу животным.

– Не опасно, хотела ты спросить? – неожиданно просто закончила та. – Нет-нет, вовсе нет! По крайней мере – для тех, кто у нас служит. Это специально подобранные слуги. Спустимся вниз? Я познакомлю вас с Иеру. Это прекрасный лев!

– Познакомишь нас со львом? – уточнила Таллури.

– Может, как-нибудь потом? – осторожно сказала Рамичи. – Он, наверное, устал с дороги, а может, – боязливо предположила она, – может, он голоден?

– Он не голоден, – уверила хозяйка льва. – И я с вами, вам нечего опасаться! Идемте же.

Знакомство с прекрасным львом Иеру окончательно истощило силы Таллури – она едва доплелась до своей постели. И, успев прошептать пару-тройку молитв Единому, под звуки голосов болтавших перед сном подруг провалилась в глубокий сон.

* * *

Утро залило комнату ослепительным солнечным светом и наполнило заливистым щебетом птиц. Накануне Таллури настолько утомилась, что открыть глаза ее заставили только оглушительные птичьи трели.

В комнате никого не было. Впрочем, на галерее под сенью зеленого плюща и лиловых вьюнов сидела Рамичи. Она чем-то шуршала, бормотала себе под нос и время от времени испускала вздохи. Эннея куда-то исчезла.

– Ясный день, Рамичи! – воскликнула Таллури.

Она улыбнулась сама себе: радовало и солнце, упруго бьющее сквозь зелень, и дружный птичий гомон, и то, что рядом была новая, такая замечательная подруга.

– Проснулась? – в проеме окна, прямо над постелью Таллури, появилась голова в обрамлении рыжих кудрей, светившихся в солнечном свете так, что казалось, будто они сами испускают золотые лучи. – Поприветствуем новый день? Правда, солнце уже давно встало, но мне хотелось встретить новый день вместе. В первый раз – вместе! Здорово?

Таллури только счастливо кивнула. Ее наполняло предчувствие чего – то радостного и наверняка интересного. После утренней молитвы Единому и приветственного гимна Солнцу, который они жизнерадостно пропели пусть и не очень стройно и музыкально, зато хором, неплохо было перекусить. Что они и осуществили с удовольствием: Рамичи проявила отличные хозяйственные способности, ненадолго исчезла и появилась вскоре с целой корзинкой фруктов, свежих лепешек и ломтем великолепного желтого сыра.

Уплетая за обе щеки эту снедь, Таллури вдруг спохватилась:

– А Эннея? Может, следовало и ее подождать?

Рамичи, дожевывая, с распухшими от лепешки щеками, замахала рукой, мол, не беспокойся. Дожевав, проговорила ворчливо:

– Наша Эннея поднялась ни свет ни заря. Тут ее слуга притащил здоровущую арфу, вон она – на галерее, вся в инкрустациях, блещет каменьями. Эннея грянула на арфе и с полчаса распевала во все горло храмовые гимны. Недурно пела, надо признать. Просто отлично для раннего утра. Но я бы, между прочим, еще поспала! Неужели ты ничего не слышала? Нет? – Рамичи недоверчиво хмыкнула. – Потом она упорхнула куда-то, а я села за свои свитки: сон-то все равно пропал. Надо было разобрать несколько фраз на древнем языке. Ну, спасибо Эннее, на свежую голову разобрала строк десять. Неплохо! И ждала тебя.

– Хорошо! Мы чем-то займемся?

– Скоро придет твой ведущий с братцем, – Рамичи небрежно накрутила на палец рыжий локон, – обещали показать нам все типы летающих машин Университета. С утра это удобно: последний теплый месяц, когда большинство студентов предпочитают брать каникулы, позади и праздники позади. Так что машин теперь много. К тому же из летних экспедиций возвращаются разные ученые-практики. Их машины тоже здесь. Кстати, это удобное время для новичков, как ты, можно побеседовать сразу со всеми преподавателями.

– Что я должна делать?

– Ничего особенного – выбрать предметы, которые тебя заинтересуют.

– Я не знаю никаких.

– Тебе не надо волноваться, об этом позаботится Климий! Хорошо, что мы с ними вчера встретились, но все равно он разыскал бы тебя.

– А кто в таком случае позаботится о тебе?

– Я – другое дело. Мне в первые месяцы ведущий не нужен, я не иностранка и родичи есть. Впрочем, с этого месяца и у меня будет ведущий, – она вздохнула. – Жаль, ребята ничего не сказали. Они наверняка его знают, – она бросила на Таллури взгляд, полный затаенной надежды, вдруг подруга что-нибудь знает, но та промолчала, и Рамичи продолжила: – Ну, вот. Климий расскажет тебе обо всех предметах первой ступени, и ты выберешь. Да, еще надо будет выбрать наставника.

