Эпилог

Джеймс Чандлер лежал на больничной койке, вымытый, побритый и подстриженный, в теплой мягкой пижаме. Вид его, однако, все же вызывал у Джейми, не выпускающей его руки, большую тревогу. Вот почему ее лицо озарилось улыбкой огромной радости, когда доктор сказал, что все идет хорошо.

– К счастью, у вашего отца оказался очень крепкий организм, длительное голодание и отсутствие свежего воздуха не вызвали необратимых явлений. А значит, он непременно пойдет на поправку. Все, что ему сейчас требуется, это отдых, покой, хорошее питание. Побольше любви и заботы, – добавил он, ободряюще улыбаясь Джейми.

Он вышел и удовлетворенно хмыкнул, вспоминая лицо девушки, светившееся нежностью: за этого Чандлера можно быть абсолютно спокойным!

Джеймс подозвал стоящего у окна Корда.

– Не знаю, как и благодарить вас. Вы спасли меня. Спасли мою дорогую девочку.

Корд с мягкой усмешкой покачал головой.

– Ничего бы я не смог сделать, не окажись она сама такой отчаянной и настойчивой. Ведь иначе она ни за что не попала бы в мой обоз.

Встретив взгляд Джейми, он улыбнулся своим воспоминаниям.

– Ну, слава Богу, теперь все позади, – весь сияя, воскликнул Джеймс. – Как только я встану на ноги, займемся моим участком, дорогая, и наконец-то разбогатеем! – И он сжал руку дочери.

– Я никогда не спрашивала об этом у Стэнтона, – решилась Джейми наконец развеять свои сомнения, – но никак не могла понять, почему он был так уверен, что твой участок непременно богат золотом? Ведь он видел только те образцы, которые ты дал ему. Потом получил от тебя карту участка, который ничего не стоил. Так почему же он был так убежден в том, что у тебя был другой, настоящий, участок?

Джеймс недоверчиво перевел взгляд с нее на Корда.

– Ты хочешь сказать, по его словам, он только и получил с меня, что эту фальшивую карту и несколько проб золота?

– Именно так, – подтвердила Джейми.

– Ну и лжец, свет таких не видывал! – Чандлер с отвращением покачал головой. – Конечно, я опасался его и вправду дал неверную карту. Но ему оказалось ее мало. Он требовал золота. Я был просто вынужден дать ему золота на несколько тысяч долларов. Это должно было пойти в оплату моего долга. Стэнтон знал, что мне негде взять столько, кроме как на своем участке. Тогда он окончательно согласился взять меня в долю. Я-то, дурак, надеялся, что на его делянке проходит жила, и тогда мне хватит денег на разработку своего участка. Да только все быстренько повернулось по-другому, – с горечью продолжал Чандлер. – Я стал подозревать его в мошенничестве и отказался давать деньги на экспертизу оборудования. Как раз в это время я обнаружил, что шурфы посолены, и сказал, что обращусь в суд. Ну, вот тогда все это со мной и произошло, – удрученно закончил он.

– Ну, нечего ворошить прошлое. Доктор велел тебе отдыхать, чтобы поскорее набраться сил, а вовсе не терзать себя мрачными воспоминаниями. Постарайся уснуть. Потом я вернусь, и мы обдумаем, где будем жить, когда ты окрепнешь и выйдешь отсюда.

– Тут и думать нечего! – воскликнул оживившийся Чандлер. – На моем участке стоит довольно крепкая хижина, хоть и небольшая. Пока не построим что-нибудь другое, в ней отлично можно прожить. И обещаю тебе, что новый дом у нас появится очень скоро. Да с его помощью, – он весело кивнул на Корда, – думаю, мы достанем гидравлический бур, а там еще немного, и все вместе заживем богачами.

Смущенная Джейми нежно поцеловала седую голову отца.

Те три дня, что они были в Сан-Франциско, Корд провел в лихорадочной деятельности. Он немедленно сделал заявление в полицию, и ему выделили трех дюжих полицейских, которые поехали с ним в Гранд-Пойнт, чтобы арестовать Морену. Там они узнали о ее жуткой смерти и, допросив Блейка, решили закрыть дело об убийстве Стэнтона Лэвелла.

Все это время Джейми находилась рядом с отцом и, ухаживая за ним, запрещала себе даже думать о будущем. Это было слишком тяжело.

Но теперь наступил момент принять окончательное решение. Каким-то оно будет?

Корд взял Джейми за руку, и они вышли из палаты. Взглянув на его напряженное лицо, она с охватившей ее внезапной робостью поняла, что Корд что-то задумал, и ее сердце взволнованно забилось.

Они вышли на покрытый густой травой склон холма, откуда открывался прекрасный вид на бухту Сан-Франциско. Некоторое время они молча смотрели вдаль.

Наконец Корд повернулся к Джейми, собираясь что-то сказать, но она торопливо заговорила сама, чтобы не дать ему вымолвить тех слов, которые она не перенесла бы. Она не хотела, чтобы ее жалели.

– Ты не обращай на отца внимания. Не знаю, почему он подумал, что после всего, что ты для нас сделал, ты снова станешь возиться с нашими проблемами. Если мы в самом деле сумеем разбогатеть, я обещаю, что как следует заплачу тебе. Не обижайся, я понимаю, что за все не расплатишься деньгами. Но ты столько времени ухлопал на меня, а у тебя достаточно своих дел, что я…

– Солнышко, – прервал он ее, засмеявшись, – ты слишком много говоришь, честное слово! – И он использовал самый верный способ заставить женщину замолчать.

Они обнялись, и теплый ветер взметнул рассыпавшиеся золотые волосы Джейми и закрыл ими склоненное к ней лицо Корда.

Корд прервал поцелуй, но не разнял нежных объятий и, заглядывая в самую глубину устремленных на него сияющих глаз Джейми, начал свою исповедь.

– Откровенно говоря, я очень боялся полюбить тебя, Джейми. Я вообще всегда избегал любви женщин, потому что она делает мужчину слабым и уязвимым. Когда-нибудь я расскажу тебе, почему я так думал, а у меня были для этого основания, но сейчас это неважно. А важно то, что я люблю тебя. Я понял это в мгновение, когда должен был прыгнуть с утеса. Я был уверен, что погибну, – он помолчал немного. – Любовь к тебе спасла мне жизнь. – Его голос задрожал от полноты чувств. – Ради тебя мне захотелось выжить.

Это придало мне такие силы, что я сумел оттолкнуться достаточно, чтобы упасть в воду за скалами. И потом, когда надо мной сомкнулись волны и я почувствовал, что тону, я будто наяву увидел твое лицо, Джейми. Я понял, что не могу позволить себе умереть, что должен выжить во что бы то ни стало. Для любви, которая теперь навсегда овладела мною.

– О, – медленно и торжественно проговорила Джейми. – Я тоже люблю тебя. Я полюбила тебя давно и на всю жизнь. – Она не замечала, что по ее щекам текут слезы невыразимого счастья.

Джейми спрятала лицо у него на груди, а Корд бережно и крепко прижал ее к себе, зная, что ничто не сможет разрушить их верную и такую выстраданную любовь.