– У меня есть наставник. Энгиус.

– Ну, не знаю, кажется, положено из Университета, а Энгиус вроде бы уже покинул его стены. А, – она махнула рукой, – пусть Климий об этом думает.

– Другого наставника мне не надо, – упрямо повторила Таллури.

Ей вдруг представилось, что, выбери она нового наставника, приемный отец тут же откажется от нее под каким-нибудь благовидным предлогом, и она его больше никогда не увидит. Еще ей пришло в голову, что, может быть, есть закон, позволяющий иметь наставником приемного отца. Есть такой закон или нет, Таллури клятвенно пообещала себе самой, что только Энгиус будет, как и был, ее наставником. Или не будет никакого. Никогда.

* * *

Вскоре появились Нэфетис и Климий. Первый добродушно улыбался, второй держался стоически-приветливо и выглядел готовым к самопожертвованию. Братья привели с собой еще одного юношу. Долговязый и нескладный, в мятом балахоне невнятного цвета, опустив долу длинный нос, он плелся за ними будто нехотя. Так казалось на первый взгляд.

После положенных приветствий ребята представили его девушкам:

– Тэрчтитлон.

– Вообще одни согласные звуки, – выдохнула Таллури. – Мне ни за что не выговорить.

– Вы, наверное, из западных земель? – вежливо предположила Рамичи. Ее визави в ответ задумчиво вздохнул.

– Можно ли мне немного сократить ваше имя, например, Тэрч? – попросила Таллури и получила в ответ вполне равнодушный кивок.

Нэфетис пояснил:

– Титлону, как его звали до сих пор мы, и на самом деле безразлично. Зови, как хочешь. Тэрч – даже лучше, звучнее.

Он действительно из западных земель. А слов попусту не тратит.

– Иногда не тратит вообще никаких слов, – вставил Климий.

– Верно. И это не самое главное его достоинство. Тэрчтитлон – знаток многих наук и отличный механик. Он – наша гордость. Будущий великий ученый!

«Отличный механик» поднял одну бровь.

– Знак протеста принимается. Уже – великий ученый!

Бровь вернулась на место.

– Итак, – продолжил Нэфетис, – мы обещали вам показать машины. Те, что найдутся на всех площадках Университета. А вот комментировать будет наш ученый друг, сведущий в механике, как никто из нас. Мы, правда, еле уговорили его на это мероприятие. Выйти в люди для него – подвиг, так что надо зорко следить, чтобы он не сбежал от нас в какой-то момент, когда ему надоест.

Тэрчтитлон отвел глаза в сторону, и Климий поспешно предложил:

– Начнем с простого. Со стоянки, где находятся хозяйственные повозки, которые доставляют в Университет всякую всячину: от продуктов и одежды до сложных устройств и учебных пособий.

– Это летучие машины? – тут же спросила нетерпеливая Таллури.

– Боюсь, нет. В эти повозки впрягают лошадей. Обычных. Без крыльев и мотора.

– А-а… – Таллури подумала и спросила: – А можно ли сразу начать с летучих машин?

– Можно? – все обернулись к Тэрчу.

Тот оглядел всех строго, будто пересчитал, и вместо ответа, шаркая, направился к выходу.

– Можно, – «перевел» Нэфетис.

Не прошло и четверти часа, Тэрч привел всю компанию к укромно расположенной площадке, покрытой утрамбованной щебенкой. Площадка была обрамлена по краям густым ровно подстриженным низким кустарником с мелкими жесткими листьями. Через равные промежутки в кустарниковой ограде имелись разрывы, и через них от площадки во все стороны разбегались тропки – к пирамиде Университета, к лесу, к центральному выходу и каналу.

Тэрч остановился у края, жестом предлагая желающим приступить к осмотру. Братья Отбанты тут же отошли в сторону и уселись на небольшую каменную скамью. По всему было видно: им здесь совершенно неинтересно, они заполняли время беседой.

Таллури огляделась. Площадка была занята почти целиком, пустовало лишь несколько мест. Машины, находящиеся здесь, представляли собой удивительную коллекцию: одни походили на шары или капли, приплюснутые снизу, другие – на треножники с креслом для сидения в центральной части и дискообразным устройством сзади, третьи – на большие капсулы, через смотровые оконца которых можно было подсчитать, сколько пассажиров поместится внутри.

Рамичи наскоро огляделась и, заявив, что эти-то машины она уже раз сто видела, отправилась болтать с ребятами, успев уныло шепнуть Таллури:

– Неужели Тэрч – мой ведущий? Вот ужас! От него так и веет занудством, слова не добьешься!